400 баксов. Вы подходите к кассе, открываете кошелек – а денег нет. Ну еб твою мать!» И опять вопрос: что вы сделаете? Подойдете к окошку и расплатитесь кредиткой или пойдете домой сосать с горя пиво и смотреть телевизор?
Тут уже большинство людей говорит: «Ну бля, чо делать, раз такая засада, куплю билеты еще раз».
Это странно. Ну реально, какая разница? В экономических понятиях нет разницы, потеряли вы что-то стоимостью $400 или сами $400. Более того, деньги даже более ликвидны, чем билеты: их гораздо проще поменять на еду, чем наоборот. Почему же люди ведут себя по-разному?
Дело как раз во фрейминге. Билеты и наличка у нас в голове лежат на разных счетах. Ментальный счет, где билеты, придает событию эмоциональную окраску и меняет действие растяпы, поэтому потерять с этого счета больнее, чем из кэша. К сожалению (и к счастью для мавродиобразных козликов), наши решения подвластны таким предрассудкам. Поэтому надо точно выставлять свой фрейм, чтобы правильно распорядиться рисками.
Если вы приехали на концерт и билетов у вас нет, не имеет значения, были ли они у вас до этого. Нет никакого смысла обижаться на уродов, которые их вытащили, и вообще думать о том, что было 10 минут назад. Несмотря на эмоциональный окрас ментального счета «билеты», новые билеты не будут стоить в два раза дороже, ведь старые уже потеряны и не имеет значения, сколько они стоили. Все о чем нужно думать в этот момент – можете ли вы в текущей экономической ситуации позволить себе купить билеты на концерт. Не «новые билеты», а просто – билеты.
Канеман и Тверски еще изучали страхование, тоже задавали людям один и тот же вопрос с разными формулировками. Когда они упоминали слово «страхование» и спрашивали, заплатили ли бы вы за такой контракт, то люди соглашались гораздо чаще, чем если им предлагали те же самые условия, но не используя слова «страховка», а предлагая какую-нибудь «условную выплату». Потому что люди способны понять, что если страховка относительно конкурентов недорогая, то в ней есть смысл. Но если слово «страховка» опустить, то такой контракт людей интересовал гораздо меньше.
Еще один пример фрейминга – это то, как мы обращаемся с инфляцией. У нас есть денежный фрейм и «реальный» фрейм. Стоимость денег меняется с течением времени из-за инфляции (иногда и дефляции, но это не про нас). Но большинство долгов номинируется в денежном фрейме. То есть не индексируется на инфляцию. Если бы мы хотели считать все в реальном фрейме (т. е. в товарах и услугах), мы бы индексировали кредиты на изменение потребительской корзины. Когда мы даем деньги в долг, мы думаем в денежном фрейме. Дали вы кому-нибудь сто тыщ в долг и говорите: «Верни через полгода сто десять» (ну, то есть 20 годовых).
Но ведь нам не нужны деньги сами по себе – нам нужны деньги для оплаты товаров. Почему бы не сказать заемщику: «Заплати мне 10 годовых + компенсируй инфляцию за этот срок». Это было бы переключением в реальный фрейм. Это более логично и осмысленно, но большинство людей так никогда не сделают.
НАШИ ДОХОДЫ НИКАК НЕПРИВЯЗАНЫ К ИНФЛЯЦИИ: ДЕПОЗИТЫ, КУПОНЫПО ОБЛИГАЦИЯМ, А ЛЮДИНЕ МОГУТ ПРЕОДОЛЕТЬЭТОТ ДЕНЕЖНЫЙ ФРЕЙМДАЖЕ В УСЛОВИЯХ АДСКОГО КРИЗИСА.
Они вроде бы и чуют нутром, что здесь что-то не то, но рост цен все равно отдельно, а долги – отдельно. Слишком мощное психологическое давление общественных ценностей (то есть бабла), хотя это и ловко сконструированная иллюзия. Люди думают, что им нужны деньги, но на самом-то деле им нужны реальные товары и услуги.
Психология – забавная и опасная штука. Люди совершают одни и те же ошибки снова и снова. В пылу торгов легко стать жертвой одной из них. Нелепые предпосылки, самообман, безумные попытки любым способом избежать потерь, судорожный поиск жертв аналогичных обстоятельств (см. валютные ипотечники), отключение от реальности – это все, знаете, усугубляет и без того уже невпихуемое. Вернитесь к реальности, остолопы!
Мне как автору остается надеяться, что эта часть книги несколько облегчит вашу незавидную участь.
Заключение: кому оно все надо?
Напоследок хочу рассказать о финансах в широком смысле: зачем же они простым людям, эти рынки, фонды, банкиры, вся эта шушера.
Главная причина – это чтобы всем сделать заебись. Чтоб люди зажили, сука, как люди. Вспомним, что цель корпорации – сделать хорошо ее основателям. Акционерам. Ну и их котикам.
Финансы – мощный инструмент для улучшения благосостояния людей или хотя бы для защиты от его ухудшения. Сейчас по всему миру происходит демократизация финансов, но не в смысле Америки 30-х годов, когда акционеры там могли голосовать за все что хотели, а в том смысле, что финансовые инструменты сейчас доступны почти всем. В прошлые века они были доступны лишь жирным буржуям. Хотя есть интересный пример – еще в 1780 году президент Гарварда попросил себе инновационный контракт с индексацией на инфляцию. Единственный в мире чел сподобился. Ну он был не совсем случайный. Поди сионист какой-нибудь.
С течением времени хорошие, годные концепции расползаются по планете все шире. И чем больше люди будут их использовать, тем лучше. Сейчас на планете чудовищное расслоение – один процент людей владеет девяноста процентами всего мирового богатства. Британские ученые подсчитали, что вы входите в этот 1 %, если у вас имеется капиталец примерно в 800 тысяч долларов. В большинстве стран мира доходы делятся несправедливо и социальное расслоение нарастает. Это и в США такое, и в России, и в Индии, и в Китае, да почти везде – кроме какой-нибудь Швеции или Японии.
Хотя это как посмотреть. Появляются богачи, это плохо, что ли? Если бы все богатели, то и отлично же, верно? Но у капиталистического строя (который и является причиной этого чудовищного расслоения) есть инструменты восстановления некоторой справедливости. И многие богачи, например Уоррен Баффет и Билл Гейтс, отдают свои деньжищи на благотворительность.
