Эмпирические исследования детерминант развития в их нынешнем состоянии иллюстрируют сложность объяснения комплекса социальных феноменов с несколькими одномерными переменными. Едва ли мы скажем что-то новое, указав на то, что развитие — это сложная проблема. Опыт недавних лет показывает, что развитие — это не просто прибавление капитала или же насаждение в обществе правильных институтов — демократии, прав собственности, рынков или же принципа верховенства права. Не значит развитие и простое обеспечение правильного набора общественных благ, например социального страхования или образования. Поборники традиционного экономического подхода к выработке рекомендаций для обеспечения развития сталкиваются с парадоксом: почему многие развивающиеся страны отказываются избрать политический курс, который, по утверждению экономистов, ведет к парето-улучшению? Почему они отказываются, если следование данному совету приведет к выигрышу всехчленов этого общества? Наверное, есть в этом совете что-то принципиально неверное.
Политика развития опирается на институты, политику, организации и убеждения, определившие успех порядков открытого доступа. Логика естественного государства позволяет понять, почему политика открытого доступа, а также его институты угрожают стабильности естественного государства. Экономисты обычно утверждают, что естественные государства страдают от чрезмерного вмешательства в дела рынка, что их законы способствуют образованию монополий и иных создающих ренту привилегий; кроме того, нередко говорят о неудовлетворительном состоянии прав собственности, неэффективном обеспечении населения общественными благами, а также несовершенном функционировании рынков. Все это верно. Логичное предписание, которое выдают экономисты, — это реформы, то есть страна должна на систематической основе реализовывать политику, в точности копирующую политику в порядках открытого доступа: более простой вход на рынок для фирм, меньший регулятивный контроль, сокращение монополий, более надежные права собственности, лучшее качество предоставления общественных благ, например образования, а также более сложный рынок. Однако до тех пор, пока реформируемые общества не достигнут как минимум пороговых условий, перенесение этих институтов и политик в естественные государства не позволит добиться никакого экономического результата.
Подход экономистов несостоятелен, так как он игнорирует логику, лежащую в основе естественных государств: свойственное естественным государствам ограничение доступа призвано решить проблему насилия — индивиды и группы, способные на насилие, получают стимулы к сотрудничеству. То есть ограничение доступа — не просто средство максимизировать доходы правящей элиты. Политика на основе порядков открытого доступа: универсальные безличные права и принцип верховенства права, открытый доступ крынкам, все большие экономические свободы — все это снижает способность естественного государства контролировать насилие. Таким образом, подобные перемены угрожают сделать жизнь людей хуже, а не лучше. Современная экономика неявно разделяет веберовское допущение о том, что государство обладает монополией на насилие и что оно не станет применять его для эксплуатирования граждан. Упуская проблему насилия, экономика упускает главную проблему развития.
Предлагаемые нами концептуальные рамки предполагают существование двух проблем, связанных с развитием. Первая — это развитие в рамках естественного государства, вторая — переход от социального порядка ограниченного доступа к порядку доступа открытого. Большая часть рекомендаций, выдаваемых экономистами, касается рекомендаций по стимулированию перехода. Однако динамика социальных изменений в развивающихся странах — это динамика именно естественного государства, а не порядков открытого доступа. Большинство развивающихся стран, за несколькими исключениями, так и не достигли пороговых условий. Они еще не достигли такого состояния, когда элиты могут начать выстраивать стабильные отношения друг с другом при решении важнейших вопросов, касающихся экономики и политики, посредством обезличенных институтов. Таким образом, применительно к ним советы начать переход оказываются неуместными. Установление хорошо прописанных прав элит в таких условиях бесперспективно. Перенесение институтов открытого доступа в естественные государства само по себе не может привести к политическому и экономическому развитию. Если эти институты навязываются обществу под международным или внутренним давлением и если при этом они не соответствуют существующим представлениям об экономических, политических, социальных и культурных системах, то новые институты почти наверняка будут работать куда хуже тех институтов, которые они замещают. Хуже того, если эти институты подрывают политические механизмы, обеспечивающие политическую стабильность, то тогда новые институты будут неминуемо способствовать беспорядку, ввергая общество в еще более плачевное состояние.
Экономисты отнюдь не одиноки в своей склонности сводить идеи открытого доступа к проблеме развития; представители политических наук имеют схожую склонность. Тезис о том, что один и тот же институт работает в условиях ограниченного доступа иначе, чем в условиях доступа открытого, с равной силой применим и к работе демократических институтов в условиях естественного государства. В естественных государствах институт выборов работает иначе, чем в порядках открытого доступа. Данный тезис противоречит распространенной позиции, которую можно найти в работе Пшеворского и его коллег (Przeworski et al., 2000), а также в львиной доле исследований из области эмпирической политической науки, согласно которым демократия определяется одним конкретным критерием — проводит ли та или иная страна конкурентные выборы с последующей сменой власти. Средства массовой информации обычно отождествляют демократию с выборами, нередко используя’данные понятия взаимозаменяемо. Подобный подход к демократии сваливает в одну кучу выборы в порядках ограниченного доступа и выборы в порядках открытого доступа.
Равно как и в случае с политикой экономического развития, мы стоим на иных позициях [245]. Хотя выборы и являются основополагающим институтом демократии, демократия — это не только выборы, об этом писал еще Даль (Dahl, 1971; Даль, 2010) в своей классической работе «Полиархия». Как институт порядка открытого доступа демократия позволяет гражданам осуществлять контроль над властями, принуждая их учитывать интересы граждан, кроме того, демократия дает определенную степень защищенности от коррупции. Для того чтобы демократия работала, выборы должны быть вплетены в институциональную и конкурентную среду, которая позволяет политической конкуренции способствовать распространению информации, а также сдерживать политиков. Выборы в естественных государствах обычно не выполняют эти функции или же делают это не до конца. Выборы в порядках открытого доступа еще по целому ряду пунктов отличаются от выборов в порядках ограниченного доступа; эти различия предполагают, что демократия в смысле гражданского контроля над правительством и чиновниками может быть обеспечена лишь в условиях открытого доступа.
