К тому времени у Кэтмелла уже была жена Ларейн и двухлетний сын, которых он должен был обеспечивать. Проходили месяцы, а предложения работы от Сазерленда все не было. В конце концов и сама компания Picture/Design Group закрылась. Необходимость зарабатывать взяла верх, и Кэтмелл согласился на работу программистом в Бостоне, в компании Applicon. Компания занималась производством программного обеспечения для компьютерного дизайна, что было крайне далеко от интересов Кэтмелла. Вся графическая работа в Applicon сводилась к начертанию линий, а не к серьезной 3D-reoметрии и затушевыванию, о которых мечтал Кэтмелл. Естественно, анимация персонажей совершенно не входила в область интересов компании. В возрасте двадцати девяти лет он был разочарован тем, что топтался на месте, занимаясь скучной, рутинной работой, и был совершенно потерян, не зная, куда идти дальше.
Все это продолжалось несколько месяцев, и вдруг в его офисе раздался непонятный звонок. Секретарь кого-то, о ком он никогда не слышал, звонила ему с целью забронировать билет до Нью-Йорка. «Я понятия не имел, кем была эта женщина и почему она пыталась доставить меня в Нью-Йорк», — вспоминает Кэтмелл.
Неизвестным оказался эксцентричный мультимиллионер, успешный предприниматель Александр Шур, который некоторое время назад появился в Солт-Лейк-Сити. В 1955 году он основал Нью-Йоркский технологический институт, став его президентом. Позже Шура укусила муха кинопроизводства, и он открыл анимационную студию в одном из институтских кампусов на Лонг-Айленде. Наблюдая за тем, как работают мультипликаторы, он поражался объемам дорогостоящего ручного труда, используемого для производства мультфильмов, и пришел к мысли, что большую часть работников мог бы заменить компьютер.
«Живая» рука из ролика Кэтмелла и лицо из фильма Фреда Парка в то время были частью рекламного видео компании Дэйва Эванса и Айвена Сазерленда Evans & Sutherland. Менеджер по продажам компании совершал холодные звонки по университетам Восточного побережья и неожиданно наткнулся на золотую жилу, послав копию ролика Шуру. Вскоре Шур приехал в Юту на встречу с профессорами Эвансом и Сазерлендом и скупил все виды оборудования, которые они только могли предложить.
Во время покупательской феерии Шура Эванс спросил, кто будет использовать все это оборудование для компьютерной графики.
— А кому бы следовало этим заняться? — спросил в ответ Шур.
— Ну, нужного парня вы только что упустили, — ответил Эванс. — Эд Кэтмелл недавно от отчаяния принял предложение о другой работе.
Как только Кэтмелл понял, зачем звонит секретарша Шура, он сразу же оживился. Он полетел в Нью-Йорк и получил от Шура предложение, о котором даже боялся мечтать: основать собственную исследовательскую лабораторию, которая будет заниматься компьютерной анимацией. Во время интервью Кэтмелл спросил у Шура, какое оборудование тот приобрел у Эванса и Сазерленда. Шур сказал, что понятия не имеет, но купил все, что у них было.
В ноябре 1974 года Кэтмелл стал руководителем лаборатории компьютерной графики Нью-Йоркского технологического института. Он пригласил на работу коллегу из Applicon, Малькольма Бланчарда, и тот присоединился к команде в январе.
У института не было изощренных научных притязаний. Будучи чем-то средним между вузом третьего эшелона и фабрикой по производству дипломов, он зарабатывал на удовлетворении нужд двух групп студентов: ветеранов Второй мировой, которые никуда больше не могли поступить, и молодых людей, которым нужно было студенческое освобождение от военной службы, чтобы не попасть во Вьетнам.
Лаборатория компьютерной графики Кэтмелла не имела никаких общих дел с остальной частью университета. Северное побережье Лонг-Айленда, где она была расположена, было спокойным и живописным. Это были места Скотта Фицджеральда. Шур организовал кампус из нескольких крупных поместий, особняки использовал в качестве учебных корпусов. Под лабораторию Шур приспособил бывший гараж на четыре машины — на редкость роскошный — в тени одного из особняков. Кэтмелл начал с оборудования мастерских на втором этаже (раньше здесь квартировали шоферы) и компьютерной лаборатории на первом.
Следующей его задачей было собрать команду, которая сможет раздвинуть границы ЗD-графики. Эта команда впоследствии превратится из в буквальном смысле гаражной компании в студию компьютерной анимации Pixar.
