Поэтому, если мы хотим добиться стабильного процветания, сравнимого с другими развитыми странами, нам нужно научиться производить такие конкурентоспособные продукты, которые делают страну участником мирового технологического и экономического прогресса. Причем это должны быть не отдельные образцы для выставок. Такие продукты должны занимать в нашем экспорте не менее 10–15 %. Сейчас их доля на порядок меньше, как ни считать. В более широком плане нужен весомый экспорт конкурентоспособной готовой продукции — будь то энергетическое или металлургическое оборудование, станки, программное обеспечение или экологически чистые продукты питания. На внутреннем рынке в условиях полной открытости отечественная продукция должна занимать 75–80 %. При этом страна будет иметь надежный платежный баланс, устойчивую национальную валюту, хорошие перспективы развития. Конкурентоспособная готовая продукция — цель модернизации. Научиться производить и продавать ее — национальная задача, от решения которой зависит будущее страны, ее позиции в мире, благосостояние населения. Это исторический вызов для постсоветской России. Это равносильно тому, чтобы русские автомобили не уступали Volkswagen'y или русские самолеты — Boeing'y. Чтобы китайцы и американцы приезжали делать софтвер не только в Силиконовую долину, но и в Зеленоград или в Дубну.
Для осуществления модернизации такого рода с опорой на частную инициативу необходимо привлечь огромные инвестиции, отечественные или — все равно. Для этого они должны вкладываться с высокой эффективностью, приносить отдачу при низких рисках. Нужны развитые финансовые рынки, лучший механизм трансформации сбережений в инвестиции. Стало быть, нужен высокий радиус доверия.
Ответить на этот вызов мы сможем только в том случае, если удастся в приемлемые сроки добиться изменений в системе ценностей, в иных неформальных институтах, в культуре при повышении их продуктивности. На примере других стран, в частности Испании, мы видим, что ответить на этот вызов очень трудно, но возможно.
А для этого, в свою очередь, нужно, чтобы ценности менялись в нужном направлении. Естественно, не может быть никаких указов, законов или программ по перестройке системы ценностей.
1. Нужно время.
2. Нужно продолжение институциональных реформ, которые начаты, но требуют последовательности и настойчивости для завершения. Их список известен: дерегулирование и дебюрократизация, реформы административная, военная, судебная, государственного сектора, образования, здравоохранения. Нужно сокращение нерыночного сектора в естественных монополиях, жилищно-коммунальном хозяйстве, повышение денежных доходов населения при ликвидации натуральных льгот.
Особо хочу подчеркнуть важность усиления конкуренции и создания для нее равных условий. Конкуренция — незаменимый стимул к формированию продуктивных ценностей.
3. Нужна последовательная демократизация: следование, без всяких исключений, демократическим правилам и процедурам, как бы ни казалось, что народ не созрел и может все порушить, что начальству, государству — «нашему единственному европейцу» — виднее. Без этого не будет доверия, без этого свобода не сменит вольность. Без этого не удастся избавиться от византийской традиции распоряжения властью.
Это означает также повышение самостоятельности и ответственности регионов.
Это означает реальное развитие местного самоуправления, без него не появится средняя культура.
Это означает устранение недреманного ока власти над средствами массовой информации.
Это, возможно, означает внесение изменений в Конституцию 1993 года. Очевидная, казалось бы, мысль о необходимости в России сильной президентской власти, особенно актуальная в первые годы реформ, — не становится ли она сейчас тормозом на пути отказа от вредных традиций распоряжения властью?
4. Нужна гуманизация власти, политики, общественной жизни. Мы жестоки к своим согражданам. У нас слишком большая дифференциация денежных доходов и материальной обеспеченности. При этом невозможно добиться серьезных успехов в борьбе с преступностью, коррупцией, теневой экономикой. Речь идет не об увеличении социальных гарантий и выплат сверх возможностей растущей экономики, но о том, чтобы давать их тем, кто нуждается, и в размерах, позволяющих прожить. Причем в первую голову гуманизация касается не государства, а гражданского общества, мотивации тех, кто может и хочет помогать людям. Гуманизация — условие роста солидарности, общности, доверия. Неверно утверждение, что эффективность достижима, только если человек человеку — волк. Отстаивание своих прав, требовательность к согражданам должны сочетаться с социальной ответственностью и человеческим состраданием.
