ищут язычники, и потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всём этом. Ищите же прежде Царствия Божия и правды Его, и это всё приложится вам" (Мф. 6. 31). Один бедный человек хотел немножко разбогатеть, и просил об этом Бога. И любящий его Господь сказал ему в его мыслях: если бы в богатстве было бы твоё счастье, Я бы дал его тебе, и если бы в деньгах было бы твоё счастье, они бы у тебя были, но истинное счастье человека в любви, а бедность больше способствует искренней любви, чем богатство, поэтому лучше тебе быть бедным.
Апокалипсический брак предполагает общую собственность на всю вселенную, но это не значит, что надо потихонечку всю ее прикупать. Никакая жадность человеческая и представить себе не может, что уготовано человеку в собственность. Купить это не возможно, ибо и владеть этим нельзя в одиночку. "Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и церкви" (Еф. 5. 32) – "сия тайна" есть тайна брака. Бог сотворил мир таким, что в нём может дать счастье только одна форма собственности – общая собственность. Бог будет всё во всём – это брак. "Блаженны званные на брачную вечерю" (Откр. 19. 9). Брачная вечеря – это вечный пир красоты. "Дух и невеста говорят: прииди! И слышавший да скажет: прииди! Жаждущий пусть приходит, и желающий пусть берёт воду жизни даром" (Откр. 22. 17).
Сион
Если взять в руки симфонию и прочесть все библейские фразы о Сионе, особенно пророческие, то легко убедиться, что очень часто речь идёт уже не просто о возвышенности в Палестине, но перед нами грандиозный и капитальный символ некоего средоточия. В Апокалипсисе гора Сион упоминается только один раз: "И взглянул я, и вот, Агнец стоит на горе Сионе, и с Ним сто сорок четыре тысячи, у которых имя Отца Его написано на челах" (Откр. 14. 1). То, что упоминание о Сионе даётся в связи с новым народом, даёт нам право понимать Сион как именно воздушный, спиритуальный образ, в отличие от Синая, на котором Моисей получил скрижали закона. Синай и Сион очень глубокомысленно сравнивает ап. Павел в двенадцатой главе своего послания к евреям. "Если те, не послушав глаголавшего на земле, не избегли наказания, то тем более не избежим мы, если отвратимся от Глаголавшего с небес" (Евр. 12. 25). Вот какое соотношение: небо и земля. Образ горы, как архетип, всегда был символом касания и пересечения мира здешнего с миром нездешним. Точка пересечения двух линий имеет то интересное свойство, что она находится сразу на двух линиях. В этом свойстве можно усмотреть глубокий смысл. В ней, в этой точке возможно состояние, т.е. одновременное со-стояние двух стояний, и, следовательно, созерцание сразу нескольких горизонтов бытия, потому что там, где пересекаются две линии, там по таинственному закону всегда пересекается и третья, и четвёртая и т.д. В этом легко убедиться, если сесть на крылечке дома или встать на пересечении улиц, или на краю обрыва, на берегу моря, на опушке леса, причём не когда-нибудь, а на рассвете или закате, т.е. на пересечении дня и ночи, зимы и лета, детства и юности, зрелости и старости… каждому должно быть знакомо это странное, загадочное, даже мистическое чувство. Недаром на пересечении дорог, на вершинах холмов и проч. люди всегда ставили столбы, камни, часовни, идолы и тому подобное. Со-стояние на пересечении, вообще в принципе, человеку именно свойственно, потому что он сотворён на грани двух миров: духовного и телесного, и тем самым в средоточии всего мира. "Премудро сопрягает тварь" Бог именно в человеке. По настоящему сильное и глубокое эстетическое созерцание возможно только в состоянии. В состоянии человек свободен в глубиннейшем смысле этого слова, т.к. истинная свобода – это не просто возможность что-либо делать или не делать, а само состояние свободы, со-стояние. А делание или возможность делать, нужны, чтобы осознать, пережить состояние. Т.е. состояние первично, всё ради него. Поэтому и согласие с Богом – это не какая-то, например, творческая работа (не это главное), а бесстрастное состояние абсолютной свободы,. И тогда гора Сион символизирует не просто какое-то мистическое со-ангельское состояние, и, может, не только на пересечении неба и земли, но на пересечении многих небес, сопребывание во многих измерениях. Начиная с четвертого это уже мистические для нас измерения пространства. Наверное, мозг человека будет работать на все 100%, когда он будет жить на пересечении всех существующих измерений. Вот когда пригодятся его необъятные возможности. "Но вы приступили к горе Сиону и ко граду Бога Живаго, к небесному Иерусалиму и тьмам ангелов" (Рим.12.22).
Говоря о Сионе, обычно имеют в виду еврейский народ, т.е. иудеев в национальном смысле. Есть даже мнение, что сто сорок четыре тысячи – это евреи, обратившиеся в христианство. Надо сказать, что нация (само понятие) существует как отличие от других наций. Если нет отличия, то нет и нации. А что если в человеке совмещены две нации, или даже больше? Например, если он – полукровка. Это бы значило отсутствие нации, национальное никто? Или наоборот – всекто. Полукровка может, как бы, стоять на пересечении исторической памяти нескольких народов и созерцать несколько культурно-исторических коридоров, уходящих не только в мифическое прошлое, но и в будущее. И если он мог бы понимать культурные образы и архетипы двух народов, то это давало бы возможность понимать архетипы и всех остальных народов (вспомним о пересечении линий). Часто бывает, что полукровки оказываются выдающимися творцами национальных культур, потому что раздвигают их границы. Царский род Давида, кстати, тоже пошёл от национального пересечения.
А националисты всегда ограничены, как ограничен сам по себе любой национализм в рамках своей культуры. Национализм, имея в виду его крайнее проявление – понятие культурное в худшем значении этого слова. Национальная культура – это "дело рук своих", а национальная гордость – это то же, что профессиональная гордость. Парадоксально то, что может оказаться так, что объединением обезбоженных наций в одну империю с общечеловеческой культурой (Леонтьев) закономерно закончится история национализма. Тогда будет два народа божий и не божий. Ведь почему-то сказано, что во Христе нет ни эллина, ни иудея.
На первом соборе "Симон изъяснил, как Бог первоначально призрел на язычников что бы составить из них народ во Имя Своё" (Деян. 15.14). Зачем было Богу составлять ещё народ, если уже были иудеи? Кроме других причин, наверно ещё и потому, что нация для иудеев стала главным, а
