И тут заскрипели тормоза.
На первом совещании совета директоров в новом году Брайан уже был готов предложить план покупки выбранных компаний, но тут председатель объявил, что согласовал продажу Desert Mountain одной из крупнейших розничных сетей в стране. Цена была на 60 % выше, чем ожидалось меньше года назад.
Брайан не верил своим ушам.
Никто из членов совета, за исключением Рика Симпсона, казалось, не осознавал шока, который испытал Брайан. Председатель даже поздравил CEO за проделанную работу, без которой эта сделка бы не состоялась.
Когда совещание завершилось, Рик с Брайаном пошли выпить пива.
– Слушай, я пытался их отговорить, но было сложно. Единственная причина, по которой меня включили в совет, – это помощь им в продаже. Я, конечно, был бы рад, если бы они изменили курс, но они просто не этого хотели. Они владельцы и решили выйти из игры.
Брайан не собирался винить Рика, но не мог не поспорить.
– Но ведь можно было найти инвесторов и выкупить долю или что-то в этом духе. Разве нет?
– Да, – кивнул Рик. – И ты бы руководил фирмой еще лет пять, а потом продал бы ее какой-нибудь другой крупной компании за еще большие деньги. А ты не этого хотел, правда?
Брайан задумался.
– Нет. Я хочу сохранить семью. Но ведь это же позор!
– Почему?
– Потому что там, в наших магазинах, люди вкалывали, чтобы вытащить компанию из болота. Они наконец-то полюбили свою работу. Мне будет больно смотреть, как все это рухнет.
– Кто тебе сказал, что все это рухнет?
– Ладно тебе, Рик. Ты ведь знаешь, как все будет. Ты думаешь, компания стоимостью семнадцать миллиардов долларов позволит управлять магазинами так, как это делали мы?
Рик покачал головой.
– Наверное, нет. Но перестройка займет не год и не два. И потом, не в этом смысл, правда?
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду, что эти люди и дальше будут работать и управлять. И они понесут твои идеи в массы. Разве не в этом смысл?
Брайан отхлебнул пива.
– Может, и так. Не знаю.
Брайан взял несколько недель, чтобы завершить дела в DMS, а потом снова оказался на распутье. Им с Лесли надо было принять решение о следующем этапе пенсии, хотя теперь они смотрели на это немного иначе.
Несмотря на шутки, о возвращении Брайана в Gene and Joe’s не было речи, но снова уйти на покой он готов не был, и Лесли теперь это понимала. В идеале ему нужно было очередное приключение, в котором найдется место и вызовам, и гибкому графику.
Несколько месяцев Брайан с удовольствием катался с Лесли на лыжах, заглядывал к друзьям в пиццерию и время от времени без угрызений совести читал Wall Street Journal.
И тут опять позвонил Рик Симпсон.
Одной лондонской компании – престижной гостиничной сети – требовался консультант по вопросам удовлетворенности сотрудников, которая явно влияла на клиентов.
– Если ты сможешь им помочь хоть немного уменьшить текучку кадров, это резко укрепит их финансовое положение. А у тебя самого появится шанс проявить свое волшебство в еще большем масштабе, – заметил он шутливо. – А через шесть, максимум семь месяцев ты будешь свободен.
Брайана и Лесли не надо было просить дважды. Они всегда хотели пожить за границей, но постоянно были привязаны к секциям бейсбола, баскетбола, футбола и балета, в которые ходили дети.
– Отказаться было бы безумием! – объявила Лесли.
Шесть недель спустя семейство Бейли поселилось в апартаментах в центре Лондона, в районе Кенсингтонских садов. Оставшуюся часть года они как никогда наслаждались работой Брайана: он проводил успешные маркетинговые исследования в пятизвездочных гостиницах по всей Великобритании и континентальной Европе.
Брайан с радостью убедился, что идеи о борьбе с неудовлетворенностью применимы в еще одной отрасли и не только в Соединенных Штатах. Но еще большую радость доставила ему бандероль, которую он получил однажды вечером.
Марка была из Саут-Лейк-Тахо, а на обратном адресе указан ресторан. Лесли готовила ужин. Брайан пошел к ней на кухню, открыл коробку и обнаружил внутри две футболки Gene and Joe’s. Вытащив и развернув их, Брайан присмотрелся и потерял дар речи.
