В-четвертых, система институтов этого рынка будет не более чем трансформацией прежней системы, сохраняющей ее сущность – бюрократическое отчуждение институциональной системы от общества, от реальной социально-экономической жизни. Новые же, собственно рыночные институты, возникая, будут «впитывать» в себя сущность прежних, обретая корпоративно-номенклатурное содержание.
При этом для «капитализма юрского периода» характерно широкое развитие не только теневого рынка, но и теневого государственного регулирования. Последнее развивается в различных формах неформализованного воздействия как государственных структур, так и отдельных чиновников (федеральных и региональных) на бизнес, работников, внешние экономические связи и т. п. Это теневое государственное регулирование перераспределяет потоки ресурсов и государственные финансовые ресурсы (бюджетные ассигнования, инвестиции, льготы и т. п.); воздействует на права собственности (покрывая, например, искусственные банкротства, поддерживая или тормозя приватизацию, «корректируя» правила аукционов); обеспечивает получение административной ренты и просто взяток, существенно влияя на кадровую политику, – перечень хорошо известен. Существенно, что это теневое регулирование не всегда является криминальным, но всегда по содержанию внезаконным.
Быть может, авторы несколько предвзяты в своем критическом отношении к этому пути развития рынка, но кризисные годы, последовавшие вслед за провалом «перестройки», и огромной глубины яма, в которой оказались страны экс-СССР и Восточной Европы, не позволяют нам быть чрезмерными оптимистами.
Вторая модель рынка, о которой мы можем говорить, скорее в предположительном или желательном тоне, – это рынок как одна из форм координации ( аллокации ресурсов ) в социально ориентированной экономике, «экономике для человека». В этом случае предполагается, что субъектами рынка станут преимущественно ассоциированные собственники (предприятия коллективной или государственной собственности при условии самоуправления трудового коллектива), действующие в смешанной экономике, которая кроме ассоциированной, безусловно, будет включать и частную собственность, но не господство собственности номенклатуры и нуворишей.
Что касается меры регулируемости экономики, в случае социального рынка она будет достаточно высокой, более того, на наш взгляд, она будет эволюционировать к постепенному вырастанию пострыночных механизмов регулирования, к которым мы обратимся буквально через несколько страниц.
И самое главное: этот рынок (и в том, что касается его институтов, и в том, что касается его целевой ориентации) будет ориентирован на обеспечение прежде всего социально-гуманитарных приоритетов и будет развиваться на основе социально-гуманитарного программирования экономического развития. Соответственно иными будут основные субъекты рынка: трудовые коллективы и их союзы, ассоциации предпринимателей, профессиональные союзы, экологические и потребительские объединения и, наконец, свободные индивиды.
Завершая характеристику возможных путей развития рынка в России, нам хотелось бы подчеркнуть, что ответ на этот вопрос еще окончательно не найден. Да, с точки зрения рационального мышления, скорее всего, будет доминировать первая тенденция, хотя определенные зачатки «экономики для человека», естественно, будут развиваться, несмотря на противодействия со стороны властей предержащих в странах, принадлежавших к МСС, ибо это в конечном итоге объективная общемировая тенденция. Тем не менее значительная роль в борьбе этих двух ветвей будет принадлежать и экономической науке, которая должна дать достаточные основания для содержательного, обоснованного решения вопроса о том, к какому рынку (и только ли к рынку) движется трансформационная экономика.
Регулирование в трансформационной экономике: экономическая роль общества и государства [3]
Объективные основы генезиса регулирования
Термин «пострыночные механизмы регулирования» мы употребляем для обозначения той социально-экономической реальности, которая возникает не в результате формально-бюрократического отрицания рынка, его замены чем-то при помощи волевых механизмов, а на основе «снятия», диалектического преодоления и развития реальных достижений рыночной системы. Иными словами, речь идет о том, что в современной экономике могут возникать и возникают более развитые («продвинутые»), чем рынок, системы, что их можно и должно исследовать и обобщать. Сразу же подчеркнем, что в трансформационных экономиках экс-МСС эти тенденции очень слабы, однако развитие экономики в XX–XXI веках дает основания для утверждения о наличии процесса нелинейного генезиса пострыночных отношений.
Какие объективные тенденции могут лежать в основе этих пострыночных механизмов ? Выше мы уже много говорили о проблемах глобального характера, которые создают новый тип экономических взаимодействий, предполагающий преодоление обособления хозяйствующих структур, узких границ частной собственности. Глобальные проблемы и, в частности, экологические проблемы, проблемы, связанные с использованием всеобщих ресурсов (таких как культура, достижения науки и т. д.), с развитием неповторимости, индивидуальности человека (не как собственника определенного количества денег или товаров, а именно как личности, субъекта творческого труда), с тем, что творческий труд не может быть отчужден от человека, а потому не может быть предметом купли-продажи, как обычная рабочая сила, – все эти глобальные изменения, характеризующие скачок человечества к новому качеству общественной жизни накануне XXI века, нам кажется, указывают на развитие необходимости пострыночных механизмов регулирования.
Далее нам хотелось бы обратить внимание и на то, что социализация и гуманизация современной экономики тоже во многом оказалась основана на механизмах, которые снимают противоречия рынка и развиваются как его альтернатива. Это механизмы перераспределения доходов, создания социальных гарантий в экономике (рынок же принципиально нацелен на отсутствие таковых), партнерского взаимодействия (скажем, в рамках трехсторонних соглашений профсоюзов, государства и предпринимателей) и т. д.
Но все это уже упоминалось и будет расшифровываться в последующем. Сейчас же нам хотелось бы обсудить классический тезис марксистской экономической теории об обобществлении производства как основе генезиса пострыночного регулирования экономики. Что это – старая догма или реальный необходимый компонент современного индустриального, более того, движущегося к постиндустриализму, общества?
