Как и повсюду в жизни случаются исключения. Пелевин, например, который, независимо от отношения к нему высоколобых и говнонации, войдёт (да что там - уже вошёл!) во все грядущие хрестоматии по русской литературе. Захар Прилепин - это новое имя, которое открыл для себя (и к своему же стыду) с великим опозданием. Одно оправдание: чукча - писатель, давно не читаю художественную литературу.
Прилепин написал на сегодня уже много книг (три романа, четыре сборника рассказов, одну монографию), но "Санькя" (второй по хронологии, 2006 г.) - как первая моя любовь, поэтому не забывается и яркость впечатлений от прочтения книги не увядает со временем.
"Санькя" - это история молодого нацбола, доведённая до логического конца: самоликвидации. Меня, однако, заинтересовала не конкретная эволюция одного из течений политического экстремизма России, а судьба поколения. Мне кажется, герой романа Прилепина - это последний всплеск пассионарности, после которого, похоже, грядет тишина на десятилетия.
Первая волна пассионариев прошла в 90-е годы: краснопиджачники, нырнувшие в воровскую пучину дикого капитализма, оставили зазубрину в истории в форме 600-го сильно БУ "мерина", тухесного паяльника и наивно подготовленной почвы для захвата собственности и власти рептилиями Дэвида Айка.
Вторая волна - это юные экстремисты а-ля "Санькя" - с флагами над рижской ратушей, расстрелом "неправильных" латышских судей и полиэтиленовыми мешками яично-помидорно-тошнотного варева, выплеснутыми на костюм Главы Государства.
Роман Прилепина кончается захватом губернской администрации и реакцией власти, стягивающей войска. После заключительной точки, проставленной в книге, гипотетическому прототипу Саньки останется жить полчаса-час, не более. Он и сам это прекрасно понимает: шел на верную смерть с единственной целью - прихватить с собой на тот свет как можно больше "сволочей".
Поразительна динамика восприятия романа: 350 первых страниц "Саньки" я физически ненавидел главного героя (вместе со всей его шайкой-лейкой), справедливо усматривая в нём непримиримого классового (именно так - классового!) врага. Последние 20 страниц романа сострадание и жалость к герою в прямом смысле слова выворачивало душу наизнанку.
Собственно, это и есть признак настоящего великого искусства. Колоссальная аура романа Прилепина целиком и полностью вытекает из его языка: удивительно искреннего и завораживающего. Временами кажется, что Захар не пишет в традиционном смысле слова, а воспроизводит какое-то звучащее в глубине его души и сердца Послание Свыше. Магия. Чистая магия.
Теперь самое важное. Для чего я рассказываю айтишной публике про роман Прилепина? Первая причина лежит на поверхности: мне всегда приятно открывать читателям (пусть некоторым, пусть одной дюжине) новые достойные имена. В прошлом проколов, вроде как, не было (один "Шантарам" чего стоит, судя по сотням полученных добрых отзывов!), так что не вижу причин, чтобы не продолжить почин в будущем.
Главная, однако, причина, в другом. Она в описанной выше динамике восприятия: от энергичной ненависти, испытываемой к шобле юных агрессивных полит-дегенератов, до глубокой любви и сострадания. На мой взгляд, ТАКАЯ динамика переживаний личности - ЕДИНСТВЕННО достойная уважения. Непоколебимая ненависть, равно как и дурашливо восторженное априорное приятие социально-политического экстремизма, свидетельствуют лишь об инфантильности морально-этического развития личности. Да и не личности даже - откуда там взяться личности? Так, белка, по жизни мимолетного.
Короче, учитесь любить врагов ваших, если кто ещё не догадался о посыле нашей сегодняшней беседы :)
Василий Щепетнёв: Дюжина Сизифов
Автор: Василий Щепетнев
Опубликовано 04 июня 2010 года
Сегодня очередной представитель очередной фармакологической компании посетил наше богоугодное заведение. Работа у него, представителя, такая – ходить по медицинским учреждениям и агитировать врачей, чтобы они назначали именно тот препарат, который поставляет на аптечный рынок компания. Конкуренция в действии. Не так давно подобную практику стали критиковать и даже грозили запретить, мол, нечего фармпредставителям ходить по бюджетным организациям, отвлекать людей от лечебного процесса. Опять же конфликт интересов: фармпредставители-де соблазняют врачей выписывать не то, что нужно, а то, что выгодно фармакологическим компаниям. Даже срок вступления запрета в жизнь назывался – с апреля месяца этого года путь в бюджетные организации коммивояжерам будет-де заказан. Однако весна пришла и ушла, а фармпредставители остались. И вот опять пришли.
