Наконец, в первых годах нового тысячелетия Caldera становится одним из соучредителей альянса United Linux – наряду с Suse (тогда это была Европа), Turbolinux (Япония) и Connectiva (Бразилия); таким образом, альянс этот охватил чуть не все континенты (африканской Ubuntu тогда ещё и в проекте не было). Но это уже тоже начало иной истории.
А пока резюмируем: Red Hat, Suse и Caldera образовали к концу 90-х годов «могучую кучку», создавшую предпосылки для продвижения FOSS-систем в корпоративный сектор.
Итак, на протяжении 1994-1997 годов дистрибутивы Linux обрастали «дружественными к пользователю» инсталляторами, средствами сквозного конфигурирования и пакетного менеджмента, включали в себя пользовательские, в том числе офисные, приложения. Предпринимались и первые попытки интернационализации. Однако от конечного пользователя эти дистрибутивы оставались не менее далеки, чем декабристы с Герценом -— от народа.
Впервые о Linux’е для конечного пользователя можно говорить, начиная с 1998 года, когда Гаэль Дюваль создал дистрибутив Mandrake (ныне – Mandriva). Основной его идеей было объединение Linux’а и графической среды KDE. Разработчики Mandrake были первыми, кто решился на такой шаг, не смотря на тогдашнюю неясность лицензионной политики в отношении библиотеки Qt, на которой KDE основывался: пуристы от FSF и, вместе с ними, основные майнтайнеры дистрибутивов, включая Red Hat, полагали лицензии этих программ не соответствующими идеалам свободного программного обеспечения. И попросту игнорировали единственную в те времена по настоящему интегрированную пользовательскую среду.
Собственно говоря, первая версия Mandrake представляла собой самый обычный Red Hat (от которого унаследовала номер версии – 5.1) и KDE, уже тогда имевшим большой набор штатных пользовательских приложений.
Второй особенностью Mandrake была попытка поддержки «из коробки» экзотического в те годы «железа», начиная от звуковых карт и кончая телетюнерами и цифровыми камерами.
Третья изюминка Mandrake – интернационализация: пожалуй, это был первый дистрибутив, декларировавший поддержку всех языков мира (что в итоге послужило предпосылкой для появления «русского Линукса»). Все это надолго приковало к Mandrake сердца пользователей, не имеющих прямого отношения к разработке программ или администрированию сетевых служб.
Роль Mandrake в приобщении первой волны конечных пользователей к миру Linux (и UNIX-подобных операционок вообще) переоценить трудно. В том числе и потому, что этот дистрибутив обеспечивал, более или менее удачно, возможность не только работать, но и развлекаться – не особо утруждая себя настройкой аппаратных средств. Не случайно в многочисленных опросах на форумах о первом в жизни дистрибутиве Mandrake (а теперь и Mandriva) уверенно уверенно лидировал вплоть до появления Ubuntu.
Таким образом, Mandrake можно считать практически первым дистрибутивом, поставившим во главу угла интересы конечного пользователя. Под его влиянием шаги в этом направлении предприняли и ветераны дистроения, такие, как Red Hat и Suse – они обзавелись красивыми графическими инсталляторами, предлагавшими предопределённые варианты установки типа пользовательской мультимедийной станции, офисной машины и так далее.
Немалую роль в обращении Linux’а к конечному пользователю (сиречь офисному и домашнему, профессионально не связанному с IT) сыграло директриса развития офисного пакета StarOffice. Созданный немецкой фирмой StarDivision первоначально для OS/2, он быстро был портирован на все существовавшие тогда платформы и операционки, претендовавшие, хотя бы чисто теоретически, на звание настольных – в том числе и на Linux. И хотя не являлся тогда ни открытым, ни свободным продуктом, был доступен, при определённых условиях, для бесплатного использования. А по своей функциональности, опять же со множеством оговорок, приближался (или стремился приблизиться) к MS Office, ставшему безраздельным властителем столов конторских служащих (Lotus Office и WordPerfect Office к концу тысячелетия уже отошли в область преданий).
Исторической правды ради нужно заметить, что StarOffice был не первым офисным пактом для Linux: этот титул по праву принадлежит пакету Applix одноимённой, также немецкой, фирмы. Каковой, правда, обладал рядом недостатков, в частности, не способен был, без хирургического вмешательства, работать с кириллицей. Да к тому же не был ни открытым, ни свободным, ни даже бесплатным.