Под изображением двух смеющихся лиц было написано «Migo and Joe’s: пицца и макароны. Тут, там, везде!»
Неудовлетворенность работой
Работа, которая не приносит удовлетворения, – не то же самое, что плохая работа.
Как и с красотой, определение плохой работы индивидуально. Некоторым не нравится изматывающий физический труд или долгие часы под палящим солнцем. Другие обращают внимание на низкую оплату. Третьим работа кажется плохой, потому что офис расположен далеко от дома или приходится подолгу сидеть за компьютером. Все зависит от того, что человек ценит и что доставляет ему удовольствие.
Однако каждый знает, что такое неудовлетворенность.
Это когда страшно идти на работу и когда не можешь дождаться окончания дня. Когда работа высасывает из человека силы, даже если он не занят. Когда домой возвращаешься вымотавшимся и озлобленным.
Такая работа встречается сплошь и рядом: в консалтинговых фирмах, на телевидении, в банках, школах, церквях, компаниях по разработке программного обеспечения, футбольных командах и парках развлечений. Неудовлетворенность не зависит от должности – она поражает кабинеты руководителей, стойки администраторов и комнаты для сортировки корреспонденции.
Важно понимать, что удовлетворенность никак не связана с должностными обязанностями как таковыми. Профессиональные баскетболисты могут быть несчастны, а женщине, которая убирает в их раздевалке, работа будет в радость. Руководитель маркетинговой службы с зарплатой четверть миллиона долларов в год может страдать, а официантка, подавая ему обед, может видеть в своей работе смысл и радость.
В этом вся проблема. Неудовлетворенность не знает границ, ее сложно постичь, и никто от нее не застрахован.
Точно измерить, сколько людей не удовлетворены работой, невозможно, но мой опыт подсказывает: несчастных больше, чем довольных. И цена этого, как в экономическом, так и в человеческом измерении, ужасает.
С точки зрения экономики сильно страдает производительность труда недовольных сотрудников, а это оказывает бесспорное влияние на выручку компании и национальную экономику в целом. Однако особенно угнетает именно социальная цена неудовлетворенности, от нее волнами расходятся проблемы.
Несчастный сотрудник приходит домой отчаявшимся, злым и уставшим и заражает негативными эмоциями других: супруга, детей, друзей, попутчиков в автобусе. Даже самые психологически зрелые, знающие себя люди не могут ничего с этим поделать: ядовитое недовольство просачивается во все сферы жизни.
Что происходит в результате? Иногда возникает стресс, портятся отношения в семье, человек теряет способность ценить блага жизни. Хотя влияние может показаться неочевидным, со временем оно глубоко, а иногда и необратимо сказывается на эмоциональном и психическом здоровье. В некоторых ситуациях неудовлетворенность работой приводит и к более быстро возникающим и ощутимым проблемам, например алкоголизму, наркомании и насилию.
Точно оценить масштаб проблем, вызванных неудовлетворенностью, сложно. И хотя идеальной работы не бывает и ни одно общество не избавлено от экономических и социальных проблем такого рода, разве не стоит попробовать испытать бесплатный и разумный способ повысить довольство сотрудников?
Я думаю, стоит, и первый шаг – это понять корни, первопричины этого прискорбного явления.
Неудовлетворенность работой вызывают три основополагающих фактора, которые могут проявляться независимо от должности. На первый взгляд они очевидны и вроде бы легко устранимы, и тем не менее в большинстве организаций их почти не замечают.
Обезличенность
Человек не будет доволен работой, если о нем не знают. Каждый нуждается в понимании, в оценке своих уникальных качеств со стороны руководства. Хотя это может звучать как прописная истина, это, безусловно, так. Люди, которые ощущают себя незаметной, безымянной серой массой, не могут любить свою работу, и неважно, чем они занимаются.
Ненужность
Каждый человек хочет чувствовать, что его работа для кого-то важна. Для кого угодно. Не видя связи между своим трудом и удовлетворением другого человека или группы людей, сотрудник просто не сможет сколько-нибудь долго быть счастливым. Даже самые циничные люди должны знать, что трудятся на чье-то благо, пусть даже собственного начальника.
