Это утверждение Мизеса идеально соответствует всем наиболее характерным чертам австрийской традиции, заложенной Менгером, развитой позднее Бём-Баверком и, в третьем поколении, укрепленной самим Мизесом. Следовательно, поскольку в состоянии равновесия никакие экономические расчеты не нужны, неудивительно, что открыть теорему о невозможности экономического расчета при социализме сумели только теоретики, бывшие приверженцами школы, которая, подобно австрийской, с самого начала сделала центром своей исследовательской программы теоретический анализ действующих на рынке реальных динамических процессов, а не разработку механистичных моделей частичного или общего равновесия.
Именно в силу этого для всех тех неоклассических теоретиков, которые, подобно членам чикагской школы, путают теорию со статическим анализом моделей равновесия, социализм не представляет никаких теоретических проблем, поскольку в своих моделях эти теоретики предполагают, что вся необходимая информация уже имеется. Например, можно еще раз вспомнить основателя чикагской школы Фрэнка Найта, заявившего: «Социализм — это политическая проблема, которую следует обсуждать на языке социально-политической психологии, а экономической теории почти нечего сказать по этому поводу» (Knight 1938, 267—268). Ту же ошибку совершали неоклассические экономисты социалистической ориентации, такие как Оскар Ланге и его последователи (Липпинкот, Дикинсон, Дурбин, Тейлор, Лернер), когда утверждали, что анализ с позиций экономического равновесия доказал, что Мизес был не прав, поскольку, в соответствии с предложенной Вальрасом системой совместных уравнений, для поднятой Мизесом проблемы экономической координации существует данное решение. Ни один из теоретиков равновесия не ухватил сути вызова, брошенного Мизесом и Хайеком, и никто из них не понял того, что их отказ принять динамичный австрийский подход делает их совершенно слепыми к теоретическим проблемам, которые были открыты Мизесом и Хайеком. Пожалуй, никакая другая область экономической науки не дает более наглядного примера разрушительного влияния неоклассической позитивистской методологии, мешающей весьма одаренным теоретикам воспринять подлинно важные проблемы, возникающие в мире реальной экономики.
5.5. Теория предпринимательства
В основе четвертого существенного вклада Мизеса в экономическую науку лежит взгляд на людей как на неизменных участников и главных фигурантов всех социальных процессов. Мизес пришел к пониманию, что экономическая теория, первоначально развивавшаяся вокруг homo economicus, исторического идеального типа (по Веберу), под линзами менгеровской субъективистской концепции стала общей теорией всей человеческой деятельности и социальных взаимодействий (по терминологии Мизеса, праксиологией). Существенные характеристики и последствия человеческой деятельности и взаимодействий подробно исследованы и образуют главный предмет всеобъемлющего экономического трактата Мизеса, названного им «Человеческая деятельность» (Мизес 2005). Мизес считает, что во всякой деятельности наличествует предпринимательский, гипотетический компонент и развивает теорию предпринимательства, понимаемого как способность людей создавать и распознавать возникающие в их окружении субъективные возможности получения прибыли и действовать так, чтобы их реализовать.
Мизес прямо утверждает, что существенный элемент предпринимательства — способность людей к творчеству: «Созидательным является только человеческий ум, направляющий деятельность и производство» (Mises 1996; Мизес 2005, 134). Он резко критикует популярные заблуждения, изображающие предпринимательскую прибыль как результат простого принятия рисков, тогда как риск порождает не более чем одну из статей издержек производственного процесса, которая не имеет ни малейшего отношения к предпринимательской прибыли (Mises 1996; Мизес 2005). Мизес также обсуждает по существу ложную идею, согласно которой предпринимательство — это управленческий фактор производства, который можно покупать и продавать на рынке на основе максимизирующих решений. В противовес этому, он утверждает: «Чтобы добиться успеха в коммерции, человеку не нужен диплом школы делового администрирования. В этих школах готовят подчиненных для выполнения рутиной работы. Там не готовят предпринимателей. На предпринимателя нельзя подготовить. Человек становится предпринимателем, используя возможности и заполняя пробелы» (Mises 1996; Мизес 2005, 296).
