Затем Ники, Баррон, Эрик и Конрад уединились в уголке зала, чтобы поговорить между собой, что оказалось нелегко, так как гости желали поздравить Ники.
– Мальчики, хочу вам сказать, что я горжусь вами, – сказал своим сыновьям сияющий Конрад. – Должен признаться, я рассмотрел ситуацию со всех точек зрения, – став серьезным, добавил он. – И пришел к выводу, что, несмотря на все мои успехи, вы сделали то, что не удалось мне.
– Ого, кажется, я догадываюсь, на что ты намекаешь, – засмеялся Ники.
– Я тоже, – весело усмехнулся Эрик.
Помедлив, Конрад невозмутимо заявил:
– Наконец-то каждый из вас нашел жену, которая выбьет из вас всю чертовщину!
Все расхохотались и стали хлопать друг друга по плечу, а Ники оглянулся на свою молодую жену, которая неуверенно приближалась к ним. Из шестисот гостей она знала всего человек десять. Потом она вспоминала, что никогда не чувствовала себя так стесненно и неловко, как на собственной свадьбе.
– Эй, Триш, иди к нам! – И Ники потянул ее за руку в их кружок. – Со временем ты к нам привыкнешь, – улыбнулся он. – Уж поверь мне на слово!
Часть VIII
По любви или из-за денег
Глава 1
Присутствие Жа-Жа нежелательно
Приехав в Нью-Йорк на свадьбу Ники, Конрад решил пригласить Франческу на ланч в свой фешенебельный отель «Плаза», расположенный в элитном районе. Как вспоминала Жа-Жа, он объяснил ей: «Я хочу познакомить дочь со своими служащими и сотрудниками. Так что купи ей подходящее случаю платье». Жа-Жа была рада, что Конрад пожелал появиться вместе с Франческой, что сам это придумал. Это был редкий случай; Конрад не баловал дочь совместными выходами в свет. Франческа, которой было двенадцать лет, была возбуждена предстоящим развлечением. «Целых три дня она только об этом и говорила, – рассказывала Жа-Жа. – «Папа ведет меня на ланч», – без конца твердила она».
В назначенный день Конрад подъехал в своем сияющем черном лимузине к парадному входу «Уолдорф-Астории», где Жа-Жа с дочерью жили бесплатно благодаря щедрости его владельца. Следует заметить, что обычно Конрад не платил за апартаменты Жа-Жа в его отелях, что служило постоянной причиной ссор. Однако на этот раз, поскольку она была гостьей на свадьбе, то ей, как и всем остальным гостям, номера были предоставлены за счет Конрада.
Конрад ждал в машине, и вот дверца открылась, и в салон забралась невероятно взволнованная Франческа в новом наряде. Конрад сказал, что она прелестна в этом воздушном платье бело-розовых тонов во вкусе Жа-Жа, приобретенном ею в «Бергдорф-Гудмен». Водитель стал закрывать дверцу, когда Конрад услышал знакомый пронзительный голос с сильным венгерским акцентом:
– Постойте, что это вы делаете? Подождите, глупый вы человек!
И Жа-Жа Габор собственной персоной быстро проскользнула внутрь. Не только Франческа была одета для выхода. Жа-Жа с замысловатой прической и тщательно нанесенным макияжем была в очень дорогом платье из белого шелка, в белой шляпе с огромными полями, в белых туфлях и с такой же сумочкой.
– Куда это ты собралась? – спросил Конрад.
– Как – куда? На ланч с тобой и с дочерью, – беспечно отвечала Жа-Жа, расправляя платье. – А ты, я вижу, как всегда, неотразим! – польстила она.
– Извини, дорогая, – пропустив мимо ушей ее комплимент, сказал Конрад, – но ты не приглашена. Этот ланч только для нас с Франческой. – Он улыбнулся восхищенно улыбающейся дочери.
– Не говори глупости, Кони, – сказала Жа-Жа. – Мы ведь одна семья, не так ли? – К тому же, заявила она, без нее Франческа нигде не бывает, и ему это прекрасно известно. Затем она постучала в перегородку, отделяющую пассажирский салон, и велела водителю сесть за руль, чтобы они не опоздали к ланчу.
Конрад спокойно нажал на кнопку, опускающую перегородку.
– Мы никуда не поедем, пока я не скажу. – Потом поднял перегородку и попросил Жа-Жа выйти из автомобиля.
– Не выйду, – заявила Жа-Жа. – Не делай глупостей, нам предстоит прекрасный день, Кони, не порти нам удовольствие.
Понятно, это еще больше разозлило Конрада.
– Ты выйдешь или нет? Прошу тебя немедленно покинуть автомобиль.
Бывшие супруги возмущенно уставились друг на друга. Затем Жа-Жа убрала в сумочку пудреницу и губную помаду и сказала:
– Хорошо, я выйду, но вместе с Франческой.
– Пусть так и будет, – сказал Конрад и, ласково обратясь к дочери, сообщил, что их поездка переносится на другое время. – Обещаю, тогда мы будем с тобой вдвоем, только твой папа и его чудесная девочка.
Франческа заплакала:
– Мама, пожалуйста, уйди! Мы с папой потом к тебе приедем.
