Чтобы удержаться на троне, новому королю пришлось объединиться с пресвитерианами для общей борьбы с пуританами. Он вынужден был сделать невольные уступки требованиям пресвитериан и согласиться с ростом значения парламента, то есть ростом политического влияния на королевскую власть, как классовых имущественных интересов крупных семейных собственников, так и сословных интересов провинциальной землевладельческой знати. Пуритане подверглись жестоким преследованиям и в большинстве своём бежали из страны, после чего главная борьба за учреждения власти и новые цели власти развернулась между сторонниками короля и пресвитерианами. Король даже готов был восстановить в стране господство пережившей контрреформацию папской католической церкви, что дало бы ему идеологическое право добиваться абсолютизма королевской власти. Борьба короля за преобразование сословно-классовой государственной власти во власть сословного абсолютизма продолжалась вплоть до “славной” революции 1688 года, когда крупная буржуазия и новое дворянство одержали политическую победу и вынудили короля отказаться от католицизма в пользу англиканской церкви, в которую вливались и пресвитериане. Эта победа позволила установить конституционное равновесие классовых интересов живущих городским и сельским производством семейных собственников, с одной стороны, и сословных интересов землевладельческой знати и тесно связанной с ней крупной коммерческой буржуазии – с другой. Такое конституционное равновесие классовых буржуазных и сословных землевладельческих интересов и создало условия для становления англосаксонского капитализма. Капитализм этот зиждился на традиционной для западноевропейского феодализма активной колониальной внешней экспансии, которая в новых исторических условиях отражала интересы сословия землевладельческой аристократии и крупных торгово-посреднических денежных олигархов, в их числе банковских ростовщиков, и которая подправлялась краткосрочными, среднесрочными и даже долгосрочными, но всегда временными политическими уступками общественно-производственным интересам политических классов тех слоёв горожан метрополии, что были связанны с капиталистическими производственными отношениями.
Глава шестая. Общественные отношения в средневековой Руси и в имперской России
1. Прасословные и классовые отношения в истории Руси
Прежде, чем образовалась славянская держава Киевская Русь, на лесостепных и на покрытых лесами огромных пространствах Восточной Европы, на которых расселились, переходили к осёдлому образу жизни и земледелию восточные славяне, начали зарождаться города-государства.
Как же зарождались восточнославянские города-государства?
При долгих зимах, свойственных Восточной Европе, земледелие не могло стать единственным источником получения средств жизнеобеспечения, поэтому европеоидные родоплеменные сообщества восточных славян, кроме сезонного земледелия, занимались собирательством лесных плодов, луговым скотоводством и промышляли рыбной ловлей, охотой. Земледелие дополняло скотоводство, а не вытесняло его, как было и на Балканском полуострове в эпоху заселения его древнегреческими племенами, и осёдлый образ жизни предполагал широкое разнообразие способов освоения земельной собственности общинами и отдельными семьями. Со времён кочевого образа жизни пленных использовали в качестве рабов при уходе за скотом, и у осёдлых славянских племён, как и у древних греков, рабство оказывалось вовлечённым в производственные отношения, – к рабам относились как к живым орудиям труда. Подобно древним грекам, при внешних нападениях врагов восточнославянские родоплеменные общества в первую очередь спасали скот, свою основную собственность. А в случае неблагоприятных обстоятельств они оставляли жилища и земельные участки, но скот уводили и прятали в лесах, скрываясь там же для ведения ответных военных действий, или переселялись в другое место. Такой образ жизни способствовал сохранению у них традиций родоплеменной и родовой самостоятельности, а с нею и родоплеменной общественной власти даже при зарождении общественно-государственной власти.
Густые чащи лесов и болота создавали препятствия для нападений врагов точно так же, как горы на юге Балканского полуострова. И в родоплеменных сообществах проживающих в средней и северной полосе Восточной Европы восточных славян, как и в древнегреческих племенах, происходило прасословное разделение общественных обязанностей, появление родовой аристократии при сохранении первобытнообщинного и кочевого опыта привлечения всех мужчин для военных действий. Постоянная защита интересов общей земельной собственности передоверялась только части наиболее воинственных членов этого общества, что позволяло большинству направить усилия на земледелие, на другие способы эксплуатации принадлежащей обществу земли. По причинам низкой производительности земледельческого труда в столь суровых природных условиях часть постоянных воинов во главе с вождём была небольшой. Воины, как участники родоплеменных отношений, тоже занималась добычей средств жизнеобеспечения для всего общества, но такой добычей, которая позволяла им укреплять навыки ведения военных действий и в любой момент быть готовыми прервать свои занятия для защиты интересов всего общества. Их главными способами добычи средств жизнеобеспечения становились охота и рыбная ловля.
У соседних родоплеменных обществ осёдло живущих в лесах и в лесостепной полосе племён волей или неволей складывались устойчивые отношения, необходимые для сглаживания всевозможных противоречий, для решения общих задач защиты земельной собственности и своих средств жизнеобеспечения, для нападений на общих противников ради наказания или грабежа их запасов пищи, одежды, орудий труда. Такие отношения постепенно вели к укреплению связей между соседними этнически родственными осёдлыми обществами, и на определённой ступени развития этих связей выделялся общий воинственный герой, который устанавливал общее родовое правление, отчуждающееся от каждого конкретного родоплеменного общества. Вместе с ним от родственных родоплеменных обществ отчуждались родовые аристократы и их воины, становящиеся дружинами вождя, а так же племенные жрецы. Они превращались в особые прасословия, больше остальных членов родоплеменных обществ заинтересованные в непрерывном укреплении общего правления соседних родоплеменных обществ. Как и у древних греков, правление родовой аристократии должно было считаться с родоплеменной общественной властью, и все важные решения принимались на собраниях представителей родоплеменных обществ. Собрания эти проходили в определённые, имеющие культовое значение дни, в определённое время, и на них у родоплеменных обществ закладывались традиции сочетания родового правления аристократии с совместным самоуправлением всех членов этих обществ. А опыт совместного самоуправления этнически родственных родоплеменных обществ, превращаясь в новую традицию, в новый приобретённый социальный рефлекс членов данных обществ, закладывал у них новый уровень этнического общественного сознания, более сложный, чем уровень общественного сознания родоплеменных отношений, но являющийся вторичным в сравнении с ним. Это был уровень общественного сознания народности, зависящей от существования зарождающейся общественно-государственной власти аристократии и собраний представителей родоплеменных обществ.
