Группа могущественных джентри, самых значимых рыцарей, насчитывала от 200 до 2000 человек. Она контролировала значительные территории. Иногда рыцарей призывали в парламент. Позднее именно они чаще всего избирались в палату общин. Вопрос о том, контролировали ли они как класс больше земли и денег, чем магнаты, не ясен. Что касается их отношения к титулованному дворянству, то оно было разным в зависимости от обстоятельств.
Третья группа менее крупных джентри насчитывала от 5000 до 8000. Члены этой группы владели землей и получали доход, который заметно превышал все то, чем владел простой люд. Однако состояние этой группы было значительно меньшим, чем состояние более крупных сеньоров.
Численность населения Англии между 1200 и 1600 гг. варьировалась от 2,5 до 6 миллионов человек. В начале XIV в. и вплоть до Черной смерти насчитывалось от 500 тысяч до 1,2 миллиона семей [110]. Титулованное дворянство и джентри, насчитывавшие от 6 до 10 тысяч семей, составляли от 5 до 1 % всех английских семей. Безусловно, перед нами порядок ограниченного доступа. В Табл. 3.1 показано землевладение по классам к 1436 г. в соответствии с подсчетами Купера. Три группы совместно обладали примерно 45 % земли, король обладал другими 5 %, а церковь — еще 20 %. В целом очень небольшая группа населения владела почти 70 % или даже больше земли в Англии. Но это не значит, что остальные 99 % населения ютились на 30 % земли, — просто доходы и привилегии, связанные с землевладением, в Англии были увязаны с очень небольшой группой политической, военной, экономической и религиозной элиты.
Группы элит не были ни закрытыми, ни статичными: в них наблюдалось постоянное движение то вниз, то вверх в сочетании с некоторой проницаемостью снизу. Цифры Макфарлейна относительно «вымирания» сословия пэров в Табл. 3.2 позволяют сделать такой вывод, а также указывают на некоторые механизмы, посредством которых все это происходило. Макфарлейн указывает в качестве пэров всех тех титулованных дворян, которые были призваны в парламент в течение двадцатипятилетнего периода, начавшегося в 1300 г. Пэрство прекращалось, если пэр умирал, не оставив после себя прямого наследника-мужчины. Вымирание не означало обязательного исчезновения титула. Оно означало переход титула и нередко земли к боковой линии семьи. В прочих случаях пэрство могло быть отнято (например, за предательство), что влекло за собой лишение пэра, а также его семьи всех гражданских прав и собственности. Самый низкий показатель вымирания за четверть века в интервале между 1300 и 1475 гг. составлял 24 %, высший показатель—35 %. Так как смертность была высокой, а выживание — проблематичным, элита всегда оставалась проницаемой.
Мобильность внутри аристократии могла быть неожиданной и драматичной, она могла зависеть от счастливого стечения обстоятельств. Ричард, герцог Йоркский (ключевая фигура в Войне Алой и Белой розы), был сыном герцога Кембриджского. Его отец был казнен как предатель и в силу лишения всех привилегий оставил
сыну очень маленькое наследство. Пару месяцев спустя в 1415 г. дядя Ричарда Эдуард, герцог Йоркский, умер без наследника. Если бы дядя Ричарда Эдуард умер до его отца, то тогда титул и собственность Эдуарда были бы утрачены, а Ричард ничего бы не получил. Однако в силу того, что дядя умер до отца, Ричард унаследовал все состояние Эдуарда и, более того, стал герцогом Йоркским. Смерть дяди Ричарда по материнской линии Эдмунда Мортимера, герцога Марча и Ольтера, который также не имел потомка, сделала Ричарда в 1432 г., когда он достиг совершеннолетия, крупнейшим землевладельцем Англии времен Генриха VI. История Ричарда впечатляет своим масштабом, но отнюдь не поворотами сюжета (Мс- Farlane, 1973, р. 185–186).
Несмотря на постоянные изменения, семьи аристократов были достаточно стабильными: из 62 крупнейших землевладельцев, составлявших парламент 1640 г., лишь половина «по состоянию на 1874 г. имела потомков или родственников, обладавших землями в три тысячи акров или больше» (Tawney, 1941, р. 2). Господствующая коалиция в Англии очень сильно напоминала ту стилизованную господствующую коалицию, которая была обрисована нами во второй главе. Она была малочисленной и пользовалась привилегированным доступом к ценным ресурсам и формам деятельности. Аристократия господствовала над военными, церковью и правительством, а когда в XVI в. началась колониальная экспансия, то она захватила еще и основные позиции в ключевых колониальных компаниях, а также в крупных торговых фирмах.
Аристократия была стабильной группой, но членство в ней не было статичным. Вход снизу был — он был ограничен, но возможен. Формально статус аристократа в иерархии зависел от земли. Мобильность индивида в рамках элитной иерархии отчасти зависела от колебаний стоимости его владений и привилегий, а отчасти — от его способностей, ума, трудолюбия, связей и удачи. Армии формировались посредством выделения держаний, держатели, в свою очередь, были обязаны нести воинскую службу. Члены домовладений, наемники, а также держатели земель составляли тот костяк, на который сеньор мог опереться как во время войны, так и в мирное время в период выполнения какой-то иной службы. Эту группу лиц называли приближенными или связями. Они образовывали сети патрон-клиентских отношений. Эти сети работали в интересах сеньора или куратора этих сетей. В силу того что политическая позиция сеньора отчасти зависела от его способности быстро мобилизовать людей под то или иное дело, сеньор, который командовал наибольшим количеством людей, оказывался в гораздо более выигрышной позиции с точки зрения вознаграждения членов своей команды.
Аристократия в целом состояла из представителей высшего и низшего дворянства, а также из их семей, связанных друг с другом через ясные линии сетей патрон-кли- ентских отношений. Аристократия находилась на самой вершине сети, сеть тянулась через джентри и охватывала бблыпую часть английского общества. Условное держание земли в обмен на службу облепляло эти сети формальной и правовой структурой.
Как было отмечено выше, лишь около сотни магнатов обладали возможностью влиять на национальную политику. Личность ни одного из этих крупных магнатов не была зафиксирована ни в одном праве и ни в одной родословной, но сыну графа играть заметную роль в обществе было куца проще, чем сыну сельского судьи. Способные и талантливые люди состязались за господство внутри коалиции; даже статус короля не давал абсолютных гарантий: король мог пострадать, если его способности оказывались недостаточными, чтобы реагировать нате вызовы, с которыми он сталкивался. В рамках этого мира социальные персоны отражали уникальные привилегии, находившиеся в руках каждого крупного игрока.
