Уильям Джевонс - Деньги и механизм обмена

Против этого закона возражали, что всем людям принадлежит право давать какие им угодно обещания, если они ожидают от этого для себя выгоду. Всякий может акцептировать вексель и тем обязаться к известному дню заплатить определенную сумму денег. На практике люди действительно сплошь и рядом берут на себя обязательства по доставке к известному сроку каких-либо ценных бумаг, хлопчатой бумаги или хлеба (последний, когда он еще в пути или не снят с поля) с тем, чтобы они были получены до истечения срока. Но нельзя забывать, что все законы и общественные учреждения имеют своей главной целью высшее благополучие большинства. Если закон признает за всяким право делать какие угодно обещания, то это может иметь место только при том предположении, что право это полезно для общества. Если же, напротив, опыт показывает, что свобода давать какие угодно обещания способствует развитию незаконной спекуляции или вообще приносит обществу больше вреда, чем пользы, то закон должен ограничить эту свободу, поскольку это необходимо для общественной пользы. Следовало бы установить общее правило, что всякие сделки с несуществующими ценностями недействительны.

Применив все вышеизложенное к деньгам, мы прежде всего найдем, что денежные обязательства все почти имеют общий характер. Лицо, обязывающееся в определенный день уплатить известную сумму денег, редко обозначает, в каких именно монетах оно произведет платеж, да и по закону всякий надлежаще отчеканенный и полновесный соверен, шиллинг и пенни могут служить для исполнения денежного обязательства. Надо, однако, заметить, что подобно тому, как в лондонских доках складываются бочки вина, так в подвалах Банка Англии складываются на хранение ящики с золотыми и серебряными слитками; почти всё золото и серебро, в какой бы порт королевства оно ни прибыло, отправляется в Банк Англии, который для благородных металлов играет роль товарного склада и выдает хранящиеся у него ящики по предъявлению накладной. Эти накладные суть специальные свидетельства, но могут переходить из рук в руки посредством передаточной надписи.

Билет Банка Англии представляет для банковских чиновников и обязательство, и накладную, но в нем не указывается, какой именно мешок или ящик с деньгами должен быть выдан. Подобным же образом и все почти другие денежные обязательства являются общими обязательствами. Банкир не мог бы получить ни гроша прибыли, если бы он должен был хранить у себя уплаченные ему каким-либо клиентом соверены до тех пор, пока этот последний не предъявит ему чека на них, да банкиру и надобности нет обязываться хранить у себя данные, врученные ему соверены. В коммерческом мире никто и не претендует на подобные специальные договоры. В отдельных случаях возникали, однако, по этому поводу недоразумения. Одна старая женщина накопила целую массу четырехпенсовых монет и завещала их своему родственнику. Последний не прочь был, из уважения к памяти покойной, сохранить эти монеты, но хотел вместе с тем реализовать их ценность, так как ему нужны были наличные деньги; для достижения обеих этих целей он заложил монеты. Залогоприниматель охотно принял их, но через некоторое время он, по забывчивости, нуждаясь в мелких деньгах, спустил их. Когда ему предъявили закладное свидетельство, то он заявил, что может исполнить свое обязательство посредством уплаты равноценной суммы соверенами и шиллингами. Очевидно, что мы тут имеем дело со специальным обязательством.

Если бы денежные обязательства всегда были специального характера, то не представляло бы никакой опасности объявить полную свободу выпуска денежных билетов. Эмиссионер являлся бы просто хранителем металла и был бы обязан во всякое время иметь наготове определенные кучи монет, чтобы быть в состоянии удовлетворить требования предъявителей билетов, относящихся к данным кучам денег. На практике это, однако, не имеет места, вследствие чего весьма часто выпускается слишком много билетов. Результат бывает весьма плачевный: излишнее предложение так же точно сбивает цену денег, как и цену железа и других товаров. Разница только в том, что денежный рынок обнимает почти весь мир, так что для того, чтобы оказать заметное влияние на цену денег, необходимо, чтобы целая масса коммерсантов и торговых обществ, ввиду личного интереса, выпустила излишнее количество билетов. Другая разница состоит в том, что так как золото само служит всеобщим мерилом ценности, то повышение или понижение его цены может проявляться только в среднем повышении или понижении цен других товаров.

Законы металлического обращения применимы mutatis mutandis[3] и к смешанному обращению, состоящему из бумажных и металлических денег. Привычка оказывает на употребление условных денег не менее могучее влияние, чем на употребление металлических. Большинство людей, привыкших с давних времен употреблять для своих платежей известные куски бумаги, не претерпевая при этом никаких потерь, будут и впредь склонны смотреть на них, как на хорошие деньги, пока их доверие не будет подорвано каким-нибудь внезапным событием. Может даже случиться, что грязный кусок бумаги, содержащий обязательство уплатить один соверен, будет на практике предпочитаться красивым золотым монетам, которые он собой изображает. Красноречивым подтверждением этого может служить шотландское орудие обращения; аналогичный случай мы находим и в Норвегии, где до 1874 года золота вовсе не было в обращении и большую часть циркулирующих денег составляли билеты в 1, 5 и 10 талеров.

Но есть один в высшей степени важный пункт, в котором бумажные деньги отличаются от металлических: они не имеют хода вне той страны, в которой они признаны законом или обычаем как платежное средство. Правда, билеты Банка Англии переходят и за границу, где они без труда обмениваются на туземные деньги; но они не входят в обращение, а рассматриваются просто как векселя на Лондон, вполне пригодные для перевода денег в Англию. Эти банкноты не погашают долга Англии другим странам, но, скорее, создают такой долг, так как английский банковский билет, находясь в руках парижского банкира, дает ему право требовать денег у Банка Англии. Только металлические деньги могут быть посланы за границу иностранным купцам в уплату долга. Поэтому бумажные деньги обладают таким же свойством, как легкие, плохие металлические деньги, — вытеснять из страны хорошие деньги. Это всегда обнаруживалось там, где выпускались неразменные билеты. Если, как это обыкновенно бывает, билетов выпускается очень много, то металлические деньги уходят за границу, так как тогда металл в деньгах дешевле этого же металла в слитках. Но лишь только монета ушла, тотчас ощущается в ней нужда для заграничных платежей, вследствие чего бумажные деньги неизбежно упадут ниже той ценности металлических денег, которой они номинально должны соответствовать. Тогда многие, надеясь на барыш, начинают копить у себя всякие монеты, которые попадут им в руки, так что через короткое время остаются в обращении одни лишь бумажные деньги. Это свойство бумажных денег — вытеснять из страны или из обращения звонкую монету — наблюдалось в эпоху французских ассигнаций, в период времени 1797–1819 годов, когда Английский Банк приостановил платежи, и, наконец, во время Американской междоусобной войны. Но самый поразительный пример представляет Италия, где в 1862–1865 годах было отчеканено большое количество золотых и серебряных монет, которые, однако, моментально целиком почти исчезли из обращения, лишь только был установлен принудительный курс на бумажные деньги.