– Но, отец, речь идет о том, что наши зарубежные отели потеряют право на имя Хилтон, – возразил Ники и напомнил, сколько труда ему стоило сделать это имя международным брендом. – Объясни, почему ты на это идешь?
– TWA намерена конкурировать с «Пан Америкэн» на новых рейсах в Китай, а там у нас тоже есть отели, которые ждут своих клиентов, – отвечал Конрад. – К тому же в ближайшие несколько лет TWA собирается приобрести большое количество гигантских «Боингов-747». Ник, люди летают самолетами, вот в чем тут соль…
– Я это прекрасно понимаю, – сказал Ники. – И в каждой стране у нас есть отели, готовые принять их. Так зачем же мы все их отдаем в руки TWA?
Какие бы доводы ни приводились в обоснование целесообразности сделки, они не убедили ни Ники, ни Генри Кроуна, которых поддерживали и несколько директоров корпорации. Однако все эти разговоры были пустой формальностью, ибо вопрос уже был решен.
Глава 7
Триш идет к Конраду
Триш Хилтон решила помочь мужу и, преодолев страх перед Конрадом, надумала приехать к нему в Каза Энкантадо. Этот шаг требовал мужества, так как Конрад был человеком эпохи, когда мнение женщины, тем более в вопросах бизнеса, не принималось всерьез. Она не могла рассчитывать, что в свои восемьдесят лет он вдруг изменится и прислушается к ее совету. С другой стороны, мнением Оливии Уэйкмен он, похоже, не пренебрегал, так что попытаться стоило. «Наверное, мне нужно было десять раз подумать, прежде чем решиться на этот шаг, – вспоминала она впоследствии. – Но мне он казался единственно верным, поэтому я скрыла от Ники свое намерение – он наверняка стал бы меня отговаривать».
При входе в громадную гостиную Конрада она впервые показалась Триш какой-то обветшалой. «Здесь явно ощущалось отсутствие женской руки, – рассказывала она позднее. – Казалось, Конрад не менял мебель с тех пор, как обосновался в поместье. Все вокруг по-прежнему поражало изысканной роскошью, характерной для богатой виллы где-нибудь на юге Франции, но сразу было видно, что здесь живет закоренелый холостяк. Даже портьеры выглядели пыльными и поблекшими. Гостиная определенно нуждалась в обновлении».
– Спасибо, что приехала вовремя, – поздоровавшись с Триш, сказал Конрад. – Ты знаешь, я не выношу, когда меня вынуждают ждать.
Он был в превосходно сшитом костюме и держался со старомодной вежливостью.
– Конечно, знаю, Конни, – улыбнулась она, обняв своего свекра.
– Сам я в жизни ни разу не опоздал на встречу, – усмехнулся он.
Они уселись в кожаных креслах лицом друг к другу. И, слегка откашлявшись, Триш приступила к тщательно заученной речи.
– Я знаю, что вы любите своего сына, – осторожно начала она. – Поэтому очень прошу вас, пожалуйста, не поступайте так с Ники.
– А как, по-твоему, я ним поступаю? – нахмурясь, поинтересовался Конрад.
– Ну, я имею в виду эту сделку с TWA… Она ведь не отменена, да?.. Я хочу сказать. – Триш осеклась, и Конрад с невозмутимым лицом ждал, когда она придет в себя.
Затем она сказала, что это слияние кажется ей плохой идеей, что Ники очень тяжело это переживает.
– Но как эта сделка касается тебя, Триш? – Он с любопытством смотрел на нее, будто действительно хотел это понять.
Ники – ее муж, объяснила Триш, следовательно, все, что беспокоит ее мужа, волнует и ее. «В этом вся его жизнь!» – подчеркнула она.
– Ну, лично я далеко в этом не уверен, дорогая, – сказал он. – Но даже если это так, прости меня, если я скажу, что вряд ли ты вправе обсуждать этот вопрос.
– Почему?
– Да потому что мы с тобой никогда не говорили о делах, и не думаю, что сейчас стоит это делать.
– Но…
– Прошу тебя. Я не хотел тебя обидеть, просто старался быть откровенным.
– Но. Я.
– Я очень люблю своего сына, – продолжал он. – И могу тебя заверить, что позабочусь о нем, как всегда заботился о своих сыновьях. А теперь. – Он встал. – Мне было очень приятно видеть тебя, дорогая. – Он поцеловал ее в щеку и взял ее руки в свои. – Уверен, ты сама найдешь выход, не так ли? Передай от меня теплый привет вашим разбойникам.
И Конрад всем своим видом дал понять, что встреча окончена.
– Нет, подождите! – Триш собрала все свое самообладание. Разговор прошел совсем не так, как она думала, и она хотела повернуть его по-своему. – Я думаю только о вашем сыне. Я люблю его, ради него сделаю все что угодно и очень тревожусь за его состояние!
