Затевая этот разговор, мне было неважно, что скажет отец. Я твердо знал, чего хочу и что мне нравится, и ничто не могло этого изменить. Суть этой истории не в том, что я поступил по-своему и что никогда прежде так не радовался принятому решению. И даже не в том, что на этом ноутбуке я научился создавать видео в iMovie и ретушировать фотографии в фотошопе – а ведь именно это пробудило мою страсть к тому, чем я занимаюсь сегодня. Нет, смысл в том, чтобы понять, чего вы хотите, и следовать этому.
Трудно по-настоящему понять себя и свои желания. Еще труднее прислушаться к внутреннему голосу, который исходит от сердца. Вы знаете это ощущение: когда что-то не по душе, что даже шерсть встает дыбом, единственное, что вы слышите в голове – это вопль «НЕТ!».
Чего бы ни касалось ваше решение – разговора ли, дружбы, карьеры, свидания – прислушивайтесь к своему чутью, а не тому, что говорят окружающие, или тому, как вы должны думать (иначе перемудрите). Неважно, что это – покупка первого ноутбука или любое другое решение, о котором вы прочтете в этой книге, я всегда прислушивался к себе. Я не позволял мнению окружающих затмить мои собственные суждения. Именно это привело меня туда, где я сейчас, и сформировало мой подход к сложным решениям и ситуациям.
В мире, где правит стадное чувство, многим трудно оставаться честными с собой и принимать важные для себя решения. Легко поддаться давлению сверстников и заняться тем же, что и остальные. Но помните, мы все – разные. Вы уникальны, со всеми своими мечтами, желаниями и стремлениями. У каждого из нас есть определенные предпочтения. Прислушайтесь к себе и найдите то, что любите, что делает вас счастливыми; оставайтесь верными своим убеждениям и не бойтесь открыто заявлять об этом.
Держитесь уверенней, и пока вы следуете своему чутью, вы не заблудитесь.
ВинтажЯ люблю старые вещи. Все винтажное – от полароида до граммофона. В них есть какая-то особенная манящая простота. Никаких видоискателей, цифровых объективов, улучшения качества изображения и прочего. Все без прикрас.
Со старыми камерами все внимание нацелено на сам процесс, ведь ты просмотришь кадры, только когда проявишь пленку. Переделать ничего нельзя. Все так, как есть. Большое значение имеет подготовка к съемке. Ты не узнаешь, что все запорол, пока не станет слишком поздно. И, давайте начистоту – есть ли что-то лучше, чем звук полароида или предвкушение момента, когда твой снимок проявится в реальности? Возможно. Но меня привлекает именно это.
С граммофоном та же история – вы слышите музыку в ее подлинной записи (если не считать живые выступления, конечно). Все такое уязвимое; отсутствие баса, шорох винила и прекрасный голос сливаются воедино, чтобы создать атмосферу, позволяющую прочувствовать исполнителя. Я никак не могу наслушаться.
Эти старомодные предметы возвращают меня в прошлое: то время, которое так хорошо помнят мои родители и я, по детским воспоминаниям. Не обязательно все оцифровывать или скачивать из Интернета. Традиционная, не обремененная лишними деталями красота полароида и граммофона позволяет погрузиться в истинную атмосферу классики.
У меня было неоднозначное отношение к моей первой работе в качестве спасателя. В четырнадцать лет (это вообще законно?!) я был на седьмом небе от счастья, когда меня взяли на работу в наш открытый бассейн – маленькую бетонную дыру в земле, так же известную как городской бассейн Ла-Крессента. Как же это было КРУТО! Я с нетерпением ждал, когда стану независимым и начну зарабатывать.
Стремление к свободе и самостоятельности придавало мне сил первые три-четыре года. Это был плодотворный труд: я учил ребятишек плавать, улучшая их шансы попасть в команду. Но со временем это однообразие начало отравлять мою радость, капля за каплей. У меня был полноценный рабочий день с 9 утра и до 5 вечера, только я сидел не в офисе, а на спасательной вышке и часами напролет слушал монотонную кантри-музыку или в жаркую погоду считал стекающие по мне капельки пота. Торчать на солнцепеке и наблюдать, как дети орут друг на друга, едва держась на плаву, выматывает и совершенно не стоит тех денег. Целое лето мне приходилось работать по 40–50 часов в неделю, чтобы скопить денег на будущее, пока мои друзья развлекались и веселились. Это только усиливало мои страдания.
Я начал ненавидеть все – от невыносимой жары до орущих непослушных детей. Порой мне приходилось вставать в 5 утра, а иногда драить туалеты или того хуже, вылавливать детские какашки из бассейна на глазах у других людей, выслушивая при этом их жалобы на то, что я закрыл бассейн для дезинфекции. Как будто я виноват, что кто-то перепутал бассейн с туалетом. НУ, ПРОСТИТЕ.
Работенка была изнурительной, но не хочу жаловаться, потому что все те сложности и напряжение стоили одного особенного дня.
Стоял прохладный июньский вечер 2008 года. Солнце не появлялось уже несколько дней, и все вокруг было сырым и промозглым. В бассейне осталось лишь несколько ребят, и была моя очередь присматривать за ними.
Мое внимание привлек один мальчишка. Он со скучающим видом сидел в мелкой части бассейна и, похоже, просто смотрел, как его жизнь проходит мимо.
«Ну что ты тут торчишь? – подумал я. – Иди домо-о-ой».
Я уже собрался сказать это вслух, делая очередной обход, как вдруг он заговорил:
– Сегодня я хочу сдать экзамен по плаванию.
Ладно, хорошо. Это уже хоть ЧТО-ТО.
Я повел этого милого отрока к глубокому краю бассейна, чтобы посмотреть, как он проплывет от края до края. Я проделывал это изо дня в день, так что у меня даже мысли не возникло, что что-то не так, когда он спустился по лесенке в прохладную воду.
Стоя там, я наблюдал, как он неторопливо преодолевает короткую дистанцию. Он плыл неуверенно; техника была тяжеловата, но все же он продвигался вперед. Когда ему оставалось проплыть порядка трех метров, я наконец понял причину его размышлений на мелкой стороне бассейна: он сомневался в своих силах. Он был далеко не лучшим пловцом.
Мальчик начал замедляться, потом остановился и стал покачиваться, как яблоко на воде. Проклятье!
«О, нет, – подумал я. – Неужели это происходит? Сегодня, СЕЙЧАС? Неужели мне придется спасать человеку жизнь?» Было прохладно, я уже надел толстовку, и все мысли были о том, чтобы скорее пойти домой. Я увидел, как он повернул голову в мою сторону, словно человек, которого несет течением.
– П-помоги, – прошептал он. В голосе отчетливо слышалась паника.
