Однако главные испытания для любой революции начинаются после ее победы. Мы не лучшим образом распорядились предоставленной историей возможностью революционного прорыва к прогрессивному способу производства. Обобществление средств производства назрело уже в начале века, и именно этот путь развития страны являлся оптимальным. Весь ход событий, приведший к Октябрьской революции, подтверждает этот вывод. Однако, как уже неоднократно отмечалось выше, обобществление было осуществлено в форме, неадекватной достигнутому уровню развития производительных сил. Одной из причин этого было то обстоятельство, что теория социализма не была разработана большевиками в должной мере. Она создавалась на ходу, в процессе “революционного творчества масс”. К сожалению, поиск завершился со смертью Ленина. В дальнейшем марксизм, точнее продукт его интерпретации советскими идеологами, превратили в незыблемую железобетонную догму. Советская модель социализма воспринималась как единственно возможная, отвечающая духу идей Маркса. Отношение к марксизму-ленинизму не как научной теории, а как непоколебимой догме в принципе исключало возможность критического анализа экономического фундамента существовавшего в СССР общественного строя — его способа производства и соответствия последнего характеру производительных сил. Вместо этого причины экономических затруднений искали в сферах планирования, управления производством или политики. Поэтому все реформы, давая частичный и временный эффект, в конечном итоге были обречены на провал. В преследовавших нас бедах и трагедиях Октябрьская революция не виновата. Виноват догматический подход к марксизму. Именно этот, казалось бы, малозначительный и субъективный по своей сути фактор определил весь ход истории нашей Родины в XX веке.
Однако при этом не следует забывать, что, несмотря на вопиющие извращения идеи социализма, начиная с неспособности реализовать основополагающий принцип распределения по труду и кончая тоталитарным характером политического режима, СССР добился выдающихся, беспрецедентных в мировой истории успехов. Этот с виду парадоксальный факт свидетельствует об огромном потенциале, заложенном в общественных формах собственности на средства производства. Российский капитализм до 1917 г. и после 1991 г. и близко не приблизился к достигнутым в советскую эпоху показателям развития экономики. Всякий раз, негативно отзываясь о нашем социалистическом прошлом, следует помнить: все то огромное общественное материальное и духовное достояние, которое мы сейчас бездумно, с легкостью необычайной тратим, создано именно при Советской власти.
В конце концов не нам решать вопрос о том, была ли необходима Великая Октябрьская социалистическая революция. Право решать принадлежало и всегда будет принадлежать только им — униженным и оскорбленным капитализмом, лишенным многих естественных человеческих прав, в едином порыве восставшим в 1917 г. против многовекового рабства. Это они совершили революцию и защитили ее завоевания в гражданской войне. Это они, преодолевая неимоверные трудности, создали Великую Державу. Не нам судить своих великих предков за их выбор.
Тема, заявленная в названии этой главы, во времена существования СССР постоянно присутствовала на страницах печатных изданий и обсуждалась на научных конференциях. Несмотря на перемены, произошедшие в обществе и общественном строе, она актуальна и сейчас. Сейчас даже больше, чем раньше.
Наш исторический опыт должен научить нас с уважением относиться к социальным учениям. Вся история СССР — прекрасная иллюстрация того, как теория, овладев массами, становится материальной силой. Современное общество не может нормально функционировать без идеологии. Любой общественный строй, как и его политическая и экономическая системы, нуждаются в моральном и мировоззренческом обосновании. Это только кажется, что западное общество деидеологизировано, на самом деле все его поры пропитаны буржуазной идеологией, отражающей реалии капиталистического способа производства. Хотя в период перестройки в печати была развернута кампания с призывами отказаться от всяких “измов” и руководствоваться только сугубо практическими критериями выгодности и полезности, идеология не перестала играть определяющую роль в развитии нашего общества. Сейчас стало совершенно очевидно, что кампания деидеологизации была просто дымовой завесой, призванной прикрыть переход от одного “изма” (социализма) к другому (капитализму). Несмотря на то, что вся политика отечественных демократов до и после 1991 г. по степени разрушительного действия на государство и общество уступает только проигранной войне, ее вдохновители и творцы с маниакальным упрямством продолжают вести страну “курсом реформ”. Этот факт свидетельствует о том, что в своей деятельности они руководствуются отнюдь не здравым смыслом, а малоприменимыми в наших условиях либеральными догмами, и потому идеологизированы не меньше, а вполне возможно, больше коммунистов прошлого.
Учитывая сильную зависимость развития общества от господствующих идеологических воззрений, мы должны серьезно относиться к формирующим их социальным теориям. Теория призвана объяснять окружающий мир. Отбросив вместе с коммунистической идеологией и марксистский научный метод, наше общество оказалось вдруг в иррациональной, стрессовой ситуации. Дело в том, что люди дискомфортно чувствуют себя в мире, который не понимают. Они всегда стремятся найти объяснение происходящему с помощью религии, социальных мифов или “единственно научной теории”. Иррациональность нынешней жизни, то есть невозможность найти рациональное объяснение тому, что происходит со страной и обществом, вызывает растерянность, апатию, даже агрессию у многих людей, которые не могут забыть, что родились и жили в великой державе — СССР.
Многие десятилетия ответы на главные вопросы нашего общественного бытия искали с помощью теории Маркса. Теперь марксизм объявлен утопией. Однако, отринув марксизм, исключив из своего лексикона даже сам термин “классовая борьба”, бывшие советские, а теперь буржуазные ученые — историки, экономисты, политологи оказались не в состоянии ни выявить причины тех или иных исторических событий, в том числе гибели СССР, ни объяснить логику происходящих в обществе изменений. Если несколько упрощать, то все их объяснения происходящего сводятся к тезису о якобы изначально присущей большевикам склонности к тоталитаризму, вследствие чего наше общество сбилось с истинного пути (буржуазной) свободы и (буржуазной) демократии, а теперь возвратилось в лоно мировой цивилизации. Такая трактовка прошлого и настоящего, конечно, не столько отвечает на “проклятые” вопросы, сколько множит их число.
