И тут на помощь пришёл случай. Начиная с 1995 года Спенсером Кимбеллом и Питером Маттисом велась разработка растрового графического редактора, который получил название GIMP, что первоначально означало General Image Manipulation Program (буковка G приобрела значение GNU в 1997 году, года эта программа удостоилась чести войти в данный проект).
В ходе своей работы авторы программы столкнулись с острой потребностью в высокоуровневой графической библиотеке. Каковую они и создали, назвав её Gtk – GIMP ToolKit. Её первая стабильная версия была выпущена весной 1998 года под архисвободной лицензией LGPL. Библиотека эта создавалась с вполне конкретной, и достаточно узкой, целью. И в этом качестве она показала себя самым лучшим образом. Но как основа для интегрированной среды она не планировалась. Однако требование свободы оказалось сильнее технологических соображений, да и выбора-то особого у создателей GNOME не было: все остальные высокоуровневые графические библиотеки (Motif, Xforms, Qt) в то время несли на себе пятно тлетворного влияния проприетаризма. И это наложило отпечаток на всё дальнейшее развитие среды.
Второй целью, не намного менее важной, нежели свобода, было создание среды, ни на что не похожей. По этой причине в качестве оконного менеджера GNOME был выбран Enlightenment – невероятно эффектный, но не очень эффективный в работе и очень неудобный в настройке.
Так что третья цель – создание простой в использовании рабочей среды – по уровню приоритености оказалась где-то тридцать третьей. Да, первая версия GNOME, вышедшая весной 1999 года, была фантастически красива, загружаясь с заставкой в виде анимированного театрального занавеса. Вот только настраивать её было не очень просто. Да и до настройки обычно дело не доходило. Ибо среда эта в те годы хорошо умела делать только одно: свопировать саму себя на винчестер. По крайней мере, при работе в GNOME индикатор его активности обычно не гас ни на мгновение.
Тем не менее, GNOME получил активную поддержку со стороны дистроителей – тех самых, которые в штыки встретили KDE и просто проигнорировали Xfce. Практически сразу после выхода первого релиза он становится десктопом по умолчанию в Debian'е (март 1999 года) и в Red Hat'е (апрель 1999 года). Не побрезговали им и разработчики Mandrake, включив GNOME в качестве опциональной рабочей среды – именно в составе русской редакции этого дистрибутива я и пытался ознакомиться с его первыми версиями.
Однако, насколько я могу судить, объявление GNOME умолчальным десктопом в Debian'е и Red Hat'е было скорее теоретическим (или, если угодно, политическим). Среди лично мне знакомых в те годы дебианистов и редхатчиков пользователей этой среды я не припоминаю. Ну а в Mandrake он вообще присутствовал для галочки – чтоб было. И причина была в практической непригодности GNOME к реальному применению. Именно в те годы и родилось высказывание:
KDE разработали обычные программисты для удобства собственного и пользователей. А GNOME создали крутые программеры для доказательства собственной крутизны.
Надо сказать, что в те годы для такого утверждения были все основания. Да и ныне, во времена GNOME 3 и GNOMESell, оно не выглядит совсем беспочвенным.
Разумеется, так продолжаться не могло: одно из знамён свободного софта практически не применяется его сторонниками. И разработчики GNOME вынуждены были, поступившись своей крутизной, пойти по пути упрощения.
Началось всё со смены оконного менеджера – место красивого, но непрактичного Enlightenment'а занял непритязательный, но пригодный к употреблению Sawfish. А поскольку собственного оконного менеджера у GNOME не было никогда, смена «управителей окон» с тех пор стала в этой среде традиционной.
Следующим шагом на пути упрощения стал выход 2-й версии GNOME, в которой простота настройки и использования были объявлены высшими приоритеами. А поскольку эталоном простоты в некоторых кругах в то время считалась Windows, в сети прозвучал лозунг:
Сделать GNOME большей Windows, чем сама Windows.
Правда, популярности этот девиз не снискал, и о нём постарались поскорее забыть. Однако репутация среды, в которой может работать даже кухарка, за GNOME закрепилась прочно. Хотя функционал штатных приложений его оставлял желать лучшего. А большинство хороших приложений, включавшиеся майнтайнерами в состав GNOME, разрабатывались независимо от него.
