Генерал и министр без возражений расписывались под моими презентациями, переглядывались, пожимая плечами, и говорили при этом: «Мне нравится, но хорошо ли так говорить с Конгрессом? Пройдет ли это?» Однако мой первый отчет бюрократы министерства обороны спокойно и практически без комментариев пропустили. Он им, кажется, понравился, хотя открыто они этого не сказали.
Итак, я покинул мир бюджетников, где мне платили около десяти тысяч долларов в год, и вошел в мир GE, где при проведении крупных корпоративных собраний тратилось до двадцати пяти тысяч на одну только презентацию – а на одном таком собрании их бывало по полтора-два десятка.
Я привыкал к пышному окружению. Мое первое собрание – это собрание генеральных директоров, проходившее в отеле Bellview Biltmore во Флориде, или просто Bellaire. Прилетали пятьсот высших руководителей GE – в два заезда, потому что в один не позволяла вместимость отеля. Сначала первые двести пятьдесят должны были два дня слушать выступления и играть в гольф, чтобы успеть выехать к тому моменту, когда начнут заезжать следующие двести пятьдесят. А мы должны были все прогнать для них второй раз.
В конце дня все сотрудники, спичрайтеры и технические специалисты отправлялись на другой конец города в отель «Шератон», где мы все проживали. Мне нравилось возвращаться сюда после отеля Biltmore, который мог стать страшной ловушкой в случае пожара – так как, возможно, он был самой большой деревянной постройкой в мире. GE даже нанимала пожарных, чтобы они ходили по всем этажам отеля и ночью. Некоторые участники встречи жаловались, что они с трудом засыпали под раздававшиеся всю ночь звуки то приближающихся, то удаляющихся шагов.
Будучи рядовыми сотрудниками, обслуживающими мероприятие, мы, разумеется, находились там во время обоих заездов, как и все докладчики, и CEO.
Спичрайтер председателя правления был на вершине своей карьеры. К названию его должности, которое было дано еще при Редже Джонсе, «менеджер, главный исполнительный директор по вопросам коммуникации» прибавилось еще «председательствующий на конференции».
Он был, несомненно, крупным игроком, и к нему с уважением относились рядовые спичрайтеры, а также руководители по связям с общественностью и представители бизнеса – все, кто знал, что его перу принадлежит книга «Industrial Statesman» Реджа Джонса.
Он превзошел себя, написав речь, которую Редж произносил на заключительной прощальной встрече. (Кандидатура Джека Уэлча была уже одобрена несколькими неделями раньше – а избран он был в декабре 1980 года и должен был принять на себя руководство компанией в апреле 1981-го.) Это выступление было прощанием Реджа, очень трогательным и волнующим, и в нем прозвучало очень много слов в поддержку Джека. В самом конце выступления голос Реджа дрогнул от волнения, и он произнес: «Я предрекаю вам великое будущее», – после чего решительно сошел со сцены под оглушительные и искренние овации.
Я был тронут, хотя, будучи новичком в компании, никогда не встречался с Реджем. Первая толпа из двухсот пятидесяти человек разъехалась по домам, и приехала следующая группа. Через два дня Редж вновь произнес свою торжественную прощальную речь уже во второй раз – и голос его дрогнул на том же самом месте.
Спичрайтеры относятся к наиболее циничной категории людей, потому что они знают, «как и из чего делают колбасу». В тот заключительный вечер в баре для персонала гвоздем программы были несколько пьяных интерпретаций фразы «я предрекаю вам великое будущее», также высказывались о том, была ли в текст речи вписана ремарка спичрайтера «здесь голос срывается» как раз перед последним предложением. Сам спичрайтер Реджа не посещал бар для персонала и не бывал на ужинах с нами, так как он был в списке участников встречи. Тогда я и мечтать не мог о таком статусе: мне предстояло достигнуть его только лет через семь-восемь.
Для той встречи я написал пять презентаций. Пять. И получил восторженные отзывы на все, особенно от своего босса, который понял, что сделал правильный выбор, взяв меня на эту работу. Я был героем конференции, как сказал он обо мне своим друзьям после второго бокала мартини.
Не помню, какими были четыре из этих речей, а вот пятая, написанная для руководителя направления по производству локомотивов, стала своего рода маленькой легендой (очень маленькой и не совсем положительной). Техническая служба, которая делала слайды и вместе с которой я готовил выступление, отправила фотографа сделать несколько снимков локомотива нашего производства. Тема была взята из стандартного корпоративного игрового пособия: бизнес возвращался в нормальное состояние, а у нас на месте прекрасная команда (следует читать: я на месте), за три-пять лет наши показатели достигнут величины Х долларов, Х ROI[24] и т. п., и моя команда (опять подразумеваюсь «я») будет успешно работать с новым председателем правления (это был реверанс в сторону избранного председателя, посланный с точностью, доступной только лазерному лучу).
Когда я уже заканчивал, тот парень с локомотивного производства ходил по сцене под звуки громкого гудка локомотива. Озвучивание было моей идеей, и оно было сделано потрясающе.
Тол пе понра ви лос ь.
Позднее мне сказали, что Джек, напротив, был недоволен.
Несмотря на похвалу, что-то меня не устраивало в моих презентациях. Я писал их, проработав в GE всего несколько месяцев. Что я мог сказать этим людям, опыт работы которых в бизнесе составлял в среднем двадцать – двадцать пять лет? Я просто взял множество каких-то малозначащих фактов из бизнеса, раскрутил их, добавив неплохой риторики, и потратил уйму денег на ослепляющие видео-и звуковые эффекты.
Я сам не переставал удивляться, и иногда вслух, почему кому-то от, скажем, направления электронной техники, или производства реактивных двигателей, или бытовой техники могло быть дело до локомотивного бизнеса и до того, что с ним будет через три-четыре года. Что они вынесут для себя из этой речи? Скорее всего, она вылетит у них из головы, едва они успеют дойти до туалета (разве что останется только впечатление, как хорошо говорил выступавший).
Всем запомнился гудок локомотива (или «горн», как потом назвал его Джек).
В чем была цель? Чего мы добились? Что взяли для себя другие из этого выступления?
На слушаниях в Конгрессе сенаторы, конгрессмены или рядовые служащие выходили из зала, ясно осознавая задачу, поставленную им армией: или вы финансируете производство вертолетов и танков и даете нам возможность быстро оснастить ими войска, или вы допускаете наше поражение – и тогда ваши дети будут обречены жить при коммунизме.
