Я присутствовал на этой церемонии, чтобы принять награду от лица Дова Черни (исключительно в целях разведки). Меня поразило, какими остроумными и дружелюбными в личном общении оказались блогеры, писавшие всякие гадости в Сети. Потом до меня дошло: они не имели в виду того, о чем писали. Это была лишь игра. Если бы Дов Черни не был удобной мишенью, они бы написали то же самое про кого-то еще. После церемонии Gawker даже прислал мне письмо с вопросом, не хотим ли мы спонсировать это мероприятие в следующем году, как бы намекая: «Мы будем рады высмеивать кого-нибудь еще, если вы станете нашим другом».
Аргументы насмешников в любом случае безосновательны, даже если они не лицемерны. Правильная реакция на фальшь заключается не в бесполезном швырянии камней в окна дворца, а в последовательном и неустанном решении проблем с ведущими участниками общественных процессов. Нужно что-то отстаивать, а не просто выступать против чего-то. Но блогеры моего поколения не принадлежат к подобному типу людей. Они не являются лидерами. У них нет сил и желания предпринять что-то серьезное «в эпоху демагогии и идиотизма». Остаются лишь насмешки.
Сарказм предлагает выход для их бессильного негодования. Вместо того чтобы направить их энергию в позитивное русло, сарказм рассеивает ее нападками на более влиятельных или успешных людей. С их точки зрения, если вы достаточно крупная фигура и можете держать удар, то заслуживаете побоев.
Для аутсайдеров, лишенных доступа к главной кормушке, издевательские комментарии остаются единственным убежищем. Блогеры являются аутсайдерами по собственному выбору (часть подзаголовка сайта Deadspin на самом деле гласит: «Спортивные новости без права доступа…»). Им остается лишь насмехаться, отпускать язвительные шутки, лгать и смаковать чужие недостатки. Они не могут служить своим читателям, разоблачать коррупцию или поддерживать справедливые цели. Блогеры недружелюбны и сердиты, а информационная среда, в которой они существуют, лишь способствует этому.
Как заметил один проницательный журналист из Колумбийского университета, который видел насквозь напускную браваду и фальшивую смелость блогеров, сопровождаемую желанием ударить исподтишка, «сарказм не является ответом «рассерженных масс» на политическую демагогию. Это защитный механизм для авторов, которым нечего сказать и которые до смерти боятся подвергнуться критике или насмешкам. За их издевательским тоном стоит первобытный страх оказаться в положении жертвы, над которой потешаются все остальные. Поскольку они не хотят, чтобы над ними потешались, то наносят удар первыми, высмеивая всех, кто попадается под руку» [78].
Существует причина, по которой слабые люди питают склонность к издевкам, а сильные люди просто говорят то, что имеют в виду. Сарказм позволяет говорящему чувствовать силу, которой, по своему внутреннему убеждению, он не обладает. Сарказм маскирует неуверенность и создает впечатление, что человек владеет положением. Это превосходная интеллектуальная позиция, когда автор может критиковать кого угодно, но сам находится вне критики.
Вернемся к Никки Финке, которая, судя по всему, является невероятно тщеславным и чрезвычайно ранимым человеком. Она требует, чтобы руководители студий отдавали ей дань уважения (под угрозой плохого освещения), и подает многочисленные судебные иски за самые банальные нарушения (например, иск к E*TRADE на 7,5 миллиона за запись телефонного разговора без предупреждения «этот звонок может быть записан»; иск к автомобильному дилеру из-за условий продления страховки; иск к «Holliwood Reporter» за предположительную кражу идеи для сюжета и, согласно ее коллеге и сопернице Шэрон Уоксмен, иск к руководству отеля за пищевое отравление). Она редко выходит из дома и воздерживается от появления на публике. Она специально сделала так, что в Сети существует только одна ее фотография, и та очень старая. Совершенно ясно, что Никки Финке – глубоко неуверенный в себе и несчастный человек.
Когда мы даем ей место на сцене, весь этот багаж появляется вместе с ней и регулярно вываливается на ничего не подозревающего человека или группу людей, словно куча пропитанных завистью и ревностью кирпичей, которой он и является на самом деле. Мог ли хоть кто-нибудь из продюсеров «самой гейской церемонии «Оскара» ответить, что выпад Финке явно был связан с плачевным состоянием ее психики? Нет, потому что тогда бы его назвали нытиком или стариком, лишенным чувства юмора. И боже упаси, если бы они допустили опечатку в своем ответе, иначе на этом бы все закончилось.
Судя по моему опыту, дело не ограничивается одной Никки Финке. Спортивные блогеры явно завидуют славе и способностям профессионалов, о которых они пишут. Обзоры музыкальных альбомов на Pitchfork представляют собой жалкую попытку авторов показать, как много красивых слов они знают; авторы Gawker горько жалуются, что некоторые люди становятся общественными деятелями и знаменитостями, в то время как им приходится зарабатывать себе на жизнь тяжким трудом. Разумеется, люди вроде меня не могут использовать ничто из этого в качестве ответа на насмешки. Фразы типа «Эй, этот парень тоже человек! Он лицемерит и делает ошибки!» или «Они просто завидуют» слишком банальны, чтобы служить объяснением, даже когда это правда, поэтому все остается как есть. Ответить – значит снова поставить себя под удар, показать себя уязвимым и легкоранимым человеком.
Именно поэтому блогеры любят называть людей «недоумками»[66]:
Ваш ежедневный недоумок: издание Джона Мейера (PerezHilton.com)
Тем временем… Маккейн утаивает скандальные демографические данные о недоумках (Huffington Post)
Являются ли MGMT[67] недоумками? Имеет ли это значение? (Huffington Post)
Бад Селиг – недоумок, который не годится для бейсбола (SB Nation)
Интернет-«недоумок» Allthis[68] отвечает на скандал (VentureBeat)
Эндрю Бритбарт: смерть недоумка (блог Rolling Stone)
Получить прозвище «недоумок» – значит удостоиться всех характеристик, которые общество считает ненавистными, но не может определить. Это способ отмахнуться от человека без каких-либо веских причин. Это вывеска «Вы идиот, потому что все так думают». Это высшее оскорбление, потому что оно лишает обвиняемого любой возможности серьезного отношения к нему.
Роджер Эберт назвал издевательства в Сети «культурным вандализмом». Он совершенно прав. Издевательство делает культуру невозможной; вернее, оно исключает условия, которые создают культуру. Открытость, честность и уязвимость становятся его мишенями. «Издевки и сарказм действуют как инструмент для наказания человеческой непосредственности, эксцентричности, нонконформизма и простых ошибок, – написал он. – Все выстраивают в одну шеренгу». Но даже Эберт не смог противиться искушению насмешки над трагической судьбой проекта «Чудаки» Райана Данна[69]. В Twitter, который служит рупором для язвительных однострочных комментариев, он написал: «Друзья не позволяют чудакам садиться за руль пьяными». Вскоре он извинился, но я сомневаюсь, что это облегчило страдания членов семьи Данна или его друзей.
