Пока в сербской Скупщине — хрупкий перевес прозападных партий. Но это равновесие может быть разрушено в любой момент — и выдача Караджича, и суд над ним вполне способны стать той каплей, которая снова склонит симпатии избирателей в пользу национальных, патриотических сил. Именно поэтому сегодня имя Радована Караджича становится символом веры и борьбы не только для Сербии, но и для России.
Нам известно, что и МИД РФ, и другие государственные структуры предупреждали высшее политическое руководство страны о неблагоприятном развитии ситуации в Сербии, предлагали комплекс необходимых шагов по его преодолению. Но вместо этого была избрана и осуществлена абсолютно другая, проигрышная линия. Которая, как представляется, во многом связана с именем господина Приходько. Если это предположение не соответствует действительности, то хотелось бы услышать доказательства обратного.
Валерий Ганичев: «МЕЧТАЮ ОБ ЭПОХЕ УШАКОВА…» Первый секретарь Союза Писателей России накануне своего 75-летия беседует с Владимиром Бондаренко
ВЛАДИМИР БОНДАРЕНКО. Валерий Николаевич, 3 августа вам исполнится добрых 75 лет. Это и много, и мало — например, если смотреть с высоты Сергея Михалкова. Но уже есть возможность взглянуть на пройденный путь, на то, что удалось сделать, чем помочь людям. И как бы вы ответили на этот вопрос?
ВАЛЕРИЙ ГАНИЧЕВ. Я как-то для себя еще накануне этой даты решил, что не буду пока подводить итоги. Но поговорить о прожитой жизни, о том, что удалось совершить, думаю, полезно. Ведь жизнь — это реально пройденный тобою путь.
Помню, как мы в 1972 году выпустили в издательстве "Молодая гвардия" книгу историка Фёдора Нестерова "Связь времен". Там впервые прозвучала в нашей исторической литературе дерзкая для той поры мысль, что Древняя, Киевская Русь, Московская Русь, имперская, царская Россия, Советский Союз — всё это единое, непрерывающееся время, единая держава, единая связь времен.
Тогда ведь наши кремлевские идеологи пробовали внушить, что "все мы родом из семнадцатого года", что вся история наша начинается в 1917 году. Сейчас, кстати, часто одни и те же идеологи, от покойного Александра Яковлева до моего хорошего знакомого Саши Ципко, пробуют народу внушить обратное: что не было вообще в истории державы семидесяти советских лет. Такие же нигилисты, только с обратным знаком. Увы, среди них есть и историки, и иные представители Церкви, и политики, и писатели. Требуют объявить преемственность нынешней России от империи Николая Второго.
В.Б. Казалось бы, критикуй советскую власть, анализируй недостатки, но не разрывай историю своей страны. Тем более, отказавшись от юридической преемственности с Советским Союзом, мы автоматом выходим из Совета Безопасности ООН, из самых уважаемых международных организаций, мы теряем права на многие свои территории, от Калининграда до Курил, мы становимся должниками многих стран. Я просто не понимаю, извините, что за люди сидят у нас на многих руководящих постах.
В.Г. Нельзя было в советское время отметать историю царской России. Нельзя и сейчас отказываться от советского периода. Конечно, были за советские годы и взлеты, и потери, и падения, и радости, и надежды. Вот и в моей жизни, связанной крепко с советской властью, были и подъемы, и падения, были мои личные радости и достижения. Мне удалось, например, поспособствовать тому, чтобы наш великий русский адмирал Фёдор Ушаков был признан Святым Православной Церковью. Этот славный флотоводец — неотъемлемая часть восемнадцатого столетия. Это мой любимый век в истории России, "моё" время. Это эпоха резкого взлёта всей нашей державы, во всех областях. Мечтаю об эпохе Ушакова. Я хорошо знаю и понимаю, что происходило тогда, а что происходит сегодня, я не понимаю и понимать не хочу. Адмирал Ушаков — один из символов восемнадцатого века. Организатор, стратег, флотоводец, политик, дипломат. Всей своей жизнью доказал, что он — человек праведный. Он воплощал многие качества истинно православного русского человека.
В.Б. А как среди ваших героев появился адмирал Ушаков? Чем привлек внимание? Вы же были работником ЦК ВЛКСМ, издателем, главным редактором газет и журналов, превосходным боевым журналистом. Вроде бы могли и совсем другую фигуру выбрать: из писателей русских, или того же Юрия Гагарина?
