маги, так как большая часть заклятий построена на основе первых рун. У них есть какой-то свой отдельный язык для магии, похоже… – Ворнан прищурился, как ведьмы смотрят, когда переходят на магическое зрение. – Вот тьма… Кажется, этот мелкий прохвост спел на наши брачные метки “свет-на-двоих”...
– И что?
– И все. Теперь вам точно никуда от меня не деться. И никогда.
– Размечтались…
– Почему бы и нет… – Ведьмак ловко подтащил меня к себе вместе со стулом.
– Ворнан, вы… вы точно ненормальный, что вы творите? – но он уже запустил пальцы в волосы и алчно уставился на губы.
– Считайте, нас только что еще раз обвенчали, где моя брачная ночь?
– Сейчас день.
– День тоже подойдет. Тем более такой.
– Какой? – уточнила я, когда он позволил мне вдохнуть.
– Сегодня канун нового года у эльфов. Они провожают старый и встречают рождение нового. Не желаете тоже кого-нибудь родить, госпожа Пешта?
* * *
Эру поежился, потянулся и размял руки. На самом деле у него нигде не затекало, не хрустело и не ломило. Память о живом будет беспокоить еще долго, нужно просто переждать. В этом мире, как и в любых других магически насыщенных мирах, только не-мертвое тело могло вмещать его суть целиком, в этом ему было немного тесновато. Да и отсутствие возможности говорить напрямую уже порядочно надоело. Именно поэтому Эру соорудил передающее устройство – не-живое. Получилось в меру устрашающе, в меру отвратительно и чрезвычайно эффективно. По штучке в храмы, где он намерен появляться, и самый первый здесь.
Милая пещерка, темно тихо и красиво. Сечас только порядок по углам навести, загадочных ветвей, прикрывающих вход, нарастить и “сито” навесить, чтоб визитеры, если их больше одного одновременно случится, не толпой являлись, а по очереди. Пусть потом сами головы ломают, как такое произошло, что входили вместе, а выходили по отдельности.
Изначальная пожурила за беспокойство, велев не высовывать носа из мира целый цикл и проследить, чтобы в следующий раз все прошло спокойно. А в земли Фалмари Эру сам решил податься. За ушастыми всегда лучше пристальнее приглядывать. Вон храмину своим Хранителям отгрохали и забросили. Давно причем. Ритуальная чаша в пол вросла, один край точит. И хорошо, что мертвое железо кругом, иначе фонило бы будь здоров, сбивая потоки, источник-то нейтральный. Хм… Детки-а’рены, светены инквизиторы, быстро сообразили, как находку пристроить. Сам бы не додумался. Будто им смутьянов сажать некуда. Хотя, попадись кто-то вроде нынешних гарантов равновесия – ни одна тюрьма не удержит. Феникс, темное пламя, яростный огонь и искра, которае это пламя разжигает, но и ограничивает тоже. Хороший “импульс” попался. До сих пор фонит в мир желанием жить. И эти ее идеи…
– У тебя всегда было странное понятие о гармонии, Пастырь живущих, – сказала тьма отовсюду.
– Это понятие о функциональности, – ответил Эру через… пусть будет Оракул. И потом, нужно же мне как-то развлекаться целый цикл, пока я тут торчать буду…
– Не ропщи, сам виноват.
– А другие миры что же, безнадзорно болтаться будут? Я обход не закончил из-за петли.
– Найдется кому присмотреть. И у каждого из миров свои хранители есть.
– Огнерожденные? Эти наохраняют. Едва научились между мирами ходить и теперь носятся, сломя голову и запутывая вероятности. Хуже остроухих. А полукровки вообще отдельная песня. Сила есть – ума не надо. Попадется такой резонирующий с миром – и ну чудеса творить. Им, невдомек, что желать нужно осторожно, потому что каждое сказанное слово не просто в мире отзывается, так еще и эхом по прочим мирам скачет.
– Разошелся… За а’ренами своими тоже присматривай, Арин, очень они у тебя практичные и ушлые, прямо как дивный народ. И деятельные слишком. А голос своему созданию подправь, отвратный, – посоветовала Тьма и растаяла. Теперь в углах было просто темно, без всяких великих сущностей.
Про деятельный орден Арина, Изначальная была права. Таких дел наворотили, как раз целый цикл разгребать будет.
Эру вышел из пещерки. Светсферы были растыканы по парку в самых неожиданных местах, создавая антураж сказочного леса. Вдоль дорожек росла трава, вспыхивающая при прикосновении, некоторые цветущие кусты тоже светились по ночам. Эстеты… Немного диссонанса в этом апофеозе красоты не помешает. Сейчас как раз ночь.
Он никак не ожидал, что наткнется на эльфа. Очень-очень старого эльфа. Когда-то изумрудно-голубые глаза выцвели, сделавшись почти бесцветными, а волосы были вовсе не серебристыми – седыми. Кожа потемнела, стала смуглой и более грубой. Теперь встреченный дивный ничуть не походил на того подростка, каким ступил на землю этого мира.
– Что тебе нужно на моих землях, Вечный?
– Это мой мир, первый Фалмари, – зарокотал из пещерки Оракул. Слышно было так себе, но эльф услышал и дернулся. Да, и тут тоже Изначальная была права, отвратный звук.
– Это не мое имя, Вечный.
– Давно твое, Хаэльвиен тен’Тьерт[1], так же как и мир – твой. Ты пустил в него корни силы, родил ему детей.
– Я достаточно сделал для мира. Все, что мне было тобой предначертано. Я хочу уйти.
– Там, у межмировых врат, я предрек тебе остаться здесь.
Эльф опустил белесые ресницы – они, как и его волосы, чуть светились в синеватой тьме парка – а потом снова посмотрел.
– Тебе скоро понадобится новое вместилище. Я хочу, чтоб ты взял мое тело. И когда ты снова выйдешь на звездную дорогу, отпустил мою суть где-нибудь там. Тебе это пустяк, а я смогу стать свободным от обязательств. Их было слишком много даже для такого как я.
– Когда ты это решил, Эста Фалмарель?
– Давно или сейчас, когда наткнулся на тебя, какая разница?
– Никакой, – согласился Вечный с его словами, кивнул, соглашаясь с прочими, сказанными ранее, и выпростал свою суть из неудобного вместилища.
Действие заняло всего пару мгновений. Нити миров ложились слоями поверх нового, очень удобного тела, а зерно сути Эру усыпил и припрятал. Когда-нибудь он исполнит это последнее желание. А впереди – новый виток.
________________
[1] Хаэльвиен тен’Тьерт – персонаж книги "Крылья пепла"
