Редакторы The Gadgeteer, однако, провели собственное расследование, связались с репортёром местной газеты «Columbus Dispatch», который, в свою очередь, сделал запрос в местное же отделение Министерства национальной безопасности (Department of Homeland Security) — и получил официальный ответ от некоего Халида Уоллса, сотрудника отдела сношений с общественностью ICE (U.S. Immigration and Customs Enforcement, Иммиграционной и таможенной полиции США). Этот ответ официально подтвердил факт инцидента, случившегося в AMC Theater вечером 18 января.
Некоторые сомнения вызывает у меня уместность участия ICE в подобных операциях, однако вроде бы подтверждается, что это подразделение уполномочено следить за цифровым пиратством и контрафактными товарами в контексте их пересечения государственных границ США (хотя мне и не понятно, где эти границы пересекались в столице Огайо).
Ещё одно подтверждение — на этот раз со слов Райана Нуна, представителя AMC Theater, подтвердившего звонок в Кинематографическую ассоциацию и МНБ, — можно найти в публикации на портале газеты Columbus Dispatch.
Итак, что мы имеем в сухом остатке? На одной чаше весов — официальные подтверждения от государственных и коммерческих структур, принимавших участие в инциденте. На другой — помянутый лингвистический и семантический анализ первоисточника, который выдаёт жёсткую целевую установку, пронизывающую весь форумный пост с первой строки до последней. О какой установке идёт речь? Вернее, установках, потому что их две. Первая — это чисто сенсационная страшилка в духе urban legend (помните Кэндимэна?), носящая развлекательный характер а-ля Coast To Coast Am. Вторая — это создание хайпа перед выходом на рынок «гуглглассов».
Так какая версия вам больше нравится? Та, в которой фигурируют тупые идиоты из Министерства национальной безопасности, бесы из Лиги борьбы с пиратством и ужасы Нового мирового порядка? Или та, в которой Google грамотно продаёт свой сенсационный товар?
Под занавес подброшу на чашу весов ещё одну «гирьку». Предположим, описанное событие и в самом деле случилось в реальности. Но даже в этом случае по-прежнему остаётся обилие лингвистических и стилистических маркеров, рассыпанных по тексту рассказа о событии. Что с ними делать?
Моя версия: маркеры рождены не усилиями маркетологов Google, а клишированностью сознания самого рассказчика! Пострадалец с «гуглглассом» (достаточно идиотичный сам по себе лемминг) живёт в обществе мифологических клише, и эти клише давно заменили в его сознании (и языке!) свободные формы мыслевыражения. Наш герой просто не в состоянии мыслить иначе как триггерными фразами, подсознательно заимствованными из фильмов, газет, телевидения и корпоративных пресс-релизов. В результате мы и получили иллюзию «маркетологической утки»! Но это, конечно, тоже лишь одна из версий :-).
К оглавлению
Два фильма о любви 2013 года как послесловие к книге Освальда Шпенглера
Сергей Голубицкий
Опубликовано 08 февраля 2014
«— Наслаждаешься философией? — Обожаю её! Она так обогащает! Очень глубоко. Очень интенсивно. Оргазм предшествует сущности». Диалог Адель и Эммы в постели
Наша киносуббота посвящена двум очень интересным и очень необычным картинам, которые, несмотря на свежесть (обе — 2013 года), уже успели отметиться большими достижениями и большими скандалами. Представляю читателям «Жизнь Адель» («La Vie d'Adèle — chapitre 1 & 2», режиссёр Абделатиф Кешиш) и «Она» («Her» Спайка Джоунза»).
Начнём со скандалов. Не обязательно, кстати, воспринимать их буквально, как в случае с «Жизнью Адель», которую призывает лишить прокатного удостоверения в России за пропаганду педофилии «Лига безопасного интернета». Скандальность обоих фильмов — в их провокативности, которая, как я попробую сегодня объяснить, лукаво надуманная и искусственная. В реальности обе картины несут в себе совсем не то послание, какое способен ухватить поверхностный зритель. Последнее обстоятельство превращает и «Жизнь Адель», и «Она» в кино элитарное — вплоть до вызова.
Следствием «двойного дна» явилась поляризация оценок: абсолютный безоговорочный восторг профессиональных критиков, подкреплённый оценками коллег по ремеслу («Жизнь Адель» получила в 2013 году Золотую пальмовую ветвь Каннского кинофестиваля, а также ещё 23 награды на различных форумах и фестивалях, а «Она» — только из наград последних двух месяцев — взяла три номинации «Золотого Глобуса» и пять (!) номинаций на Оскар), — и, с другой стороны, крайне негативное восприятие фильмов «уличной публикой».