Я не знаю, какие для этого нужно предпринимать действия, но уверен: пришло время, когда это становится актуально, по-нас-тоящему важно для всех нас.
Мне могут сказать: а разве в 1992 или в 1998 году это было не так важно, разве вообще есть время, когда бы это не было важно? Согласен, это важно всегда. Но есть время разбрасывать камни, и есть время их собирать. Есть время революции и время нормальной жизни. Было время, когда никто не говорил о ценностях, на повестке дня стояли иные задачи. А теперь время изменилось, и очередные задачи модернизации экономики, создания институциональной структуры общества, способного обеспечить процветание, нельзя решить без гуманизации.
5. Повторю: нужно время, которого как всегда нет.
Конкурентоспособность и модернизация российской экономики: начало проекта
Настоящий доклад не предлагает окончательных результатов. Это начало проекта, попытка снять первый слой, слой очевидного. Это заявка на исследование проблемы, приобретающей решающее значение. Венцом преобразований, начатых в России в 1989–1992 годах, должна стать эффективная рыночная экономика, способная обеспечить высокое благосостояние граждан и процветание страны. Это, в свою очередь, возможно лишь в том случае, если конкурентоспособность российских товаров и услуг достигнет мирового уровня. Поэтому мы решили сделать конкурентоспособность сквозной темой V Международной конференции Государственного университета — Высшей школы экономики, к открытию которой подготовлен этот доклад. Мы рассчитываем на то, что дискуссия на конференции даст ценный материал для дальнейшей работы[114].
Проблема конкурентоспособности российских товаров и услуг и в целом экономики России выходит на первый план. В. Путин в своем выступлении перед доверенными лицами накануне президентских выборов выразил мнение, что в достижении конкурентоспособности и состоит так называемая национальная идея. Целиком присоединяемся к этому мнению.
По завершении самого болезненного этапа рыночных реформ и после финансового кризиса 1998 года началось некоторое оживление. И, естественно, с новой силой развернулась дискуссия
о том, какими путями преодолевать отставание российской экономики, увеличившееся за годы реформ и трансформационного кризиса; о ее модернизации, о целях и методах этой модернизации.
Все последние годы при формировании экономической политики постоянно сталкивались две альтернативные модели. Одна модель — либеральная, упор в которой сделан на свободную игру рыночных сил и минимизацию участия государства в экономике. Она естественным образом доминировала в период перехода от плановой экономики к рыночной, которая состояла в либерализации, приватизации, финансовой стабилизации, а также в выстраивании институтов, обеспечивающих нормальное функционирование рыночных механизмов.
Вторая модель — государственная, дирижистская — предусматривает активное участие в экономике государства, причем не только в качестве реформатора, но и действующего субъекта, государственного предпринимателя и инвестора. Сторонники этой модели объясняли болезненность реформ в России прежде всего уходом (к тому же слишком быстрым) государства из экономики. Они также всегда выступали за активную промышленную политику, понимаемую при этом в привычном советском смысле (а отнюдь не в западном смысле industrial policy), т. е. как определение государством приоритетных отраслей и осуществление программ их развития^ основном за счет государственных инвестиций либо широкого применения льгот. На практике эти идеи стали продвигаться только в короткий период пребывания на посту премьер-министра Е. М. Примакова, когда появились бюджет развития и Банк развития России.
С началом модернизации тот же выбор предстал в новой ипостаси. На первом этапе рыночных преобразований либеральная модель была более адекватной. Но, может быть, на этапе модернизации, когда необходима глубокая структурная перестройка, а рыночные силы далеко не всегда генерируют желаемые структурные сдвиги, приходит время дирижистской модели? Может быть, призывы к активной промышленной политике, исходящие от все более широких кругов общества, должны быть услышаны?