Были и другие попытки создания программ офисного назначения. Тут можно вспомнить и Siag – прототип офисного комплекта, состоящий из текстового процессора и электронной таблицы, и простой монофункциональный текстовый процессор Ted, и Lyx – попытку облечь TeX в клерковский костюм с галстуком. Все они канули в Лету забвения – только Abiword сохранился в составе эвентуального GNOME Office (хотя изначально к GNOME никакого отношения не имел). Впрочем, и Lyx продолжает свое развитие – но уже скорее в качестве программы вёрстки «на скорую руку», нежели универсального word-процессора.
В результате всех этих процессов – и популяризации самой системы, и появления пользовательских приложений для нее, – на рубеже 1998-1999 годов в широких кругах околокомпьютерной общественности заговорили о появлении «Linux’а с человеческим лицом». Казалось бы, этот самый «очеловеченный» Linux имеет все шансы прочно окопаться на пользовательских десктопах, заменив в этом качестве Windows (о прочих пользовательских платформах, за исключением MacOS, к тому времени забыли).
Началось явление, вошедшее в историю ушедшего тысячелетия как Linux-бум. Оно, в свою очередь, вызвало к жизни новые дистрибутивы, уже прямо заявленные в качестве пользовательских десктопов – такие, как Corel Linux, распространявшийся по схеме коммерческого софта. Впрочем, ни народной любви, ни более-менее приемлемой популярности они не снискали: по настоящему о коммерческих (или квазикоммерческих) дистрибутивах заговорят только через несколько лет.
Назад, в будущее: Gentoo и другие
Однако скоро выявилась и оборотная сторона любого user-ориентированного дистрибутива «для всех»: оказалось, что у каждого из их разработчиков были свои представления о том, что же нужно конечному пользователю для полного счастья.
Одни полагали, что счастье достижимо только в среде KDE, другие – что истинно счастливым юзера может сделать только идеологически правильный GNOME. Ну а третьи решали вопрос кардинально, и помещали в дистрибутив все, что только можно. И юзерофильные дистрибутивы стали пухнуть, как на дрожжах. К тому же графические инсталляторы этих систем, облегчая, с одной стороны, установку, с другой – навязывали пользователю предопределённые свыше наборы приложений. О назначении коих этот самый пользователь рисковал никогда не узнать – просто из-за их изобилия. А количество user-ориентированных средств конфигурации стало, по меткому выражению Владимира Попова, превышать число конфигурируемых параметров.
И вот тут многие пользователи начали вспоминать, что они еще и администраторы собственных компьютерных систем – пусть даже в масштабе одного отдельно взятого десктопа. И, с легкой руки Клиффорда Вольфа (создателя дистрибутива Rocklinux) в обиход вошел термин – «дистрибутив, дружественный к администратору». Началась эра популярности дистрибутивов Source Based.
На этой волне появились и упомянутый выше Rocklinux (исторически первый дистрибутив из этой серии), и LFS (Linux from Scratch) – набор рецептов по сборке собственной Linux-системы с нуля, созданный Герардом Бикмансом, и вариации на тему Sorcerer, и CRUX с Archlinux.
Однако наибольшую известность на этом поприще снискал Gentoo Дэниеля Роббинса. Не в последнюю очередь – благодаря прекрасной документированности процесса установки, позволяющей, строго следуя директивным указаниям, собрать индивидуализированную, в том числе оптимизированную под наличное «железо», систему даже относительно малоопытному пользователю. А система портежей, родившаяся под идейным влиянием портов FreeBSD, позволяла очень гибко наращивать функциональность системы установленной.
Правда, мало для кого Gentoo оказался первым дистрибутивом – миссия его заключалась скорее в повышении общей квалификации пользователей, прошедших через Red Hat, Suse или Mandrake, и разочарованных их дружелюбием, местами навязчивым до неприличия. И с точки зрения понимания устройства системы опыт пользователя Gentoo уступает, пожалуй, только сборщику LFS.
Ну а роль самого Дэниела Роббинса в пропаганде Linux’а также переоценить трудно. Кроме своего дистрибутива, он стал и автором многочисленных ярких статей о самых разных аспектах устройства этой ОС – и о файловых ее системах, и о программных RAID-массивах, и о приемах работы в командной оболочке. Увы – весной 2005 года он поступил на службу классовому врагу: по окончании аспирантуры ни в одной фирме, связанной с Linux и Open Source, не нашлось для него должности с достойной зарплатой. Тем не менее, в среде майнтайнеров родного дистрибутива он был подвергнут анафеме. Правда, скоро выяснилось, что «Карапетяны в неволе не размножаются», и Дэниел с Microsoft распрощался. А проект Gentoo по прежнему живёт и развивается.
