Для того чтобы очертить различия между естественными государствами, мы выделим три типа: хрупкое, базисное и зрелое. Не существует четких границ, различающих эти типы. Естественные государства отличаются главным образом структурой государственности и сложностью организаций, которые они могут поддерживать. Наиболее важной организацией в естественном государстве является само государство, а точнее, сеть взаимоотношений внутри господствующей коалиции. Исходя из идеи двойного баланса, общества, способные поддер
живать сложные частные организации, обладают сложными и передовыми общественными организациями. Общества, которые не в состоянии управлять собой, также не в состоянии поддерживать сильные частные организации. Хотя мы делаем соответствующие выводы о степени насилия и прочности для каждого типа естественного государства, типология основывается не на результатах, а на институциональных структурах этих государств. Мы объясняем разнообразие естественных государств, анализируя сложность организаций внутри и вне государства.
В хрупком естественном государстве государство едва ли может устоять перед лицом внутреннего и внешнего насилия. Современные примеры включают Гаити, Ирак, Афганистан, Сомали и несколько других областей в Африке к югу от Сахары. В хрупком естественном государстве гарантии внутри господствующей коалиции изменчивы и нестабильны. Они часто стремительно меняются и зависят от индивидуальной идентичности и личности членов коалиции. Коалиция хрупка в том смысле, что незначительные изменения в положении участников коалиции— изменения в относительных ценах, количестве климатических потрясений, угроз от соседей, болезней и так далее — могут вывести коалицию из равновесия. Потрясения могут легко привести к насилию и созданию новой коалиции. Но могут они также привести к перестановкам внутри самой коалиции.
Хрупкое естественное государство способно сдерживать насилие, но вся политика — это реальная политика: совершая политические ошибки, люди рискуют жизнью. Коалиция успешно обеспечивает порядок, когда политические интересы членов коалиции уравновешены их экономическими интересами. Это двойной баланс. В хрупком естественном государстве не только война, но и экономика служит продолжением политики другими средствами. Обладание властью внутри коалиции — это важнейший элемент экономического успеха, а распределение экономических привилегий — это ключ к созданию стимулов для стабильных отношений внутри коалиции. Ресурсы могут быть получены путем военных завоеваний, а внутри коалиции ресурсы могут быть получены благодаря политическим успехам.
Вследствие своей нестабильности хрупкие естественные государства также характеризуются простыми институциональными структурами. Члены коалиции не могут достоверно соблюдать правила или следовать конституции, когда баланс сил внутри коалиции меняется от месяца к месяцу. Это не означает, что хрупкие естественные государства неспособны понять возможные преимущества от институциональных структур: члены господствующей коалиции хотели бы обеспечить исполнение правил и законов, чтобы ограничить насилие. Однако в реальности отсутствие определенности относительно результатов удерживает элиту от того, чтобы давать достоверные обязательства в следовании правилам и законам во всевозможных обстоятельствах. По схожим причинам хрупкие естественные государства не могут поддерживать много частных элитарных организаций.
В хрупких естественных государствах в организациях доминируют сети с отношениями патрон — клиент, и, как правило, это сети, которые в состоянии применить насилие. Нестабильность хрупких естественных государств мешает таким обществам развивать надежные формы публичного права: публичное право обуславливает и регулирует поведение государства. Кроме того, хрупкие естественные государства испытывают сложности в создании и применении частного права: частное право регулирует отношения между людьми, которые опираются на поддержку государства [59]. Надежные соглашения носят долговременный характер. То, что создает закон, — это смесь публичного и частного права: простые законы, которые регулируют отношения между отдельными лицами, основанные на социальной идентичности, а также задают набор правил, который могут использовать патроны для принятия решений. К примеру, действующие правовые кодексы у германских народов в Европе раннего Средневековья, такие как Салическая правда, состоят в основном из перечней компенсаций за ущерб и различного рода нарушения. Pactus Legis Salicae, Салическая правда, включает следующие санкции: 15 солидов в таких случаях, как кража кастрированного поросенка, или обрубание среднего пальца другого человека; 34, 35 и 62,5 солида в таких случаях, как стрельба в человека отравленной стрелой, не достигшей цели; 100 и 200 солидов в таких случаях, как убийство свободной девушки; 600 солидов в таких случаях, как убийство длинноволосого мальчика или графа; и 1800 солидов в таких случаях, как тяжкое убийство длинноволосого мальчика или графа с отягчающими обстоятельствами [60]. Штрафы служили двум целям: первая — это сдерживание насилия, а вторая— улаживание вражды между семьями и группами, с заменой жестокого насилия на фиксированную денежную выплату [61]. Эти хрупкие сообщества не могут поддерживать правовых систем со сложными правилами для организационных структур, публичных или частных.
В противоположность хрупким естественным государствам базисные естественные государства поддерживают в государстве стабильные организационные структуры. Переход от хрупкого к базисному естественному государству происходит постепенно и отмечен возрастающей способностью структурировать долговременные соглашения во внутренней организации государства. Институты базисных естественных государств состоят в основном из институтов публичного права — институтов, которые структурируют различные аспекты жизни государства, его внутренние отношения и его отношения с участниками господствующей коалиции.
Эти общественные институты служат нескольким целям. Они предлагают стандартные решения периодически повторяющихся проблем: это преемственность лидера и элит, определение уровня налогов и податей, раздел военной добычи. Все эти проблемы дают возможность для насилия и пересмотра соглашений внутри господствующей коалиции, а значит, потенциально опасны. Институционализация процесса принятия решений смягчает, но никогда полностью не исключает опасности. Общественные институты также санкционируют формирование некоторых общих убеждений среди элит. Расширение набора совместно разделяемых убеждений среди элит наращивает диапазон достоверных обязательств, которые может поддерживать господствующая коалиция [62]. Наконец, общественные институты обеспечивают элиты организационными формами как в общественной, так и в частной сфере, которые они могут использовать, чтобы противостоять друг другу.
