Также и Н.М Карамзин пишет, что «Вадим, именуемый Храбрым, пал от руки сильного Рюрика вместе со многими из своих единомышленников в Новегороде. Случай вероятный: люди, привыкшие к вольности, от ужасов безначалия могли пожелать властителей, но могли и раскаяться |выд. авт.], ежели варяги иноземцы и друзья Рюриковы, утесняли их»[63].
Соловьев С.М. отмечает «касательно определения отношений между призванным князем и призвавшими пленами сохранилось предание о смуте в Новгороде, о недовольных, которые жаловались на поведение Рюрика и его родичей или иноземцев, и в главе которых был какой-то Вадим; это Вадим был убит Рюриком вместе со многими новгородцами, его советниками…после переселения Рюрика к Ильменю смуты, как видно, продолжались; так сохранилось предание, что от
Рюрика в Киев бежало много новгородских мужей….Всего же лучше предание о неудовольствии новгородцев и поступке Рюрика с Вадимом и с советниками его объясняется рассказом летописи о неудовольствии новгородцев на варягов, нанятых Ярославом, об убийстве последних и мести княжеской убийцам».[64]
С именем Рюрика официально связывается «создание» российского государства и в случае удачи заговора дальнейшее его развитие могло бы осуществляться по несколько иному сценарию. В отношении династии Рюриковичей, разумеется, имели место и другие заговоры; в их числе – заговор Аскольда и Дира (небезынтересно, что и пресекались эти действия с элементами авантюры и даже своеобразного заговора).
Н. М. Карамзин со ссылкой на летописный источник пишет, что «двое из единоземцев Рюриковых, именем Аскольд и Дир, может быть недовольные сим князем, отправились с товарищами из Новагорода в Константинополь искать счастья; увидели на высоком берегу Днепра маленький городок и спросили: «Чей он?». Им отвечали, что строители его три брата, давно скончались и что миролюбивые жители платят дань козарам. Сей годок был Киев, Аскольд и Дир завладели им; присоединили к себе многих варягов из Новагорода, начали под именем россиян властвовать как государи в Киеве».[65]
Однако эти действия расцениваются представителями династии Рюриковичей именно как заговор. Олег (родственник, по другой версии – представитель дружины Рюрика) становится регентом- правителем при малолетнем сыне Рюрика – Игоре. Он прибегает к хитрости не решаясь, как пишет Н.М. Карамзин «сражаться с единоземцами, равно исскуссными в деле воинском».[66] Олег с юным Игорем «приплыл к высоким берегам Днепра, где стоял древний Киев; скрыл вооруженных ратников в ладиях и велел объявить государям киевским, что варяжские купцы, отправленные князем новгородским в Грецию, хотят видеть их как друзей и соотечественников. Аскольд и Дир, не подозревая обмана, спешили на берег: воины Олеговы в одно мгновение окружили их. Правитель сказал: «Вы не князья и не знаменитого роду, но я князь, – и показав Игоря, промолвил: – Вот сын Рюриков!» Сим словом осужденные на казнь Аскольд и Дир под мечами убийц пали мертвее к ногам Олеговым…».[67]
Соловьев С.М. пишет о них, как о главарях шайки, заговорщиках: «Аскольд и Дир стали вождями довольно многочисленной шайки, окрестные поляне должны были подчиниться им…Но владение, основанное варяжскими выходцами в Киеве не могло иметь надлежащей прочности, ибо основано было шайкою искателей приключений, которые могли драться с соседями, могли сделать набег на берега Империи [Византии – авт.], но не могли по своим средствам, да и не имели в виду основать какой-нибудь прочный порядок вещей». [68]
В.Н. Татищев вносит некоторые, впрочем, не столь принципиальные уточнение в это повествование; он утверждал: «у Нестора всюду Оскольд и Дир оба вместе упоминаемы….Это есть погрешение в летописи; кем-то внесено два мужа, но на самом деле был один Оскольд». [69] Ссылается он при этом на записи «Барония из Кедрина, письма патриарха Фотия» и утверждает: «Оскольд был княгине Рюриковой пасынок, по сариатски ирарь, то Нестор, не разумея сего слова, переменил в Дир и сделал из одного имени два: Оскольд и Дир».[70] Итак, согласно В.Н. Татищеву: «Олег был муж мудрый и воин храбрый, слышу от киевлян жалобы на Оскольда и, позавидовав власти его, взял Ингоря, пошел с войсками к Киеву. Блаженный же Оскольд предан киевлянами и убит был и погребен на горе, там, где стояла церковь святого Николая».[71]
В дальнейшем заговоры в отношении династии регулярно повторялись. Так, события в отношении заговора против Боголюбского, изложены в «Повести об убийстве Андрея Боголюбского», написанной, вероятно, в течение нескольких лет после его смерти.