С другой стороны, KDE, при всех его многочисленных недостатках (а старым верным пользователям этого десктопа они были известны лучше, чем любым критикам), обладал тремя несравненными достоинствами:
1. обильным функционалом в отношении управления окнами и приложениями;
2. абсолютной настраиваемостью всего и вся;
3. набором штатных приложений и приложений от примкнувших сторонних разработчиков.
За средства настройки KDE подвергалась критике. И местами справедливой: они были запутанными, интуитивно не очень понятными, настройки связанных, казалось бы, параметров, часто оказывались раскиданными по противоположным пунктам меню. Но они были – и охватывали абсолютно все опции системы. Причём всё это поддавалось конфигурированию штатными средствами: необходимости в ручной правке конфигов практически не возникало. Разве что, как это часто бывало в истории (и неоднократно повторялось впоследствии – в том числе и в GNOME), она требовалась при настройке русской раскладки клавиатуры и её переключателей.
В силу перечисленных факторов первой половине нулевых годов вокруг KDE сплотилось сообщество пользователей-прагматиков, нуждавшихся в качественном софте для решения своих задач в среде, поддающейся стопроцентной индивидуальной настройке. В том числе и пользователей, никакого отношения к компьютерам не имеющих – юристов, переводчиков и прочих гуманитариев. Нельзя сказать, что таких не было среди пользователей GNOME – однако в этом сообществе до некоторого момента всё-таки доминировали компьютерные гики, вынашивающие планы изменения мира.
Отступление. В шутке про изменение мира есть только доля шутки. Одна бывшая наша соотечественница, будучи уволенной из NASA чуть ли не по подозрению в шпионаже (в пользу русской мафии, надо полагать), в поисках работы обратилась в том числе и в GNOME Foundation. Где на собеседовании её спросили: хотите ли вы участвовать в изменении мира? Вопрос этот показался ей смешным, и в результате в этот самый фонд её не взяли. Пришлось идти на работу в маленькую заштатную конторку, которая тогда называлась (да и сейчас называется) Google. А после капитализации последнего пришлось стать очень богатой женщиной. Так что политика GNOME подчас благотворно отражается на судьбах людей, с ней соприкоснувшихся.
Не случайно все опросы, касающиеся используемого десктопа, приносили в те годы чистую победу KDE – и с большим, подчас двухкратным, перевесом. Правда, в таких опросах, как правило, не участвовали представители так называемого корпоратива, использующие, как правило, не тот софт, который хочется, а который прикажут. И потому картину эту нельзя считать совсем точной. Ибо с момента зарождения GNOME его интенсивно поддерживала самая мощная Linux-компания – Red Hat, в те годы бесспорный лидер корпоративного поля. А в 2003 году, после того, как фирма SUSE, выпускавшая одноимённый дистрибутив, была приобретена компанией Novell, за внедрение GNOME взялся игрок номер два. Ибо после расщепления этого дистрибутива на две ветки – коммерческую SLE (Suse Linux Enterprise) и развиваемую сообществом openSUSE, в первой как десктоп по умолчанию был принят GNOME.
Почему – можно только гадать: ведь, как уже говорилось в предыдущеразделе, именно SUSE была одним из основных оплотов KDE. В качестве одной из причин указывалось то, что незадолго перед тем Novell прикупила команию Ximian, занимавшуюся разработкой Mono – свободной реализации Microsoft .NET Framework. А поскольку основателем Ximian'а был Мигель де Икаса, технологии Mono были тесно завязаны на GNOME.
Не скидывая со счетов этого факта, можно предложить и более простое объяснение. Приобретя SUSE, Novell ориентировала коммерческую ветку этого дистрибутива на корпоративный сектор американского рынка. Где, как уже было сказано, главным игроком была компания Red Hat со своим RHEL (Red Hat Enterprise Linux) и его десктопом GNOME. Так что Novell просто пришлось равняться на конкурента.
Тем не менее, при несомненных успехах RHEL и SLE в корпоративном секторе, на пользовательских десктопах результаты их деятельности по продвижению GNOME были не очень заметны. А началом коренного перелома в этом продвижении стал конец 2004 года, когда в мировом масштабе развернулось распространение дистрибутива Ubuntu, в качестве рабочей среды по умолчанию использовавшей GNOME. Однако предпосылки этого перелома закладывались ещё ранее, году в 2002, в то время, когда Марк Шаттлворт только приступал к реализации своего проекта. И когда он принял судьбоносное решение – использовать в новом дистрибутиве не KDE, а GNOME.