В последние годы мизесовская теория предпринимательства получила дальнейшее развитие в трудах одного из наиболее выдающихся учеников Мизеса, Израэла Кирцнера, профессора экономики Нью-Йоркского университета, о вкладе которого мы расскажем в главе 7.
Предпринимательская способность людей не только объясняет их постоянный поиск и создание новой информации о целях и средствах, но и является ключом к пониманию тенденции к координации, которая, при условии отсутствия насильственного вмешательства, постоянно и стихийно возникает на рынке. Именно предпринимательская способность к координации, как было показано в главах 1 и 2, делает возможным развитие логического корпуса экономической теории, лишенной ошибок сциентистского (математического и статистического) анализа, опирающегося на предположения о неизменности, полного заимствований из чуждого мира физических и естественных наук, бледной копией которого он является (Mirowski 1991).
5.6. Метод экономической науки: теория и история
По сравнению с другими представителями австрийской школы, Мизес разработал наиболее целостный и системный подход к вопросу о методе экономической науки, что и составляет его пятый крупный вклад в эту науку. Он утверждает, что общественные науки, или, скорее, науки о человеческой деятельности, делятся на две ветви: праксиологию (общую теорию человеческой деятельности, самой развитой частью которой является экономическая теория) и историю.
Сфера праксиологии — это применение концептуальной категории «человеческая деятельность», для чего необходимо из сущности человеческой деятельности дедуктивно вывести праксиологические теоремы. При таком подходе экономическая теория строится априорным, дедуктивным способом, основываясь на концепции и категории деятельности. Отправной точкой служат небольшое число фундаментальных аксиом, присущих концепции деятельности. Важнейшая из них — сама категория деятельности, смысл которой в том, что, в соответствии со своей шкалой ценности, люди методом проб и ошибок выбирают цели и ищут средства, пригодные для их достижения. Другая аксиома говорит нам, что, поскольку средства редки, они вначале будут использованы для достижения наиболее ценных целей и только после того послужат удовлетворению всех других, менее насущных («закон убывающей предельной полезности»). Третья утверждает, что, делая выбор между двумя благами с идентичными свойствами, доступными в разные моменты времени, человек всегда предпочитает то, которое можно получить раньше («закон временнуго предпочтения»). Помимо этого, концепция человеческой деятельности включает следующие существенные элементы: деятельность всегда разворачивается во времени; время — редкий ресурс; люди действуют с целью переместиться из одного состояния в другое, сулящее большее удовлетворение.
Основываясь на этих аксиомах, Мизес с помощью логической дедукции строит экономическую теорию, ориентируя ее на проблемы, характерные для реальной жизни, и вставляя в цепочки логически дедуктивных рассуждений в подходящих местах релевантные данные опыта. Таким образом, данные опыта, известные и истолкованные в свете теории человеческой деятельности, позднее вновь используются в ее рамке в качестве «предположений» для создания теорем, с большей точностью отражающих реальную жизнь.
Таким образом, с позиции Мизеса, опыт служит только для того, чтобы направить любознательность исследователя к определенным проблемам. Он говорит нам, чтó нужно исследовать, но не дает указаний о методологическом пути, которым мы должны следовать в поисках знания. В любом случае, согласно Мизесу, следует понимать два момента: вопервых, ни одно реальное явление не может быть познано прежде, чем реальность не получит истолкования в свете концепций и теорем человеческой деятельности; и, во-вторых, не опыт, а только мышление может направлять исследователя к этим гипотетическим типам человеческой деятельности и к проблемам, которые хоть и неизвестны по прошлому опыту, но могут с достаточным основанием рассматриваться как потенциально критически важные в будущем.
Другой ветвью науки о человеческой деятельности является история — систематический сбор и изучение данных опыта, связанного с человеческой деятельностью. Следовательно, она имеет дело с конкретным содержанием прошлой человеческой деятельности.