Специфической разновидностью государственного переворота можно назвать феномен «дворцовых переворотов» Российской Империи. В первую очередь, это заговор удавшийся, обусловливающий появление нового венценосца, но практически не изменяющий сущности государственно- правовой формации. Как правило, эпохой таких переворотов называют, в целом, XVIII в., реже – конкретный период с 1725 до 1762 г., который последовал за смертью Петра I. Ряд историков определяют вторую четверть – середину XVIII в. как «эпоху временщиков», «период политической нестабильности» и подчеркивают, что престол в эту эпоху занимали «в основном женщины и дети, при которых огромную роль играли фавориты, временщики, чуждые стране, с эгоистическими наклонностями, недостойные власти»[72].
Наверное, точнее всего подметил сущность «дворцовых переворотов» А.Н. Толстой, когда писал: «…бредовыми видениями мелькали дворцовые перевороты, убийства императоров, триумфы и кровавые казни; слабые женщины принимали полубожественную власть; из горячих и смятых постелей решались судьбы народов, приходили ражие парни с могучим сложением и черными от земли руками, и смело поднимались к трону, чтобы разделить власть, ложе и византийскую роскошь»[73].
В юридической литературе можно обнаружить попытки дать определение понятию «дворцовый переворот» как, например, переворота с участием небольшого числа участников из приближенных к главе государства, как правило, в государствах с монархическим устройством.[74] При этом ученые акцентируют внимание на том обстоятельстве, что дворцовый переворот как форма прихода к власти имеет многовековую историю: практически во всех наиболее известных государствах он имел место в той или иной форме.[75] «Форма переворота, – пишет О. А. Галустьян, – могла быть либо бескровной, либо кровавой. Спецификой дворцового переворота является то, что его осуществляют или ближайшие родственники (муж, жена, брат), или ближайшее окружение, или и те и другие вместе. Иначе говоря, те, кто наиболее приближен к правителю. Как правило, дворцовому перевороту предшествует заговор. В древней истории в качестве примера дворцового переворота можно привести свержение римского императора Тита Флавия Домициана (51–96 гг. н. э.). В качестве главных предпосылок к заговору против него и убийства следует назвать ненависть, которую испытывали к Домициану аристократические и придворные круги, а также личные качества, такие как мстительность и крайняя подозрительность, которые заставляли его повсюду видеть заговоры против себя, что заканчивалось беспощадными казнями. В конце концов жена императора Домиция, опасаясь за свою жизнь, организовала заговор с двумя префектами преторианской гвардии, в результате которого Домициан был убит».[76]
К анализу дворцовых переворотов в контексте различных исторических эпох исследователи обращаются достаточно часто. Так, в средневековой Европе, «заговоры против правителей монархий, дворцовые перевороты происходили так часто, что считались чуть ли не нормой. Истории Российской империи также сопутствовали многочисленные драматические перевороты, в результате которых правители сменялись быстро и порой непредсказуемо, как картинки в калейдоскопе; особенно богат ими период 1725–1762 гг…» [77] Так, Билль о правах 13 февраля 1689 г. был принят после свержения в 1688 г. короля Якова II Стюарта в ходе дворцового переворота, получившего название «Славная революция», и призыва на престол Вильгельма Оранского и т. п.[78]
Заметим, что практически всегда обязательным следствием дворцового переворота было преследование соперников победителей в схватке за власть; в этом смысле особое значение приобретало то обстоятельство, насколько преследуемые противопоставляли свою политическую позицию официальной идеологии.[79] Впрочем, как отмечают ученые, «дело не всегда доходило до крайностей, иногда дворянство мирным путем добивалось отмены неугодных ему институтов. Именно поэтому многие реформы Петра I после его смерти сошли на нет. Так было, например, с обязательностью государственной службы для дворян, с введением единонаследия».[80] Правительства преемников Петра Великого, восходивших на престол большей частью в результате дворцовых переворотов, сохраняли власть не как династическое достояние, а, скорее, полагает О.В. Петровская, как захват, который не умели оправдать пред народом, и все больше нуждались не в народной, а в военно-полицейской опоре[81]. Поэтому, как отмечает ученик автора этой работы, «последняя четверть XVIII в. характеризовалась завершением процесса окончательного оформления в России крепостнического сословно-дворянского, а не гражданского народно-правового государственного состояния»[82].
