Однако ошибочно думать, будто глубокий кризис сельского хозяйства в 1990-х годах обусловлен одними макроэкономическими, внешними по отношению к селу причинами. Огромную роль сыграл и давно уже нараставший...
...САМОРАСПАД КОЛХОЗНО-СОВХОЗНОГО СТРОЯ
Любой колхоз или совхоз — воплощение советской бюрократической системы на клеточном уровне. Он всегда чётко подразделяется на: 1) контору; 2) работяг.
Среди служащих колхозной (совхозной) конторы есть некоторое количество полезных для общества людей. Таковы, например, многие агрономы и зоотехники и даже некоторые председатели (директора) и их замы. Но основная часть обитателей конторы не имеет никакого отношения к земле и вообще к производству. Эти служащие составляют и заполняют бумаги или, говоря высокопарно, работают с документами. Важно подчеркнуть, что даже при идеальном председателе (директоре) число таких решительно бесполезных людей не может быть равно нулю. Дело в том, что вышестоящие чиновники различного уровня постоянно изобретают всё новые и новые формы отчётности, которая неуклонно усложняется. И кто-то ведь должен заполнять эти бланки! Так большая бюрократическая система, стремясь исключительно к самосохранению и расширению, подпитывает малые.
Идеальные председатели (директора) в природе встречаются редко. Даже если в момент своего назначения они горят энтузиазмом, его в большинстве случаев хватает ненадолго. Обычно спустя некоторое время после назначения один руководитель начинает воровать, другой спивается, третий опускает руки и впадает в прострацию. А четвёртый суетится и мельтешит, но у него ничего не выходит. Наконец, пятый обеспечит себя квартирой в доме городского типа и машиной (скажем, джипом-внедорожником) и при этом жалуется на правительство. Это правительство виновато в том, что простые работяги получают в его хозяйстве по тысяче рублей, да и то с задержками, а он — народный заступник — ни в чём не виноват.
И во всех этих случаях колхозная (совхозная) контора, повинуясь закону Паркинсона, начинает разбухать. Обозначим численность служащих колхозной (совхозной) конторы, или людей с ложкой, буквой Л. Эта величина подчиняется следующему закону: Л ->°о.
Совсем другой закон определяет численность работяг, или людей с сошкой, которую мы обозначим через С. Воспроизводство этой части сельского населения давным-давно стало суженным — где в 1960-х годах, а где ещё раньше. И дело тут не только и не столько в падении рождаемости, хотя этот фактор тоже нельзя списывать со счётов. Дело прежде всего в нежелании детей колхозников и рабочих совхозов оставаться в деревне. Да и кому охота выполнять тяжёлую, нередко грязную (в буквальном смысле слова) работу за гроши, да часто ещё к тому же при ненормированном рабочем дне?
Итак, С - 0.
Две величины устойчиво меняются в двух прямо противоположных направлениях. Их соотношение, конечно, тоже не остаётся неизменным. Величина Л/С, то есть число людей с ложкой, приходящихся на каждого человека с сошкой, неуклонно возрастает. Оттого экономическая эффективность колхозов и совхозов с течением времени устойчиво падает. Слишком уж тяжёлый груз в виде непомерно разбухшей конторы висит на шее у немногих оставшихся производительных работников. И притом не следует забывать, что средний возраст этих работников увеличивается, здоровье же хотя бы уже по одной этой причине не улучшается. А количество трезвых колхозников и рабочих совхозов падает быстрее, чем их общее число.
Это грустная тема. Но не стоит по-страусиному прятать голову в песок, скрывая от самих себя неприятную правду. Большинство хозяйств «общественного сектора» или уже развалилось, или медленно умирает. Причём это явление никак нельзя назвать новым. Ещё в 1970-1980-е годы всего 30% колхозов и совхозов давали более 80% всей с.-х. продукции «общественного сектора». А остальные 70% лежали на боку. И если в то время они не всплывали кверху брюхом, то только потому, что в условиях нефтяного бума (1973-1986) государство обладало возможностью их подпитывать.
Таким образом, никак нельзя сказать, что крайне неблагоприятные для села макроэкономические условия 1990-х годов — это первопричина кризиса. Макроэкономические факторы просто превратили хронический и вялотекущий кризис в острый. Но не породили его.
Самораспад колхозно-совхозного строя неизбежен по той простой причине, что землю с успехом может возделывать только хозяин, а не батрак. Так что аграрно-продовольственный кризис в России на рубеже XX-XXI веков был спланирован лет за 70 до его наступления, когда верхушка ВКП(б) приняла решение об уничтожении крестьянства как класса. Очень важно отметить, что массовое бегство из колхозов началось буквально сразу же после
их создания. Поэтому-то основатель колхозного строя, Сталин, был вынужден дополнить коллективизацию всеобщей паспортизацией горожан, лишением колхозников права иметь паспорта и введением прописки (1932). Другого способа предотвратить повальное бегство из деревни не нашлось. Забавно, что в 1932 году ещё у многих советских граждан имелись советские энциклопедические словари 1920-х годов, в которых паспортную систему определяли как «систему закрепощения трудящихся». Это точно! Лучше не скажешь!
ЧТО ТАКОЕ ПРОПИСКА?
В 80-х годах минувшего века одна интеллигентная московская дама обнаружила, что её тётушка, увезённая из России малолетней в первые годы после революции, до сих пор живёт и здравствует во Франции. Племянница и тётка начали оживлённую переписку. Тётушка осталась до кончиков ногтей русской, прекрасно знала родной язык, но некоторых явлений советской действительности совершенно не понимала. «Ты мне, пожалуйста, объясни, что такое прописка?» — спрашивала она в одном письме. Племянница была поставлена в тупик. Как объяснить, что это такое, французской гражданке, которая никогда ни с чем подобным не сталкивалась?
Действительно, иностранцам это самобытное явление понять трудно. А наши ничего — привыкли. Даже и тогда обычно не ропщут, когда кто-то попадает в замкнутый круг: прописку не дают, потому что нет работы, а на работу не берут из-за отсутствия прописки. А ведь так бывает нередко! Скажем, мой однокурсник по Тимирязевке Валентин Скуратов, ныне отец четверых детей, годами жил в подмосковном Ногинске, а прописки тем не менее не получил. Не удостоили. И на постоянную работу он никак не мог устроиться. А сколько таких семей по России, которые маются годами, иногда — десятилетиями!
Конечно, введённая Сталиным система закрепощения трудящихся не сохранилась в неизменном виде. Она существенно ослабла в 1950-1970-х годах, когда колхозникам постепенно выдали паспорта. Эта гуманная (без кавычек!) мера существенно ускорила бегство из колхозной деревни и, следовательно, сильно приблизила наступление аграрно-продовольственного кризиса.