Поговорили на общие темы (разговор на общие темы входит в программу визита). Кто ж нас запретит, успокоил меня фармпредставитель. Решение принимают люди солидные, а они давно вложились в лекарственный бизнес. Разрешить же хождение только агентам своей компании, а всем остальным запретить, законом не получается: сегодня своя одна, завтра две, послезавтра все восемь...
Затем началось собственно охмурение – перечисление свойств замечательного препарата.
– Да хороший препарат, хороший, – облегчил я работу продвиженцу. – Я с ним уже тридцать лет работаю, успел оценить.
– Тридцать лет – это вряд ли. Наша компания на российском рынке появилась пять лет назад, – снисходительно разъяснил фармпредставитель.
– А причём здесь ваша компания? Препарат на отечественном рынке присутствовал ещё в конце семидесятых.
– Ну... Он другим был. Сейчас много лучше. Прежде и таблетки были белого цвета...
– Жёлтого.
– Да, жёлтого, а теперь они синие. И в упаковке было десять таблеток...
– Двадцать.
– Да, двадцать, а теперь тридцать. И поставлялись они из Польши...
– Из Югославии.
– Да, из Югославии. А теперь из Хорватии!
– Это, конечно, прогресс.
Рассерженный фармпредставитель ушёл, оставив десяток глянцевых проспектов. Едва закрылась дверь, как я проспекты в мусорную корзину и бросил. По-другому нельзя. В иной день и три, и четыре агента заходят, чуть зазеваешься – и пропадёшь, задохнешься под кипой рекламы.
Избавился я от проспектов и стал думать, исходя из каких соображений я назначаю тот или иной препарат.
Дано: при заболевании Икс показан препарат Игрек. Игрек – это международное название, за которым кроется труднопроизносимая химическая формула. Будем считать позитивное действие препарата доказанным и несомненным. На отечественный рынок этот препарат поставляют десять компаний, каждая под своим названием (не преувеличение, порой компаний и, следовательно, названий больше). Химический состав, само собой, идентичен. Физико-химические свойства – тоже. Отличия в препаратах, помимо названия, заключаются в дизайне упаковок, цвете таблеток и цене. Добавим ещё, что лично я никаких комиссионных за назначение препарата не получаю. Какой препарат я выпишу больному? Откуда стану плясать?
Вспомнилась сороконожка, которая, пока не думала о процессе, плясала бойко, а как задумалась, то тут же и зависла.
Итак, чем я руководствуюсь? Цветом таблетки? Смешно. Ценой? Вот только мне дел отслеживать цену, меняющуюся если не еженедельно, то ежемесячно обязательно! Не входит это в мои обязанности и никогда не входило. Да, то же самое вещество в той же самой дозировке (но в разного цвета таблетках) у фирмы А стоит пятьдесят рублей, а у фирмы Б – пятьсот. Но... Даже тот же препарат той же фирмы в разных аптечных сетях стоит различно, пусть коридор разброса цен и поуже, например, от ста до двухсот рублей. Того пуще: даже в одной и той же сети аптек одного города он тоже не одинаков (допустим, от ста тридцати до ста семидесяти рублей).
А тогда, тридцать лет назад, лекарство и вовсе стоило двугривенный. Может, мне больных посылать в год московской олимпиады? И вообще, некоторые предпочитают подороже. А, главное, мое дело не о кошельке больного тревожиться, о кошельке власть уже позаботилась, мое дело больного лечить. Так как мне быть, какой препарат выбрать? Учтите, у меня вечный цейтнот, за шесть часов я по талонам принимаю сорок человек, семь минут на личность, и за эти семь минут больной должен войти, пожаловаться, раздеться, показаться, одеться, выслушать мои наставления и уйти, а я (я – не Василий Щепетнёв, а врач районной поликлиники) должен написать триста слов на пяти бумажках. Или восьми? Ещё могут и без талонов обратиться, потому что бывает и так – болезнь есть, а талонов нет. И потому из кучи названий берётся то, которое приходит на ум. Приходит обычно последнее рекламированное. Как следствие – каждый хочет быть этим самым последним, и потому с одним и тем же препаратом фармпредставитель ходит снова, снова и снова. А только уйдёт, как, глядишь, приходит представитель другой фирмы, напрочь перечеркивая труд предыдущего. И в этом – главная проблема, а именно: одно и то же подается, как разное. Гора, которую атакует дюжина Сизифов, каждый со своим камнем. Расходы на продвижение у фирм растут экспоненциально, а с ними растет и цена, точнее, одна из составляющей цены.
