alt="" src="images/i_021.jpg"/>
Факт-карты и майндмэп (закрытая лекция для участников онлай-нкурса «Факт-карты»)
К счастью, несмотря на большое количество разговоров по этому поводу, уровень заболеваемости аутизмом не так уж велик. Большинство из нас — по-настоящему социальные существа, для которых выстраивание «модели психического состояния другого человека» — настолько естественная вещь, что нам даже трудно представить, как может быть иначе.
Но каким образом мы умудряемся «залезать в голову» другому человеку? Очевидно, что чужих мыслей мы не видим, чувства распознаём лишь по очевидным внешним проявлениям. Однако зачастую абсолютно уверены в том, что другие люди от нас, как нам кажется, скрывают, что они против нас замышляют или что они по отношению к нам чувствуют.
Разумеется, мы не можем знать этого наверняка. Это лишь предположения. Но чтобы создать такое предположение, нужно уметь воссоздать внутренний мир другого человека в своём собственном: поставить себя на место этого человека, понять происходящее, включая себя самого, с его точки зрения, исходя из его представлений, которые, кстати говоря, тоже ещё нужно представить.
За эту сложную интеллектуальную функцию отвечает как раз наша дефолт-система мозга. Судя по всему, она создавалась для производства именно этих «сущностей» других людей, неких наших представлений о том, какие они, эти люди, «внутри», что «происходит у них в голове».
И лишь затем, после появления языка, мы стали использовать этот же нейронный сервер, для того чтобы обдумывать и другие абстрактные сущности: понятия, функционал предметов и их характеристики, мифы, числа, научные теории и т. д.
Удивительно, но мы и в самом деле считаем, что видим «сущность» других людей, или, как говорят, их «душу».
«Я понимаю, какой он человек!» — говорит кто-то, и мы верим, что он и в самом деле «понимает».
Но откуда ему это знать? Почему мы так уверены? Может быть, дело не в этой мифической «душе», а в чём-то другом? Например, в том, как человек себя проявляет в отношениях с другими людьми, и лишь из этого мы делаем выводы о существовании в нём какой-то «личности»?
Представим себе, что мы — древний человек, первобытный: живущий в племени, ходящий на охоту, растящий детей, строящий свои жилища из камней и палок, обороняющийся от хищников и представителей других племён.
Очевидно, что мы должны знать не только всех своих соплеменников в лицо, но ещё и то, кто кому и кем приходится с точки зрения родственных связей, внутренней иерархии племени, функционала, который он в нашем сообществе выполняет, и т. д.
Без этих знаний мы погибнем: кому-то не тому перейдём дорогу и попадём под раздачу, кому-то не выкажем должного почтения и будем изгнаны или, напротив, не решимся потеснить кого-то из собратьев, чтобы получить порцию причитающейся нам пищи.
Наши социальные навыки были вопросом выживания, а не просто «порывом души». Это сейчас мы рассуждаем о важности «мягких» навыков, что даже забавно, если учесть, насколько они были жизненно необходимы нашим предкам ещё каких-то несколько тысяч лет назад.
До той поры, пока культура и нормы общественного поведения, впитываемые нами теперь буквально с молоком матери, не стали частью нашей с вами психической организации, вся жизнь людей строилась на социальном знании и понимании социальных всей сложности отношений.
Выдающийся исследователь поведения и интеллектуальных способностей животных Франс де Вааль изучал не древние племена, а человекообразных приматов. Но и этого оказалось достаточно, чтобы понять, какое невероятное значение именно «мягкие», социальные навыки обеспечивают успешность каждого индивида.
Подробнее на исследованиях де Вааля я останавливался в книге «Мозг и бизнес», где описывал нашу с вами социальную потребность. Там же я рассказывал и о «груминге» — специфическом инструменте установления социальных связей в группе шимпанзе, — который ещё можно назвать своеобразной «обезьяньей валютой».
Груминг, или, проще говоря, взаимное вычёсывание, — это не просто удаление из шерсти соплеменников каких-то там букашек. Нет, груминг — это прежде всего способ доставить друг другу удовольствие, а как следствие — сформировать взаимную привязанность, установить долгосрочный эмоциональный контакт.
Эти взаимные почёсывания, на которые у шимпанзе уходит более половины времени бодрствования, вызывают у животных выработку эндорфинов.
То есть по сути груминг — это способ механическим воздействием вызывать естественное положительное подкрепление социальной связи между приматами.
В книге «Политика у шимпанзе» Франс де Вааль подробно рассказывает о том, как груминг сплачивает группу, а в случае перехода власти в группе от одного самца к другому используется в качестве своеобразного мерила лояльности, организующего различные «центры силы» внутри стаи.
Известно также, что при распределении пищи между сородичами примат учитывает тот объём груминга, который он получил от каждого из соплеменников. Удивительная пропорциональность полученного груминга и количества пищи, которой примат готов поделиться с сородичем, свидетельствует о том, что каждый из них ведёт своего рода внутренний учёт получаемого им груминга.
У людей мы также можем наблюдать груминг, правда модифицированный — выражающийся во взаимных комплиментах, рукопожатиях, улыбках и реверансах, словах одобрения и поддержки, совместном времяпрепровождении, например за кофе или спиртным, и даже в смайликах в личной переписке.
Этому нас учат сызмальства: «Скажи бабушке спасибо!», «Что нужно сделать? Правильно — обнять и поцеловать!», «Не забудь попрощаться!»
и т. д.
Постепенно эти навыки человеческого груминга становятся обязательной частью взаимодействия. И чем плотнее, чем глубже те или иные наши социальные отношения, тем больше в них подобного «груминга».
Итак, наш социальный капитал строится на сложных отношениях между сородичами:
♦ на разного рода «груминге», который включает, кроме прочего, психологическую и эмоциональную поддержку, а также соблюдение «норм приличия» и традиций (даров, обменов и т. д.);
♦ на понимании иерархической структуры социальной группы, «инстанций власти» (кстати, чем выше ваше социальное положение в группе, тем больше груминга вы получаете);
♦ на распределении функционала между соплеменниками, включая профессиональные навыки и связанные с ними взаимные обязательства, «чувство долга», «верность слову», присягу на верность и т. д.
Всё это — сложный комплекс сигналов, каждый из которых с учётом множества нюансов и полутонов имеет свой собственный вес и значение.
Всё это в результате определяет нашу «социальную матрицу»: понимание того, кем кому кто приходится, кого с кем какие отношения связывают, у кого какие есть ресурсы, возможности и способы влияния на ситуацию.
Представьте себе на секундочку искусственный интеллект, который должен был бы всё это рассчитать, сопоставить, учесть и запрограммировать… Совершенно очевидно, что это наисложнейшая задача!
Именно эту задачу и выполняет наша с вами дефолт-система мозга. Причём спросите себя — а что именно она рассчитывает? — и на этот вопрос трудно ответить. Она считает