В это же самое время другой мечтатель, художник, тоскующий по компьютерной графике, претерпевал свои злоключения в пяти тысячах километров отсюда. Элви Рей Смит, родившийся на «полуострове»[16] штата Техас и выросший в Нью-Мексико, больше всего в жизни любил рисование. В государственном колледже Нью-Мексико он изучал программирование под руководством специалистов ракетного полигона Уайт-Сандс[17].
Как и Кэтмелл, он понимал, что своим искусством себя прокормить не сможет, и поэтому отправился в Стэнфорд получать степень магистра электротехники, выиграв стипендию. В свободное время он продолжал рисовать, выставляя свои работы в стэнфордской кофейне. В 1968-м он защитился и начал преподавать в Нью-Йоркском университете направление информатики под названием «клеточный автомат», которому было посвящено его выпускное исследование, — это математика самовоспроизводящихся механизмов.
Вероятнее всего, Смит продолжил бы свой предсказуемый и спокойный путь ученого, если бы однажды у него не соскользнул на глаза лыжный шлем. В 1973 году он мчался по склону горы в Нью-Гемпшире, как вдруг его шлем съехал на глаза и он перестал видеть другого, причем не очень-то уверенного лыжника, ехавшего впереди.
Следующие три месяца он был полностью замурован в гипс, от груди до пяток. «То время оказалось самым волшебным в моей жизни», — вспоминает он.
Ему пришлось заново пересмотреть свои жизненные принципы. Он осознал, что комфортная жизнь и некоторые привилегии ведут его по ложному пути. Он, по его словам, не использовал свой талант художника, а от того, что поддержать с ним беседу о «клеточном автомате» смогут лишь несколько десятков людей в мире, он совершенно не испытывал наслаждения.
Кроме этого, он обнаружил, что его беспокоит кое-что еще. «Я поддерживал военную экономику[18], противником которой являлся, тем, что преподавал информатику, — рассказывал он. — Эти ребята продались и помогали вертеться военной машине».
Он решил вернуться в Калифорнию, без работы и без планов на будущее. Он жил на гроши, используя прошлые накопления, пока не оказался в нужное время в нужном месте. «Я почему-то знал, что должно случиться что-то хорошее, если я смогу вернуться в Калифорнию», — говорит он.
Смит обосновался в Беркли и ждал, что же произойдет.
Спустя несколько месяцев он взялся за один проект, который требовал от него работы в Стэнфордской библиотеке, в шестидесяти четырех километрах от Беркли. Он напросился на ночь к другу, Дику Шоупу, который жил в Пало-Альто. На следующий день за ланчем Шоуп пригласил Смита в свой офис, чтобы показать написанную им программу для рисования. Шоуп работал в исследовательском центре Xerox в Пало-Альто (PARC) — это была компания «остепененных» исследователей, которым Xerox создавал всяческие условия для работы над самыми дерзкими технологическими проектами, которые в будущем планировал использовать в своем бизнесе. Стратегическая работа центра под руководством Алана Кея в сфере персональных компьютеров и графического интерфейса уже сделала его первейшей корпоративной исследовательской лабораторией и удостоила публикации в журнале Rolling Stone. Другие подразделения PARC занимались офисными компьютерными сетями и разработкой первого лазерного принтера.
Вот уже несколько лет, зная, что Смит — художник, Шоуп старался заинтересовать его своей графической программой. Смит, тем не менее, никогда не разделял увлечения Шоупа рисованием с помощью компьютера — ему казалось это полной ерундой — и всегда отклонял его предложения. Сейчас же, будучи гостем Шоупа, он не смог в очередной раз отказаться от приглашения.
Смита ожидало знакомство с первой программой для рисования цветом. Шоуп назвал программу SuperPaint. Она предполагала использование планшета и стилуса и, несмотря на то что была первой в своем роде, располагала множеством привычных функций современных графических программ. Как только Шоуп запустил систему, Смит онемел. Он описал этот визит в своем дневнике: «Мне не хотелось идти... Я пошел только из вежливости — и был чрезвычайно и приятно удивлен! Его аппарат наконец существует: цветная “малярная кисть” присоединена к компьютеру. Это великолепно».
Смит вышел из лаборатории с чувством, что наконец нашел то самое «хорошее», чего так долго ждал. Несколькими днями позже он туда вернулся и, потеряв счет времени, провел за машиной двенадцать часов. Он упрашивал Шоупа помочь ему попасть в команду PARC, чтобы он дальше мог экспериментировать с рисованием на компьютере. Шоупу не удалось договориться о найме Смита на работу, но он смог перехитрить систему компании, выплачивая Смиту деньги через заказ на покупку — как будто он был коробкой со степлерами.
