Кризис царской военно-бюрократической власти в эллинистических державах наименьшее влияние оказал на иудеев, объединённых религиозным единобожием, каким оно было представлено в Библии. В ветхозаветной Библии в образном мифическом повествовании получили развитие две очень важные концепции египетских жрецов, сторонников фараона Аменхотепа IV, который в последней четверти XV века до н.э. впервые провозгласил единобожие. Во-первых, концепция этнического земледельческого народа, возникающего в результате долгого и кровавого вытеснения сторонниками идеи единого бога родоплеменных традиций общинных отношений, народа, существующего по воле Бога вне зависимости от устойчивости государственной власти и даже независимо от её существования. Она рождалась в обстоятельствах очередного кризиса государственной власти и народнических общественных отношений в Египте и была нацелена на то, чтобы ослабить последствия кризиса. И, во-вторых, концепция объяснения хода исторических событий, исторической судьбы евреев с помощью представлений о целенаправленной воле единого Бога.
По еврейскому преданию именно Аменхотеп IV некогда пленил кочевые племена евреев и на века надел на них ярмо осёдлого земледельческого рабства, вовлёк в обслуживание того образа существования, который создала, которым жила египетская цивилизация. Поскольку в Египте при Аменхотепе IV шла ожесточённая борьба между сторонниками единобожия, с одной стороны, и приверженцами традиционного языческого многобожия, с другой стороны, еврейские племена, как и прочее население, против своей воли оказались втянутыми в эту борьбу. После смерти Аменхотепа IV в стране вновь было восстановлено традиционное для египтян языческое многобожие, а сторонников единобожия подвергли жестоким наказаниям и преследованиям, что вынудило их превратиться в тайную секту. Жрецы единобожия смогли тайно воспитывать несколько поколений вождей пленённых евреев в своей вере, а затем вывели их из Египта в Палестину, чтобы именно там, исторической практикой проверялись обе их концепции.
Ко времени включения Палестины в эллинистический мир евреи, действительно, стали народом, народным обществом, существующим в идее единого Бога независимо от государственной власти, сохраняющим своё единое народное самосознание во всех общинах в разных государствах. Греческие и другие языческие народности, создаваемые государственной властью, объединялись традициями конкретной государственной власти и той этнической культуры, которая появлялась в условиях данной государственной власти. При распаде государственной власти они тоже распадались и гибли. Евреев же объединяло духовное единство, единство в вере, в которой еврейский народ и государственные отношения порождены единой волей Бога, а потому государственная власть дополняет народное бытиё, а не определяет его. Сам же народ таков, какова его вера, а не государственная власть над ним, и он меняется с изменением вероучения, а не вследствие изменений государственной власти.
Когда Палестина стала подвластной областью в эллинистических державах Селевкидов и Птолемеев, греческий философский рационализм оказал воздействие на народное сознание части воспринявших эллинизм образованных евреев, так как позволял дополнить библейское вероучение философским мировосприятием. Под воздействием греческой философии и дуалистического зороастризма персов из среды евреев выделились кумранские общины, в которых иудаизм претерпел существенное обновление, в том числе посредством рациональных представлений киников о социальной справедливости, и эти общины стали промежуточной ступенью на пути к появлению общин иудохристианства, подготовили некоторые из его культов.
Греки рассматривали Палестину, как варварскую область, одну из многих прочих подобных в эллинистическом мире. Однако, будучи переведена евреями из еврейской общины столицы Египетского царства Александрии на греческий язык, ветхозаветная Библия оказалась очень удачным подспорьем для школ позднего платонизма, которые целенаправленно разрабатывали универсальное идеалистическое мировоззрение и универсальную этику нравственного самосовершенствования человека, как представителя независящих от государственной власти общественных отношений, для всего эллинистического мира. У иудеев бог был не полностью выделен из языческого многобожия и сохранял черты наследования местному языческому умозрению, местному эгоцентризму, свойственному родоплеменным представлениям о мире. Греческий платонизм позволял разорвать пуповину, которая связывала иудейского бога с языческим многобожием, превратить его в универсального бога, в предельно общее понятие, в абсолютную идею, – в бога, своей волей выстраивающего вселенную, космическое мироздание и определяющего ход истории всего человечества. Бог в греческом понимании мог ставить цель в ходе дальнейшей истории создать из всех племён и народностей этнические земледельческие народы, как сословные общества, сосуществующие в едином эллинистическом мире. Однако для появления такого, понятного грекам и эллинистическому миру Бога иудейской Библии было явно недостаточно. Её надо было дополнить новым священным писанием, Новым Заветом, с новыми, понятными грекам и эллинистическому миру героями.
Но соответствующий Новый Завет появился уже после завоевания эллинистического мира со стороны Востока Парфянским царством и со стороны Запада Древним Римом. Палестина и подавляющее большинство греческих полисов стали римской провинцией, и данное обстоятельство неразрывно связало возникновение эллинистического греческого христианства с историей Римской империи.
3. Древнеримская классовая цивилизация
Природно-климатические условия Апеннинского полуострова, на юге которого был основан Рим, были схожими с условиями юга Балканского полуострова. На Апеннинах осёдлые европеоидные племена тоже объединялись в самостоятельные города-государства, но происходило это несколькими столетиями позже, чем с греческими племенами на Балканах. Основатели одного из таких городов-государств, а именно Рима, согласно легенде о появлении данного города, сделали следующий шаг в усилении государственной власти для борьбы с родоплеменными отношениями. Они подчинили родоплеменную общественную власть закону, то есть они подчинили закону родоплеменные отношения объединившихся в Риме племён. Если в древнегреческих государствах-полисах общественная власть полисной народности, наследуя традициям родоплеменной общественной власти, ставила себя над законом, под воздействием сиюминутной политической борьбы внутри государственных отношений использовала принимаемый представительным собранием граждан закон для обслуживания текущего состояния общественных интересов, то в древнеримской республике отношение общественно-государственной власти к закону существенно усложнилось. Закон, который вырабатывался и в политической борьбе различных интересов семейных собственников принимался в Риме, становился законом правления, то есть он рассматривался, как закон, действующий определённый срок. По отношению к принятому закону все должны были на установленный срок его действия показывать безусловное подчинение, давая учреждениям общественно-государственной власти права любыми мерами навязывать закон всему государствообразующему обществу. Dura lex, sed lex! – Суров закон, но это закон! При таком понимании закона он делал государственную власть устойчивой на срок действия закона, позволяя ей в это время сосредотачиваться на текущем управлении. И каждый член общества римской народности вынужден был приспосабливаться к несколько иным государственным отношениям, он становился подотчётным учреждениям общественно-государственной власти, однако подотчётным только в пределах времени действия принимаемых с его участием законов.