Последнее обстоятельство требует уточнения: рейтинги обоих фильмов на портале IMDB у рядовых зрителей очень высокие (8.1 у «La Vie d'Adèle» и 8.4 у «Her»), зато опросы на выходе из кинотеатров дают удручающие результаты. Это, на мой взгляд, связано с тем, что пока ещё процент людей с традиционной сексуальной ориентацией является подавляющим, а оба фильма связаны так или иначе с извращениями, которые воздействуют на «уличную публику», как мулета на быка, из-за чего люди не в состоянии видеть на экране ничего, помимо раздражающего фактора.
Я не призываю читателей наступать на горло своим сексуальным принципам, а лишь сообщаю два объективных обстоятельства, о которых нужно помнить, прежде чем решиться на просмотр: помимо очень тонких и глубоких смыслов, скрытых на втором плане, «La Vie d'Adèle» содержит самое большое количество предельно откровенных лесбийских сцен, какое только зафиксировано в истории непорнографического кино, а «Her» в определённые моменты начинает граничить с такими извращениями, что становится совсем не по себе. Как вам диалог в процессе виртуального секса по VoIP: «Придуши меня дохлой кошкой!» — «Что?!» — «Дохлая кошка рядом с моей кроватью, придуши меня ею!» — «ОК, я душу тебя её хвостом!» :-) Если вас это не смущает, то смотреть картины настоятельно рекомендуется, хотя бы для того, чтобы понять магию киноискусства, способную пробиться сквозь иллюзию реализма, какой бы отвращающей она ни выглядела.
«La Vie d'Adèle» — это история 17-летней француженки (дебют очень искренней актрисы греческого происхождения Адель Экзаркопулос). На поверхности сюжета лежит её эволюция от гетеро- к гомосексуальности, а по сути перед нами эстетически безупречное художественное полотно, выдержанное до мельчайших нюансов в традициях великой национальной литературы XIX века (в первую очередь, конечно, Мопассана, Бальзака и Флобера). Поразительно, что за внешней скандальностью эротических сцен никто не заметил именно этого трепетного отношения режиссёра к французской классической школе прозы и поэзии! Тем более что по фильму повсюду разбросаны намёки на эти связи (чего стоит вся долгая линия с разбором на школьном уроке по литературе романа Пьера Мариво «Жизнь Марианны»).
Как только вы помещаете «La Vie d'Adèle» в правильный — литературный — контекст, так сразу же оказывается, что вся — абсолютно вся до последнего эпизода! — скандально-эротическая линия фильма превращается в более чем сдержанный и скромный ремейк европейской традиции, уходящий корнями в творчество Петрония Арбитра и Апулея. Скажем, на фоне Боккаччо или Чосера (о древнегреческих и римских поэтах, тем более о маркизе де Саде, даже не заикаюсь!) постельные забавы Адель и Эммы смотрятся пуританской купюрой.
Между тем зритель оказался шокированным, а наши болваны даже принялись лопотать о педофилии. (Какая, к черту, педофилия, если исполнительницам главных ролей 20 и 28 лет?!) Проблема неадекватного восприятия, к сожалению, давно лежит на поверхности: это отсутствие мало-мальски достойного эстетического образования. В России в XXI веке царит, как и 50 лет назад, совковая дикость, отказывающая в эстетическом всему, что связано с эротикой, а в Европе эстетическое вообще вытравлено дустом под напором физиологии и «научного» позитивизма (последнее обстоятельство, кстати, объясняет рациональное обоснование и оправдание сексуальных извращений, вплоть до инцеста, а также бешеный успех чистой порнографии, которая выродила эстетическую эротику до уровня половой физкультуры).
В подобных обстоятельствах объяснять «уличной публике», что фильм «La Vie d'Adèle» очень красивый и в нем режиссёр пытается рассказать просто о любви, а не призывает к сексуальной перверсии (архипоказателен в этом отношении эпизод знакомства Эммы с родителями Адель: на вопрос «Чем занимается ваш бойфренд?» Эмма спокойно отвечает: «Он бизнесмен. Но мы пока ещё не расписались»), совершенно бессмысленно. У «уличной публики» просто нет рецепторов для восприятия подобных истин. «La Vie d'Adèle» как порнография (со знаком плюс или минус, не имеет значения) — это сколько угодно. «La Vie d'Adèle» как тонкое и возвышенное художественное произведение, стоящее в одном ряду с лучшими образцами эротической мировой литературы, — даже не надейтесь!
