В течение тяжёлых испытаний Гражданской войны в северо-восточных штатах до предела обострилась борьба за существование, за спасение промышленной экономики, как основы получения средств жизнеобеспечения. Возбуждение бессознательного архетипического умозрения средних слоёв горожан Новой Англии, в подавляющем большинстве своём имеющих англосаксонское происхождение, вызвало смыкание идеала национального общества с этническим родоплеменным бессознательным умозрением англосаксов. И идеал национального общества породил у англосаксов национальное общественное сознание англосаксонской американской нации, которая стала рассматривать всю страну, как своё жизненное пространство. Война с Федерацией для республиканских националистов превращалась в войну за жизненное пространство янки, за замену прежней имперской чиновно-полицейской власти, обслуживающей олигархическое правление, общественно-национальной государственной властью англосаксонской американской нации. Уже со времени Гражданской войны начался поиск идеологического обоснования такой общественно-национальной государственной власти, её учреждениям управления, и самому главному учреждению национального государственного управления, каким становилась создаваемая в течение войны национальная армия.
Индустриализация вызывала быстрый рост числа больших городов, в которых общинные отношения распадались, растворялись в индустриальных производственных отношениях, поэтому республиканская партия не могла найти идеологического обоснования национальной революции и последующей англосаксонской американской национальной Реформации в радикальных течениях англосаксонского общинного протестантизма. Но и оторваться от традиций протестантизма она тоже оказалась не в состоянии, так как протестантские пуританские общины определяли политические настроения во множестве малых и средних городов, в особенности в сельскохозяйственных округах той же Новой Англии. Поэтому в последующие десятилетия, десятилетия становления американского национального общества, как общества с политическим господством связанного с интересами индустриального производства национального среднего класса, постепенно происходила рациональная реформация протестантизма посредством философского позитивизма, главным образом на основе идей прагматизма. Необходимая для развития индустриального производства социологизация общественного сознания средних имущественных слоёв горожан достигалась при пробуждении англосаксонского шовинизма и использовании теорий социал-дарвинизма и расового превосходства белых американцев.
Перенесённые на американскую почву из Европы теории социал-дарвинизма и расового превосходства так или иначе отталкивались от протестантского положения о "божественном предопределении", о "божественной предизбранности". Но поднимали его до уровня представлений о "природном биологическом предопределении", "природной биологической предизбранности". Выводы разработчиков данных теорий строились на том, что склонности к «предопределению», «предизбранности», к цивилизационной социологизации общественных отношений семейных собственников сложилась при естественном отборе в эволюционной борьбе за существование на севере, в среде обитания белой расы. Поскольку эволюция в разных природно-географических условиях происходила при воздействии определённой внешней среды на сущность развития родовых, родоплеменных отношений и соответствующих суждений и представлений о бытии, о взаимодействии с бытиём. Постольку она, эволюция, изменяла сущность родоплеменных отношений и представлений о бытии вследствие приспособления этносов и рас к внешним условиям окружающей среды обитания. На севере для выживания родовых сообществ необходимо было деятельное отношение к окружающему миру, преобразующее само бытиё, тогда как у южных рас отношение к бытию оставалось потребительским, свойственным животным. Теории социал-дарвинизма и расового превосходства таким образом пытались преодолеть кризис религиозного протестантизма в обстоятельствах растущего воздействия на общественное сознание научного познания окружающего мира и человека, когда вера стала вытесняться поисками научной истины.
Цель продвижения к истинному знанию, к абсолютной истине стала движителем не только науки, но и разработок политических воззрений на не монотеистический идеал общественного бытия. Расовые теории, теории социал-дарвинизма, так же как теория научного социализма Маркса, позволяли политической социологии опереться на то или иное приближение научной гносеологии к абсолютной истине. Теория научного социализма Маркса разрабатывалась в условиях индустриализации в странах Европы, в которых происходило массовое вытеснение общинного крестьянства и его пролетаризация, а потому она отталкивалась от традиций народного земледельческого патриотизма и сословных общественных отношений, и отрицая их, она синтезировала их в своём теоретическом видении преодолевающего религиозный монотеизм социалистического индустриального общества. Тогда как расовые теории и теории социал-дарвинизма отражали интересы городских семейных собственников, которые традиционно рассматривали рыночные отношения, рыночную борьбу за экономическое выживание, как естественную сущность природных явлений. Расовые теории и теории социал-дарвинизма обосновывали классовую политическую экономию. Они нацеливали на окончательную замену народных сословных обществ классовыми обществами, как обществами индустриальных наций семейных собственников, то есть национальными классовыми обществами, в которых иррациональная христианская народная этика и мораль имперского пространства заменялась на прагматическую двойную мораль конкретной нации городских семейных собственников. Они обосновывали право национального классового общества городских семейных собственников на выстраивание своего жизненного пространства, необходимого для устойчивого сбыта индустриальных товаров и, тем самым, необходимого для устойчивого индустриального развития в условиях мирового товарно-денежного обмена.
После Гражданской войны в североамериканском союзе штатов установилось политическое господство националистической республиканской партии, как партии национального среднего класса связанных с интересами индустриального производства семейных собственников. Однако оно осуществлялось в устойчивой системе двухпартийной демократии классового общества, которая оказывалась необходимой для раскрепощения рыночных экономических и политических свобод. Вторая, демократическая партия выражала, во-первых, не индустриальные интересы семейной собственности, во-вторых, интересы всех не англосаксонских этнических и расовых, имущественных слоёв семейных собственников, а в третьих, либеральные идеологические и политические цели частных собственников, связанных с интересами получения спекулятивно-коммерческой прибыли. Такая политическая система позволила непрерывно усиливать федеральную государственную власть посредством опоры на самые широкие слои семейных собственников и повести решительную борьбу за искоренение и уничтожение всех препятствий развитию рыночных индустриальных интересов семейной собственности, в том числе препятствий, обусловленных существованием индейцев.
