Роберт Бакарелла (Robert Bacarella) основал фонд Monetta (от латинского слова, обозначающего монету). Он из Чикаго, вырос в «каменном бунгало» в плохом районе, в семье, где было четверо детей. В школе подрабатывал в овощной лавке и на автозаправке. С 1972-го по 1989 год Бакарелла работал в департаменте, который занимался управлением пенсионными сбережениями, в некой компании Borg-Warner – производителе комплектующих для автомобилей. По вечерам он учился – получал степень MBA.
Бакарелла начал свой собственный бизнес в 1975 году, как говорится, «в гараже». Он, его брат и трое друзей скинулись по 150 долларов, договорились, что будут вкладывать еще по 10 долларов ежемесячно, и начали инвестировать эти деньги. Все пятеро инвесторов были вовлечены в управление своим «инвестиционным клубом»: между ними были распределены отрасли, которые они должны были отслеживать, все участники делали доклады по конкретным акциям. К 1985 году клуб имел в управлении 1 млн долларов и 65 вкладчиков, и Бакарелла зарегистрировал взаимный фонд и управляющую компанию, где ему принадлежал контрольный пакет.
Фонд специализируется на вложениях в небольшие быстрорастущие компании. Целевая доходность фонда – 30% годовых. Подыскиваются такие компании, у которых ожидаемый рост прибыли превышает 20% в год, маржа чистой прибыли – 8–10%, а доходность инвестированного капитала – 15%. Соотношение «долг/акционерный капитал» при этом должно быть ниже 50%. Я думаю, под такими принципами подписался бы и Баффетт. Но насколько дешево можно купить такие компании?
Бакарелла разрабатывает свою систему, заточенную на то, чтобы определять «настроения рынка», в нее входят такие индикаторы, как доля наличности в активах взаимных фондов, процент аналитических отчетов с негативными рекомендациями, отношение покупок и продаж акций инсайдерами корпораций и т.п. Цена покупки акций фондом – не константа, а зависит от индекса настроения рынка. Бакарелла считает, что если индикатор настроения положительный, то есть указывает на то, что впереди бычий рынок, то акции можно покупать по мультипликатору P/E, равному ожидаемым темпам роста прибыли на одну акцию: иными словами, если ожидаемый темп роста 30%, то оправданны покупки по P/E, равному 30. Если индикатор настроений рынка нейтральный, то максимальная цена – 22 годовые прибыли; а если отрицательный (то есть указывает на медвежий рынок), то только 15 [Frailey 1993]. На мой взгляд, эти цены слишком высоки, ведь средний долгосрочный P/E американского рынка – всего 14.
В своих интервью Бакарелла произносит «правильные» слова: говорит о преимуществах долгосрочного инвестирования перед философией быстрого обогащения. Иногда он озвучивает идеи Баффетта. Так, он рассуждает о преимуществах принятия инвестиционных решений из Чикаго: «большой плюс, что мы не Уолл-стрит. Мы не в ловушке трейдерского менталитета. Когда они сбрасывают акции, мы покупаем» [Barnes 1992].
На первых порах тактика Бакареллы работает. В 1986–1990 годах ему удавалось показывать доходность в 15,5%, что на 2 процентных пункта выше доходности S&P 500. (Но S&P 500 – не вполне адекватный бенчмарк для фонда, так как в этот индекс включены более зрелые компании.) В 1990-м S&P 500 потерял 3,1%, а фонд Бакареллы Monetta показывает прирост в 11,3%. В 1991 году активы Monetta Fund на один пай растут на 55,8%, тогда как S&P 500 прирастает на 14,8%, а индекс аналогичных фондов, вкладывающихся в растущие акции, – на 17,2%. За пять лет фонд показывает рост в 150%. Среднегодовая доходность со дня его основания достигает 18,5% (рост S&P 500 – около 11%). Среднегодовая доходность за 1989–1991 годы составляет уже 23,8%, что выше средней доходности акционерных взаимных фондов уже на 10 процентных пунктов.
В течение четырех лет с момента основания фонда Бакарелла тщетно пытался довести количество вкладчиков до 1000 человек (в этом случае котировки паев фонда начинают публиковаться в газетах). Рекламировал себя на торговых ярмарках в Чикаго, раздавал рекламные листовки и майки с логотипом фонда, рассылал письма в близлежащие дома с предложением открыть инвестиционные счета для детей, внеся всего 250 долларов. Безрезультатно. Никто не звонил. Все существующие пайщики были родственниками, друзьями или родственниками друзей. К концу 1990 года в фонде – всего 6 млн долларов.
