Знаю, знаю, забыл только… Феномен этот давно известный. После родов у женщин резко меняется биохимия в организме. Это и на голову влияет: мы же биохимические создания. Причем такое случается не только после родов. У женщин преклонных лет перемены характера — раздражительность, ворчливость, неврастения — носят климактерический характер. Теперь сопоставим.
…Минкин уже не молод…
…И Минкин при этом — отец-одиночка…
…И логика у него совсем уж какая-то немужская…
И за молодое поколение стал сильно переживать.
Так-так-так. Сидел, сидел я, думал. И вдруг меня прямо как осенило!
Минкин — женщина!
У меня даже от сердца отлегло, когда я это понял. Но как умело он… она скрывала все эти годы свой истинный пол!
А мы зачастую были к ней несправедливы, а она страдала и боролась! Господи.
Саша! Александра! Прости меня, ради бога, за то, что я тут тебе наговорил, я же не знал, что у тебя в голове все перемешалось после родов и климакса. И давай без истерик, милая. Я не буду тебя больше задевать, а ты пиши, чего гормоны диктуют. Напротив, я сейчас даже помогу тебе в твоей святой борьбе.
Александра Минкина хочет оставить только морально-корректную рекламу, воспитывающую в порастающем поколении исключительно благородные чувства, а плохую рекламу — запретить. «Запрет мгновенно заставит тех же самых людей делать высокоморальные ролики. Это же здорово и смешно: устроить так, чтобы негодяи ради выгоды стали проповедовать добро», — пишет взволнованная Александра и требует установить в стране нравственную цензуру.
Что ж, пораскинув умишком, я тут же накидал сценарии нескольких рекламных роликов, которые наверняка пройдут цензурно-нравственный минкин-контроль.
1. На экране человек в костюме и галстуке.
— Раньше я был негодяем. Теперь я рекламирую товары и высокую мораль. Я никогда не был в Вилларибе. Я также никогда не был в Виллабадже. Я вообще никогда не был в Испании. Поэтому я считаю, что нет людей плохих и хороших, умных и глупых, а все люди одинаковые, и даже если кто-то успевает вымыть посуду раньше других, это еще не повод для насмешек! А жирные тазики я мою песком и мочалкой из полиэтиленовых волокон. Получается быстро и без всякого «Ферри».
2. На экране человек в строгом костюме и галстуке. Он показывает зрителям кусок мыла.
— Я слесарь Петров. Иногда после смены мне хочется омыться. Я нашел для себя мыло! Оно лежало в душе на полочке. Мылом — моются. Используйте мыло каждый раз, когда вам этого захочется!
3. На экране девушка в скромной юбке, косынке и с большим животом.
— У меня такой большой живот, потому что я беременная. Я стала беременная, потому что не использовала это. (Показывает презерватив.) Когда я стала беременная, меня бросил возлюбленный. Но потом я нашла себе настоящего человека. Он согласен усыновить мою будущую малютку. Его зовут слесарь Петров. (Подходит улыбающийся слесарь Петров, они обнимаются.) Он подарил мне это(показывает презерватив), чтобы уберечь меня от ЗППП. Он такой заботливый!.. Что я могу вам посоветовать? Тут, как говориться, решать вам самим!
4. Социальная реклама. Пожилой человек в костюме.
— Я часто страдал запорами. Тогда я решил меньше есть, чтобы не создавать, так сказать, почвы для болезни. И у меня появились лишние деньги на развлечения (показывает пачку жвачки).
Всплывает заставка: «Пенсионный фонд „Мои года — мое богатство“».
5. На экране Минкин.
— Я Минкин. Я считаю, что каждая реклама должна пропагандировать и рекламировать только добро. (Достает и показывает свое добро.) Кроме этого добра у меня ничего для вас нет. Спасибо за внимание. Не забудьте выключить свои телевизоры.
Глава 2
Контрнаступление: улыбки гаснут, чудовища пробуждаются
Неспешно ковыляя по дороге прогресса, Россия порой повторяет те же ошибки и творит те же глупости, которые взрослые страны уже понаделали. Возможно, это усугубляется тем, что в России особенно ярко видна граница между старыми людьми советско-социалистической закалки, которые в силу возраста еще держат бразды правления страной, и людьми новыми, Совка не нюхавшими, выросшими при свежих ветрах капитализма, но по малолетству пока еще отстраненными от государственных вожжей. От молодости идут новые идеи, озорство, новая мораль, легкость в отношении ко многим вещам, которые у старпёров считаются запретными или сакральными.
Люди у нас образованные, ироничные. Основные носители этой иронии и замечательного чувства юмора — бывшая техническая интеллигенция из НИИ и всяческих ящиков, в начале 1990-х ушедшая в бизнес, на рынки, в торговые палатки… Молодежь девяностых. Они были никто в старых советских структурах, поэтому легко поменяли их на новые. И принесли свой техно-юмор во все области жизни и бизнеса — рекламу, банковское дело, торговлю на лотках.
Помните те трудные времена, когда каждая коммерческая палатка (так они тогда назывались), помимо продажи водки и синтетических ликеров из Польши, занималась еще обменом валюты («гринов», «баксов»)? Работали там бывшие радиоинженеры и прочие молодые советские специалисты. Именно они от руки писали на своих палатках первые рекламные объявления, типа «У нас что ни грин, то огурчик!» А во времена памятной телерекламы «Олби-дипломат» на многих палатках красовалось пародийное: «Купи себе немного водки!»
Потом радиоинженеров в палатках сменили хохлушки, а инженеры переместились в Митино, в большой бизнес, на Горбушку и в подпольные предприятия по производству пиратских CD. И теперь уже там, на рынке интеллектуальной продукции, можно было встретить рукописные рекламные юморески, поданные как бы между делом, для души и бескорыстного развлечения покупающей публики: «СD-диск сегодня стоит 25 уё. 1 уё = 1 руб.»
Один мой знакомый бизнесмен организовал тогда акционерное общество «Д. Мазай». И на визитке у него красовались зайцы. Национальный юмор проник даже туда, где ему было совсем не место — в порнографию. Другой мой приятель — бывший офицер доблестной Советской армии, тонкий, ранимый человек — занялся съемками порнофильмов. Вообще-то сексуальное возбуждение и смех — несовместимы. Но он же русский человек! Поэтому его фильмы были полны порнопародий на рекламу, женские сериалы и заметки фенолога, а в конце, после сцен жесткого порно, вдруг появлялся на экране чисто гринписовский титр: «Во время съемок фильма не было замучено ни одно животное».
Постепенно бесшабашный юмор проник и в нормальную рекламу. Пару лет назад я увидел рекламу фирмы горнолыжного снаряжения: «Для нормальных — инвентарь, одежда и аксессуары для активного зимнего отдыха. Для не совсем или совсем ненормальных — доски, тряпки, обувка, и прочая ерунда для сноуборда от самых лучших дядек из Европы и Америки». Ну разве не прелесть?
