Этот феноменальный успех, достигнутый к тому же на фоне самого глубокого за всю историю кризиса капитализма в западных странах в 1929–1933 гг., стал возможным благодаря специфическим качествам советской экономической системы — плановому характеру экономики и централизованному управлению народным хозяйством. Эти два мощных фактора в сочетании с особыми качествами “человеческого материала”, которым располагал Советский Союз обеспечили ему беспрецедентные темпы промышленного развития. (Подробному анализу советской экономической систёмы посвящены несколько следующих глав).
Этот успех достался нашему народу дорогой ценой. Методы и принципы, которые легли в основу процесса коллективизации, привели к трагедии миллионов “раскулаченных” и надолго подорвали базисную основу сельскохозяйственного производства в стране. Ниже будет показано, что массовые политические репрессии, потрясающие своей кажущейся иррациональностью почти в такой же мере, как и кровавым итогом, также находят свое объяснение в особенностях сложившегося после поворота от нэпа способа производства — советского социализма.
Вместе с тем к оценке периода индустриализации неправомерно подходить с позиций абстрактного гуманизма и “чистой” демократии. Нельзя забывать, что грядущая великая война отпустила СССР на создание тяжелой промышленности и оборонного щита всего ничего — чуть более десятилетия. Поэтому вопрос о темпах и сроках реконструкции промышленности выходит далеко за рамки чисто академической дискуссии. На стройках индустриализации фактически решался вопрос жизни и смерти нашего государства и народа.
И все таки, возможно ли было избежать крайностей “сверхиндустриализации”? С высоты сегодняшнего знания нам стал яснее, чем ранее, тот факт, что пути развития страны” не были ограничены выбором между “правым” и “левым” уклонами, в узком коридоре между которыми блуждала “генеральная линия”. Однако историю нельзя переписать, и поставленный вопрос навсегда останется без ответа. Мы никогда не узнаем, как бы сложилась судьба СССР, если бы вместо стратегическом линии на тотальное господство, общенародной собственности на средства производства был взят курс на преобладание коллективных форм собственности. Нам остается только строить догадки о путях эволюции советского общества в том случае, если бы были по достоинству оценены преимущества многоукладной экономики, столь характерной для нэпа. Можно лишь предполагать, какие формы приняла бы советская экономика, если бы была поставлена цель найти рациональное сочетание рыночных и командно-административных методов управления народным хозяйством.
Итак, осуществленный в конце 20-х гг. поворот в социально-экономической политике позволил добиться желаемого результата — ускоренного создания в СССР мощного промышленного и оборонного потенциала, но заплатить за это пришлось дорогую цену. Причем негативные последствия не ограничиваются трагедией “раскулаченных” и репрессированных. Дело в том, что методы, заимствованные у военного коммунизма, чрезвычайные по своей сути и действенные лишь в кризисных ситуациях и в течение ограниченного периода, времени, Сталин и его окружение сделали нормой для советской экономической системы. Этим они заложили основу для будущих противоречий и кризисов социалистического способа производства, приведших в итоге к буржуазной реставрацйи в начале 90-х гг.
Очевидно, что на выбор направления развития нашей страны наложили свои особенности конкретные черты личности и характера людей, возглавлявших СССР на переломных этапах его истории. К анализу этого фактора мы переходим в ближайшей главе.
К анализу социализма советского типа мы перейдем несколько позже, поскольку самое время разобраться в вопросе, вызывавшем бурные дебаты в конце перестроечного периода. Речь пойдет о том, как соотносятся Ленин и Сталин в нашей истории: является ли Сталин верным и последовательным продолжателем дела Ленина, или же он извратил суть ленинского учения?
За последние годы было приведено немало доводов и в подтверждение, и в опровержение обеих точек зрения. Уже одно то, что после стольких лет обсуждения ответ так и не получен, свидетельствует о том, что вопрос просто неправильно поставлен.
Оба наших вождя были убежденными марксистами, и этот факт является исходным пунктом для поиска ответа на поставленный вопрос. Мы воспринимаем их не просто как руководителей нашей страны в разные периода ее истории, но как политиков-марксистов. Поэтому их различие, как политических деятелей, следует искать в их отношении к теоретическим положениям марксизма.
Деятельность политиков такого масштаба не может быть свободна от ошибок, поэтому обоих лидеров необходимо оценивать не с точки зрения составления формального баланса их ошибок и достижений (это тупиковый путь), а по их подходу к анализу общественных процессов, то есть, насколько их решения были адекватны реалиям жизни. Вот здесь и кроется главное различие между ними, поскольку Ленин был величайшим диалектиком в истории, Сталин — не менее масштабным догматиком.
Рассмотрим проблему подробнее. Роль Ленина в победе Великой Октябрьской социалистической революции трудно переоценить. Весь период истории нашей страны 1917–1922 гг. носит отпечаток его личности. Несомненно, без Ленина наша история была бы совсем другой.
Советская официальная пропаганда деятельность В. И. Ленина в качестве теоретика социалистической революции и руководителя государства представляла как единственно правильную и абсолютно безошибочную. Видимо, советские идеологи плохо знали труды Ленина, в которых он сам многократно признавался в совершенных ошибках. В отличие от своих преемников он никогда не уходил от признания личных ошибок и не пытался свалить их на подчиненных. При этом следует иметь в виду, что Ленин прекрасно понимал свою роль в формировании политики Советской России, и то, что неудачи государственной политики воспринимались обществом как его личные ошибки. Но и это обстоятельство не останавливало его от признания ошибок, поскольку он считал, что “надо уметь признать зло безбоязненно, чтобы тверже повести борьбу с ним”[81].
В предыдущих главах книги приводились некоторые примеры признаний Ленина в сделанных ошибках. А вот как, например, он характеризует петроградский период деятельности Советского правительства: “Мы наглупили достаточно в период Смольного… В этом нет ничего позорного. Откуда было взять ума, когда мы в первый раз бранись за новое депо! Мы пробовали так, пробовали этак. Плыли по течению, потому что нельзя было выделить элемента правильного и неправильного, — на это надо время”[82]. Не надо только забывать, что такой критической оценке подвергнут период до марта 1918 г., в течение которого большевики добились гигантских успехов: совершили социалистическую революцию, дали крестьянам землю, а стране — мир, подавили первое сопротивление контрреволюции, заложили основы социалистической экономики. Согласитесь, невозможно даже представить такую степень самокритичности у Горбачева, развалившего великую страну, или у Ельцина, пустившего на распыл труд многих героических поколений.