В 1991-м независимое агентство Moningstar, занимающееся анализом эффективности взаимных фондов, присваивает фонду Monetta максимальный рейтинг – в пять звезд. Первый номер журнала Money за 1992 год – ведущего издания по личным финансам в США – выходит с заголовком «Неизвестные фонды сделают вас победителем», а в статье утверждается: «нужно осторожно добавлять новые фонды к своему инвестиционному портфелю, чтобы это не означало, что вы попросту владеете бóльшим количеством акций. Но этой проблемы не существует, если речь идет о шести фондах, представленных ниже. Вы получите сборную солянку инновационных вложений и уникальных управленческих стилей». В эту шестерку попадает Monetta Fund [Edgerton 1992]. В марте того же года Kiplinger’s Personal Finance Magazine посвящает Бакарелле передовую статью, его лицо – на обложке. «Загадка: что отличает фонды, которые показывают нереально высокие результаты? У них неимоверно талантливый управляющий – как Роберт Бакарелла» [Schiffres 1992]. В апреле обстоятельную статью фонду Monetta посвящает Chicago Tribune. Она начинается так: «Фонд Monetta – один из лучших взаимных фондов в стране сегодня. Журнал Money включил его в “восемь открытий 1990-х”. USA Today признал Monetta фондом роста и дохода № 1 в стране в 1991 году. Forbes, Fortune, Barron’s и другие библии инвестиционного бизнеса регулярно пишут о его выдающихся показателях» [Barnes 1992]. И Chicago Tribune нужно тоже не отстать, тем более что Чикаго – родной город звезды. Месяцем позже в фанфары дует Boston Herald: «Вы ищете хорошо управляемый взаимный фонд?.. Одним из лучших на сегодня является фонд Monetta (тел.: 800-666-3882)» [Lavine 1992]. В августе подхватывает Wall Street Journal: статья о Бакарелле называется «Разница в знании, когда продавать», а ее автору представляется, что «Бакарелла лучше других знает, когда нужно продавать акции» [McGough 1992]. В декабре интервью с Бакареллой появляется в Fortune [Finding Big Payoffs in Small Stocks… 1992].
За 1991 год фонд увеличивается в восемь раз – до 46 млн долларов. Число вкладчиков растет с 729 до 11 600 человек. К 1 марта 1992 года в фонде – 68 млн долларов, на 15 апреля – 155 млн долларов и около 40 тыс. человек. Вложения в фонд поступают со скоростью 10 млн долларов в неделю. На август в фонде собрано 250 млн, к концу сентября – 285 и 70 тыс. пайщиков, в середине декабря – 345 млн долларов, а на конец года – 442 млн. В день поступает 2000 звонков. Звонки обрабатывают всего четыре человека. Потенциальные вкладчики не могут дозвониться, и если бы не это ограничение, то активы фонда росли бы быстрее. В начале 1993 года, когда размер фонда достигает 500 млн долларов, Бакарелла временно закрывает его для новых инвесторов: сотрудники не в состоянии справиться с объемом работы. Ведь управляющая компания – по-прежнему семейный бизнес, и в бэк-офисе работают члены семьи. На конец 1993 года активы фонда оцениваются в 524 млн долларов. Это максимум.
Между тем доходность Monetta за 1992 год – только 5,5%, тогда как подобные фонды в среднем заработали 8,8%. За первые восемь месяцев 1993 года доходность отрицательная – минус 6%. За 1993 – 1994 среднегодовая доходность составляет всего 6,6%. В 1995 году фонд зарабатывает, казалось бы, много – 28%, но S&P 500 прирастает на 34%. Рейтинг Moningstar – уже только три звезды. В списке, составленном летом 1996 года по итогам трех последних лет, Monetta – на 157-м месте из 168: он хуже среднестатистического фонда, вкладывающегося в акции небольших компаний, на 7 процентных пунктов. При этом аналитики замечают, что в других компаниях, например в Fidelity, управляющего за такие показатели уволили бы, но Бакареллу отстранить нельзя – он контролирующий собственник.
В 1994 году начинаются активные изъятия из фондов (а к этому времени Бакарелла управляет несколькими), и за три года активы сокращаются на 60% – до 187 млн долларов. Доходность так и не восстанавливается. За пять лет, заканчивающихся в I квартале 1997 года, фонд зарабатывает всего 19,2%, тогда как аналогичные фонды – в среднем 94,3%.
Когда журналисты спрашивают Бакареллу о причинах столь плачевных результатов, он называет проблемы с акциями компаний из отрасли здравоохранения, которых в его портфеле было изрядное количество (реформы Клинтона не благоприятствовали платной медицине), популярность циклических акций, которые обогнали «растущие» во время экономического подъема, и т.п. Если бы да кабы…
На пике популярности Бакарелла утверждал, что своему успеху он обязан «умным» эвристическим правилам. Он автоматически покупал облюбованные акции, если их цена опускалась ниже расчетного уровня, а затем так же автоматически продавал любой пакет акций, если они выросли в цене на 30% (это у него называлось «не быть жадным»)[33]. На новую покупку этих акций налагался запрет, который действовал в течение 30 дней. Акции находились, как выражался Бакарелла, в «коробке для наказания» и, по его мнению, должны были остудиться. Затем можно было вновь покупать. С одной акцией, Vicorp Restaurants, так было проделано пять или шесть раз. Управляющий заново анализирует ситуацию вокруг конкретной акции при падении цены на 10 и 20% и может на этом уровне продать (но может и увеличить позицию), и продает автоматически, если падение составило 30% (это у него называлось «мы не влюбляемся в свои вложения»[34]). В интервью Chicago Tribune Бакарелла объясняет, откуда взялось это правило. Оказывается, работая в Borg-Warner, он наблюдал, как во время падения рынка в 1973– 1974 годах пенсионные накопления ее работников упали на 50–60%. «И я решил, что должен быть лучший путь». Его босс разрешил Бакарелле встретиться со 100 управляющими пенсионными фондами из других компаний, и он обнаружил, что только трое из 100 не потеряли столько денег. «У них была дисциплина продавать, и их средства никогда не были полностью инвестированы» [Barnes 1992].