Разгорелся настоящий скандал в присутствии водителя.
Жа-Жа хлопнула в ладоши и крикнула:
– Тихо, Франческа! – Девочка сразу умолкла. – Пойдем, дорогая, – понизив голос, сказала Ж-Жа. – Мы обе уйдем. Мы здесь не нужны.
Открыв дверцу, Жа-Жа вышла на тротуар и вытащила наружу упирающуюся дочь. Как только они вышли, Конрад захлопнул дверцу, и машина двинулась вперед, но чуть погодя остановилась и стала сдавать назад. Дверца открылась, Конрад подал руку, и Жа-Жа с Франческой снова забрались в автомобиль. Дверца в последний раз захлопнулась, и лимузин быстро заскользил по оживленной Парк-авеню к отелю «Плаза».
Глава 2
Самая красивая женщина
Медовый месяц Ники и Триш совпал по времени с открытием последнего приобретения Конрада Хилтона, 14-этажного отеля «Хилтон» в Западном Берлине, который стоил 7 миллионов долларов. Как обычно, по этому случаю готовился большой прием с прессой. Когда было решено, что новобрачные присоединятся к путешествию и начнут свой медовый месяц в Берлине, Триш узнала, как одеваются жены Хилтонов на торжественные приемы.
– Ники подвез меня к бутику в Беверли-Хиллз, где я встретилась с Мэрилин и Пэт, – вспоминала она. – Хозяин был заранее извещен о нашем визите и о том, что нам нужно. Вот тогда я и поняла, почему женщины Хилтонов всегда так прекрасно выглядят. Любимым дизайнером Конрада была Шанель, поэтому на этот прием у нас троих были туалеты от Шанель – и дневные, и вечерние. Шанель одевала всех нас почти на все приемы. Можно сказать, что туалеты от Шанель были особым шиком женщин, принадлежащих к семье Хилтон.
В Берлине Триш впервые видела, как Ники вместе с Конрадом, Барроном и Эриком принимали гостей на приеме в честь открытия отеля.
– Я была в восторге, – вспоминала она. – Он вел себя профессионально, излучал обаяние. Помню, я подумала, что вышла замуж за особенного и всеми уважаемого человека. Тогда же я начала понимать престижность семьи, с которой породнилась, благодаря чему они общаются с самыми влиятельными людьми всего мира. Деньги. Власть. Для молоденькой девушки это немного подавляюще, и все-таки мне было очень приятно оказаться в центре внимания и встречаться с разными важными особами. Например, когда на одном из официальных обедов Ники представлял новый отель, моим соседом за столом был мэр Западного Берлина, [Вилли Брандт]. От волнения у меня голова кружилась.
К несчастью, первый вечер в Берлине был омрачен тем, что Триш впервые увидела Ники пьяным. Когда Натали предупреждала ее о пристрастии Ники к спиртному, девушка еще не представляла его в таком состоянии.
– Помню, я посмотрела на Ники и поняла, что нужно немедленно его увести. Я подошла, взяла у него десерт с мороженым и будто бы нечаянно опрокинула ему на смокинг. Потом под предлогом, что ему нужно почиститься, я как можно быстрее увела его в наш номер.
В этот момент Триш поняла, что сможет найти выход из любой ситуации, даже совершенно неожиданной.
– Тогда мне это еще не казалось проблемой, ведь это случилось в первый раз. Я чувствовала только гордость, что так быстро и ловко среагировала.
По возвращении в Штаты молодые приобрели себе в Беверли-Хиллз скромный дом с тремя комнатами и двумя ванными на Альпин-Драйв. Вскоре девятнадцатилетняя Триш Хилтон узнала, что она беременна. Супруги были счастливы. Не меньше обрадовались Конрад, Баррон и Эрик, надеявшиеся, что рождение ребенка станет переломным моментом в жизни Ники. И он действительно сильно изменился. Он не пил, не принимал наркотики, очень серьезно занимался работой и казался довольным своей новой жизнью. Конрад предоставил Триш заботам лучшего акушера Лос-Анджелеса, который принимал детей Люсиль Болл.
– Беременность моя проходила замечательно, – вспоминала она. – Я вспоминаю это время как очень радостное.
Однажды во время совещания членов правления корпорации Ники встал и сделал объявление. Он выглядел великолепно в синем пиджаке из тонкой шерсти, черных брюках и белоснежной рубашке с синим галстуком.
– У меня официальное сообщение, джентльмены, – обратился он к членам правления, сидящим по обе стороны длинного стола. – У нас новое приобретение. – Он перевел взгляд на Конрада, занимавшего место в другом конце стола. – Это здоровый и крепкий младенец. И зовут его Конрад Николсон Хилтон-третий. – Под аплодисменты присутствующих Ники подошел к отцу, который встал ему навстречу. Ники сделал то, что не пришло в голову Баррону, – назвал своего первенца в честь отца. Правда, наверное, Баррону было неловко назвать в честь отца одного из своих детей, поскольку имя их отца носил Ники. Так или иначе, но получилось, что именно Ники продлил жизнь имени Конрада Николсона Хилтона. Они с Конрадом крепко обнялись, затем Конрад разомкнул объятия.
