Начать же завоевание Америки партнеры решили при посредстве маленьких транзисторных приемников. Пока придумывали оригинальную технологию их производства, Лео Эсаки, работавший в Sony открыл явление, названное впоследствии «туннельным эффектом в диодах», за что в 1973 году получил Нобелевскую премию.
Идею же сформулировал Акио Морита – миниатюрный радиоприемник, способный обеспечить хорошее качество звука и при этом помещающийся в нагрудный карман мужской рубашки.
В 1953 году у американской компании Western Electric был куплен за $25 тыс. патент на устройство под названием «транзистор». Хозяева патента были очень рады, поскольку не представляли себе, где можно применять этот самый транзистор, и предлагали устанавливать его в слуховые аппараты.
Именно в своих еще не разработанных карманных радиоприемниках Морита и Ибука решили ставить транзистор. Позднее, с коммерческим успехом маленького радио, слово «транзистор» закрепилось за самим приемником.
Первый транзисторный приемник поступил в продажу в 1955 году. Он был очень большим и ни в какой карман не помещался. Через два года на рынок был выпущен приемник поменьше. «Это был самый маленький в мире приемник, но он был все же больше обычного кармана мужской рубашки, – вспоминал позднее Морита. – Мы заказали рубашки для наших коммивояжеров с несколько увеличенными карманами, достаточно большими, чтобы опустить туда приемник».
В 1955 году Морита привез в Америку образец такого приемника, который стоил $29,95, и стал наносить визиты всевозможным торговцам. В одной фирме ему предложили заказ на сто тысяч приемников при условии, что на них не будет марки Sony – Морита благоразумно отказался.
Владелец сети розничных магазинов, которому приемник очень понравился, попросил составить ему схему скидок в зависимости от величины партии. Каково же было его изумление, когда самой дешевой оказалась партия в 10 тысяч. При заказе на 100 тысяч цена приемника возрастала приблизительно вдвое.
«Господин Морита, – терпеливо объяснил многоопытный заказчик, – я работаю торговым агентом вот уже тридцать лет, но вы первый человек, который заявил, что чем большую партию я куплю, тем выше окажется стоимость отдельного экземпляра».
Но у Морита были свои резоны. Его компания могла производить 10 тысяч приемников в месяц. Крупный заказ потребовал бы дополнительных инвестиций. И не было никаких гарантий, что на следующий год заказ такого объема повторится вновь. Короче, агент, вняв резонам юнца, все же купил 10 тысяч приемников.
Следующим хитом стали портативные магнитофоны. Существует несколько легенд о том, как в голову Акиа Морита пришла эта идея. Но достоверно известно лишь то, что в компании Sony она долго никому не нравилась. Отдел сбыта пытался убедить шефа, что подобный товар не купит никто. Шеф взял всю ответственность на себя. Правда, когда нужно было дать рекламным агентствам название модели, Мориты в офисе не случилось. Кто-то из его подчиненных, явно испытывавший проблемы с английским, предложил слово walkman (в буквальном переводе с английского – «гуляй-человек»).
Вернувшись, Морита приказал поменять название. Но было поздно – реклама запущена, магнитофоны с надписью Walkman изготовлены. С первого же дня (то есть с лета 1979 года) товар стал пользоваться бешеным успехом.
Странное словечко настолько прижилось, что, когда была выпущена партия плейеров с грамотным названием Roundabout, покупатели в США и Великобритании не хотели их приобретать и требовали в магазинах Walkman. В список товаров, впервые выпущенных именно компанией Sony можно включить также первый бытовой видеомагнитофон, первый транзисторный настольный калькулятор, первый компакт-диск.
Несмотря на громкую должность «основателя», введенную специально для него и Масару Ибука, с 1994 года Морита и Sony Corp. фактически существовали самостоятельно.
Перемены в секторе бытовой радиоэлектроники последних лет оказались настолько значительными, что в них было легче ориентироваться бизнесменам новой формации. Цифровые способы обработки информации, мультимедиа, всепроникающая компьютеризация, конвергенция между компьютерным бизнесом и торговлей бытовой радиоэлектроникой – все это было приметами нового времени.
Со смертью Акио Морита окончилась эпоха. И началась новая. Он поклонился и ушел, оставив полмиллиона служащих в компании стоимостью более $10 млрд, которая только в 1990 году выпустила более 500 новинок – то есть почти две новинки в день. Которая через 15 лет после его ухода стоит в 23 раза дороже, занимается бытовой электроникой, мобильными телефонами, видеоиграми (как, у вас еще нет PlayStation?), производством и продюсированием фильмов и музыки, финансовыми услугами...
Миллиарды на избалованных попках // Уильям Проктер, Джеймс Гэмбл и Procter & Gamble
Мы чистим зубы «Бленд-а-медом», а раковину – «Кометам», руки моем «Сэйфгардом», а посуду – «Фэйри». Нам не страшны пятна, потому что есть «Тайд», и перхоть – потому что есть «Хэд-энд-шолдерс». Попки наших младенцев всегда розовы, да и нам самим вполне комфортно и сухо. В общем, представить нашу жизнь без Procter & Gamble так же невозможно, как Проктера без Гэмбла. А саму компанию – без изобретений Виктора Миллса. Например, без «Памперса», который Миллс придумал 50 лет назад.
Как Проктер и Гэмбл стали родственниками
Англичанин Уильям Проктер и ирландец Джеймс Гэмбл могли бы никогда не встретиться, если бы в начале прошлого века судьба не занесла обоих в Америку. А именно в Цинциннати.
Шестнадцатилетнего Джеймса Гэмбла в США привез отец – священник-протестант, уставший влачить полунищенское существование в вечно неспокойной католической Ирландии и решивший начать новую жизнь где-нибудь в Иллинойсе. Однако путешествие Гэмблов закончилось немного ближе к побережью Атлантики: в дороге Джеймс занемог, и семья сделала остановку в Цинциннати (штат Огайо) – местечке шумном и оживленном. Пока Джеймс набирал силы, преподобный Гэмбл успел переквалифицироваться в зеленщика, но продолжал проповедовать в семейном кругу и воспитывал сына примерным христианином. Окрепший телом и духом Джеймс сначала помогал отцу в лавке, а потом пошел в ученики к самому опытному мыловару штата – мыло в то время приносило неплохой доход. Настолько неплохой, что через несколько лет Джеймс открыл собственную мыловарню и смог завести семью. Его женой стала Элизабет Норрис, дочь Александра Норриса, вполне преуспевающего изготовителя свечей. В этом же году сыграли еще одну свадьбу: Оливия, сестра Элизабет, вышла замуж за вдовца Уильяма Проктера.
Уильям тоже оказался в Америке не от хорошей жизни. В старой доброй Англии он влез в долги, чтобы осуществить мечту свой жизни – открыть магазинчик шерстяных изделий. Но, увы, магазин просуществовал ровно один день: на следующее утро после открытия Уильям обнаружил дверь магазина взломанной, а прилавки пустыми. Он поклялся кредиторам вернуть $8 тыс. долга – огромную по тем временам сумму, но попросил их разрешения покинуть Англию, чтобы отправиться на заработки в «сказочно богатую Америку». Тем не оставалось ничего иного, как поверить Проктеру и согласиться повременить с судебным разбирательством. Засади они его в долговую яму – вернули бы какие-то крохи. А так появлялся хоть какой-то шанс получить все. Уильям с женой Мартой отправились в Кентукки. Но им тоже не довелось добраться до места назначения: в дороге Марта подхватила холеру и спустя несколько дней умерла. Несчастье случилось как раз в Цинциннати, где Проктер и похоронил жену.
