Андеррайтеры учредили Лондонскую продуктовую клиринговую палату с изначальным капиталом в 1 млн фунтов стерлингов, выпустив 99 000 обыкновенных акций по 10 фунтов каждая и 100 учредительских акций того же номинала. Эти 100 учредительских акций были полностью оплачены и размещены частным образом среди директоров и сторонников клиринговой палаты, а 50 000 частично оплаченных обыкновенных акций были предложены к открытой подписке по 2 фунта 10 шиллингов каждая3.
Эмиссия акций легко довела уровень капитала до 126 000 фунтов. Подписка на обыкновенные акции превысила установленную сумму, так что размещение прошло в очень широких масштабах. Многие инвесторы приобрели акций всего на 5 фунтов. Согласно регистру акционеров, добрая доля мелких акционеров приобрела выпуск со спекулятивными целями, продав свои приобретения к маю – июню 1888 года.
В последующие годы структура капитала Лондонской клиринговой палаты с большой долей неоплаченного капитала играла роль тормоза для повышения цен на ее акции. Эта структура была обусловлена отсутствием у компании на тот момент гарантийного фонда. Большая доля неоплаченных инвесторских обязательств служила одним из способов убедить клиентов, что компания способна справиться с «экстремальной ситуацией»4.
Но пока такой момент не настал, клиенты непременно получали свое вознаграждение. Задача Лондонской продуктовой клиринговой палаты – зарабатывать деньги для своих акционеров. В проспекте компании было обещано, что держатели обыкновенных акций получат общий дивиденд в размере не менее 6 % от их оплаченного капитала. Учредительские акции давали право на 25 % оставшейся прибыли, после чего будут производиться дальнейшие выплаты по обыкновенным акциям.
25 февраля 1888 года, в тот день, когда Financial Times назвала Лондонскую палату «азартной игрой на продуктовом рынке», десять ее директоров собрались на свое первое заседание во временно арендованном офисе на Минсинг-лейн.
В протоколах этого заседания не отражено, затронули ли управляющих клиринговой палаты враждебные высказывания прессы, которая всего три дня назад приветствовала ее учреждение. Совет управляющих тем временем сформировал комиссии по выработке правил обеспечения фьючерсной торговли сахаром и кофе и избрал Фрэнсиса Джонстона, директора главного банка компании, председателем совета, а Цезаря Царникова – его заместителем5.
Так получилось, что из этих двоих именно Царников сыграл более заметную роль в истории клиринговой палаты. Это был известный сахарный брокер, который, как и многие из его коллег-акционеров, имел немецкие корни. В 1861 году он принял британское подданство и в том же году основал фирму Czarnikow & Co.
Этот человек отвечал многим стереотипам современного дельца из Сити. По словам одного из биографов, этот невысокий, крепко сбитый мужчина, имевший склонность к кубинским сигарам, был импульсивным, автократичным и вспыльчивым дельцом, «способным в один и тот же день прогнать работника и нанять его снова»6.
Агрессивный характер Царникова несколько смягчался страстной любовью к цветам и животным, которых у него было множество – в разное время он держал обезьян, эму, орлов и даже медведя7. Среди тех, кто присутствовал на его похоронах в его загородном имении в Эффингеме в 1909 году, были в числе прочих: секретарь Лондонского зоологического общества, помощник директора и шесть работников зоопарка в Риджент-парке, а также четыре представителя семейства Клейнвортов, один из Хатов и другие представители банкирских фамилий из Сити немецкого происхождения8.
Сам Царников называл себя «колониальным брокером», однако после смерти своего основателя его компания приобрела чисто немецкий характер. Именно в сторону Германии Царников и другие основатели Лондонской продуктовой клиринговой палаты обратили взоры в поисках талантливых сотрудников.
Вскоре после учреждения палаты Царников и член совета директоров Герман Фортлаг поехали в Гамбург. Там, согласно сообщению совета 28 марта 1888 года, они наняли двух клерков, «знакомых с порядком ведения дел в Гамбургской продуктовой клиринговой палате». Кроме того, они провели переговоры с неким Вильгельмом Шульцем относительно занятия им должности второго управляющего Лондонской палаты. 18 апреля, три недели спустя, Шульц был принят на эту должность с вознаграждением в виде 800 фунтов стерлингов в год и доли в прибылях в размере не менее 2,5 %. Совет также принял решение арендовать помещение по адресу Минсинг-лейн, 21 – в самом сердце товарной торговли Сити.