Конрад бесстрастно слушал ее. Он считал, что бизнес есть бизнес и никак не связан с чьими-либо проблемами, даже семейными.
– Ну, так мы закончили, дорогая? – спросил он. – Или тебе есть еще что сказать? – Глядя на нее с терпеливой улыбкой, он выждал несколько секунд.
– Нет, – сдалась она. – Я сказала все, что хотела.
– Хорошо, – сказал Конрад, улыбнулся, кивнул ей и вышел, оставив ее одну в гостиной.
Через минуту вошел Хьюго Менц.
– Вы позволите проводить вас? – спросил он с заметным немецким акцентом.
Он повел Триш через анфилады комнат к массивным парадным дверям. Триш вышла наружу и обернулась, чтобы попрощаться с ним. Но не успела она произнести и слова, как дворецкий со стуком закрыл за ней двери.
Глава 8
Ники думает судиться со своей семьей
9 мая 1967 года сделка между TWA и «Хилтон интернейшнл» была совершена. Это означало, что Ники потерял свой пост. TWA предложила ему должность члена правления директоров с весьма ограниченным кругом обязанностей. В то же время Конрад по-прежнему оставался президентом корпорации «Отели Хилтон», а Баррон – главой отечественного отделения. Баррон ставил себе поистине головокружительные цели. В речи, произнесенной в мае 1967 года перед Американским астрономическим обществом в Далласе, он рассказывал о задуманном им отеле, который назвал «Лунный Хилтон» – отеле в сто номеров, сооруженном под поверхностном слоем почвы на Луне. «Почти во всех отношениях он будет таким же, как наземный «Хилтон». Как бы это ни казалось невероятным, он говорил почти всерьез. «Послушайте, у моего отца в 1940-х и 1950-х годах рождалось много идей, которые казались людям просто дикими, – объяснял он. – А сегодня эти идеи стали привычными и применяются по всему земному шару. Мы, Хилтоны, мыслим масштабно. Это всегда было нашим преимуществом».
Тогда как Баррон позволял себе самые дерзкие планы, Ники чувствовал себя бесконечно униженным.
– Мы узнали, что Ники собирается возбудить дело против Баррона, обвинив его в том, что он настроил Конрада против него, Ники, – рассказывал давний поверенный Конрада Майрон Харпол. – Это должно было быть дело против Баррона, возможно, и Конрада, а скорее всего, против всей фирмы. Он уже разговаривал с влиятельными адвокатами, которые, конечно, держали нас в курсе относительно его намерений. Если бы он действительно возбудил это дело, это стало бы полной катастрофой и для семьи, и для компании. Баррон с Конрадом стремились любой ценой избежать этого, но прекрасно понимали ужасное состояние Ники. Невозможно было сказать, на что он пойдет.
Друзья Ники пытались отговорить его от этой мысли, предполагая, что судебный процесс только все ухудшит.
– Отец и брат дали тебе шанс проявить себя, – однажды в пылу спора заявил ему Стюарт Армстронг. – Ты представляешь, какие громадные деньги они тебе доверили, назначив тебя руководителем международного отделения? Сотни миллионов! А ты подвел их, пренебрег их доверием! Так будь же мужчиной, Ник! Научись отвечать за свои поступки.
Неудивительно, что Ники смотрел на ситуацию совершенно иначе.
– Я начал пить и принимать наркотики только после того, как они выхватили у меня компанию! – оправдывался он.
– Извини, но, если помнишь, я был рядом и все видел, – возразил его старый друг. – Так что не городи ерунду. Могу тебя уверить, что если ты подашь на свою семью в суд, то потеряешь все, абсолютно все!
– А я тебе скажу, что мне уже нечего терять. Я до пепла сожгу весь их мир! – с горечью сказал он. – Добро пожаловать, друг мой, на темную сторону. Потому что сейчас мы смотрим именно на нее.
– Но у тебя семья, жена, двое сыновей! В случае неудачи пострадаешь не только ты один.
Не поддавшись на уговоры друга, через несколько дней Ники назначил встречу с известным в мире шоу-бизнеса адвокатом Артуром Кроули. Они встретились в доме Ники, и адвокат был потрясен его видом. Последний раз они виделись много лет назад, и тогда Ники был юным и беззаботным повесой. Теперь же он выглядел разбитым стариком. Ники заявил, что не остановится, пока не добьется справедливости. «Он чувствовал себя преданным и униженным и совершенно не владел собой, – позднее говорил Кроули. – Я сказал, что, прежде чем затевать процесс, ему необходимо пройти курс лечения в реабилитационном центре и вернуться к нормальной жизни. А там уже мы посмотрим, что можно сделать. Я считал, что в его тогдашнем состоянии он не может вступать в борьбу с родственниками. Он только доказал бы правоту их сомнений в его способности руководить крупным бизнесом». Ники лишь отмахнулся от совета адвоката и заявил, что не отступится.