Через несколько месяцев, 1 ноября, Шульц был назначен управляющим на трехлетний период с жалованьем, состоявшим из 1000 фунтов9, 5 % из первых 50 000 фунтов чистой прибыли и 2,5 % во всех последующих прибылях. Еще один немец – Герман Шуман стал секретарем компании с вознаграждением в виде 500 фунтов в год и 1 % чистой прибыли. Шуман недолго проработал в компании, а Шульц оставался управляющим Лондонской палаты до Первой мировой войны.
Хотя в поисках персонала и новаторских идей Лондонская продуктовая клиринговая палата обращалась к Гамбургу, метод заключения ею клиринговых контрактов очень походил на тот, что практиковала гаврская Caisse. Таким образом, можно предположить, что Warenliquidationskasse Гамбурга также скопировала французскую модель.
Подобно Caisse Лондонская палата выполняла свои обязательства перед лондонскими продавцами и покупателями фьючерсов путем регистрации контрактов и выдачи гарантийных свидетельств. Этот метод был утвержден «Правилами ведения фьючерсного кофейного бизнеса», опубликованными Лондонской палатой, когда в мае 1888 года она приступила к клирингу кофейных фьючерсов. Эти Правила применялись с небольшими изменениями и к другим контрактам вплоть до начала компьютеризации в 1960-х годах.
Принимая и регистрируя гарантируемые контракты, Лондонская палата взимала депозиты, или первичную маржу, и в случае падения цен требовала выплаты маржи по балансовой стоимости контракта. Однако палата не являлась юридическим контрагентом сделок. Например, в случае банкротства кого-то из участников она гарантировала выполнение контракта, указывая другой стороне совершить взаимозачет по всем или некоторым из неисполненных контрактов банкрота. Если депозитов и маржевых средств, имевшихся в клиринговой палате, было недостаточно для покрытия позиций банкрота, она несла убытки.
На заре своей деятельности члены Лондонской палаты делились на два типа: обычные (ordinary) и полномочные (authorized) брокеры. Обычные брокеры занимали примерно такое же положение, как в наше время неклиринговые члены центрального контрагента. Прием каждого члена являлся «абсолютной прерогативой совета директоров»10, и протоколы подтверждают, что совет относился к этим обязанностям серьезно и одобрял далеко не все кандидатуры. Члены палаты должны были иметь помещение для ведения бизнеса, расположенное в Сити.
Приступая к ведению кофейного бизнеса, Лондонская палата предполагала «принять в свои ряды некоторое количество полномочных брокеров», единственных имевших право регистрировать в палате фьючерсные контракты11. Эти полномочные брокеры были похожи на сегодняшних клиринговых участников, и только при их наличии могли регистрироваться и обеспечиваться контракты обычных участников.
Если обычные члены платили ежегодные взносы в размере «не менее одной гинеи» (1,05 фунта стерлингов), полномочные брокеры платили дополнительные взносы в размере не менее 5 гиней. Брокеры «выбирались» советом и брали на себя особые условия и обязательства. Например, полномочные, или привилегированные, брокеры не имели права принимать участие в кофейном фьючерсном бизнесе «принципалов, не проживающих на территории Великобритании». Кроме того, если клиент брокера (который мог быть членом Лондонской палаты) находился на расстоянии более мили от клиринговой палаты, брокер должен был принять на себя все обязательства и обязанности принципала. Специальные брокеры также должны были принимать участие в работе комитета, состоявшего из пяти членов, который (под пристальным наблюдением управляющих палаты) фиксировал дневную цену для расчета маржи.
Первые 59 членов были приняты в состав палаты в конце апреля 1888 года, незадолго до 1 мая – даты начала регистрации и обеспечения форвардных контрактов на кофе. Количество членов быстро возрастало. На заседании 16 мая совет утвердил прием пятидесятого полномочного кофейного брокера и рассмотрел заявления от обычных брокеров, числившихся в списке кандидатур под номерами с 244 до 256.
Начальный этап работы Лондонской палаты не обошелся без проб и ошибок, в особенности при попытке установить должный уровень контроля контрагентских рисков. В мае 1888 года правила ведения кофейного фьючерсного бизнеса установили, что клиринговая палата будет регистрировать только контракты «фирм – членов Компании (Лондонской палаты), которые имеют местонахождение в Лондоне в пределах одной мили от Клиринговой палаты». Такое правило было слишком жестким, поэтому его быстро подкорректировали, так что контракты могли регистрироваться для фирм, «один или более партнеров которых являются членами Компании, имеющих местонахождение в Лондоне в пределах одной мили от Клиринговой палаты»12. Включенное в правила от июля 1888 года для кофейных фьючерсов, оно все же накладывало слишком жесткие ограничения. Через пять лет его исключили из Свода правил.