В.Г. Да. Я дружил с Юрой Гагариным и со многими другими славными писателями, учеными, политиками, космонавтами. Но когда я в 1956 году после Киевского университета по распределению попал в Николаев, там и заинтересовался Фёдором Ушаковым, одним из преобразователей края, одним из создателей русского флота. Мне стало интересно, как за каких-то сто с лишним лет дикий пустынный край превратился в оплот русской державы. Там была дикая степь, поле, где бродили табуны лошадей, орды ногайских татар, И вдруг всё превратилось в цветущий край.
Южное окно в Европу — дело рук Екатерины Великой и её орлов. Прежде всего — Потёмкина, прекрасно понимавшего задачи России. Екатерина Великая и отвоевала всю Новороссию. Знала бы она, что все её победы будут так бездарно утрачены…
Вся Новороссия застраивалась выходцами из России, им были созданы такие города, как Одесса, Николаев, Херсон, Екатеринослав, Мариуполь, Мелитополь, Симферополь, Севастополь. Жаль, не вовремя умер князь Потёмкин — у него была идея перенести столицу России в Екатеринослав. Перенесли бы тогда столицу — и не было бы нынче никакой Украины. Не свершилось. Тогда же был создан Черноморский флот. И его командующим стал адмирал Ушаков. Вот его судьбой я, молодой журналист, и заинтересовался. Изучение его деяний, его подвигов, его преобразований юга России заняло у меня 30 лет. Я побывал и на Корфу, и в Болгарии, посетил все места его боевой славы. Может быть, осознание величия адмирала Ушакова и оказалось главным делом моей жизни. У меня к 1995 году вышли и роман "Росс непобедимый", и в серии ЖЗЛ "Ушаков", но, изучая уже последние годы его жизни, когда он постоянно бывал в монастыре, раздавал простым людям все свои земли и богатства, я понял, что он ушел из жизни праведником, нашим православным Святым. И обратился к святейшему Патриарху Всея Руси Алексию: "Ушаков — это же святой?" "Да, святой. Мы все это чувствуем. Если наш флот получит такого небесного покровителя, это будет великое благо для нас", — сказал мне Патриарх.
Тогда я написал официальное письмо Святейшему Патриарху, произошло широкое обсуждение темы канонизации и в церковных, и в светских, и в армейских кругах, были и молитвы монахов, и разбор материалов канонической комиссией. После чего в 2001 году Феодор Ушаков был прославлен как Святой. Я радуюсь, что это произошло в моей жизни.
Еще одним из главных дел своей жизни назову создание Всемирного Русского Собора, а также работу в журнале и издательстве "Молодая гвардия". Очень ценю работу под руководством Анатолия Васильевича Никонова. Великий был человек, один из первых прародителей русского патриотического движения. Фронтовик, человек с огромной эрудицией, создатель первого в советское время русского национального журнала "Молодая гвардия", где и началась моя литературная деятельность.
В.Б. Валерий Николаевич, вам не обидно, что в популярном ныне проекте "Имя Россия" Фёдор Ушаков — далеко не в первых рядах? Не помнят и не знают его. Так же, как и Суворова, Нахимова, Кутузова. Так же, как и писателей Лермонтова, Лескова, Чехова, Бунина. Русские люди не знают русской истории.
В.Г. Еще бы — конечно, обидно. И как историку, и как писателю, и как православному человеку. Мне кажется, это некая забава, новая телевизионная игра. Постмодернизм, когда все имена не произносятся всерьёз. Это лишний раз свидетельствует о направленности нашего телевидения, которое готово показывать что угодно: Гарри Поттера, английских королев, светских львиц, яхту Абрамовича, — но боится всерьёз касаться русской истории, прославлять русских национальных героев. Мой второй любимый герой, русский селекционер, агроном, преобразователь природы, создатель первых русских газет и театра Андрей Болотов, у себя на родине был практически неизвестен. Когда я в 1988 году написал книгу о нём, все даже удивились: оказывается, в России и такие специалисты были. Нам должно быть стыдно, что настоящие наши национальные герои отставлены в сторону.
В.Б. Неожиданно для организаторов этого телешоу на первое место мощно прорвался с большим отрывом Иосиф Сталин. В противовес ему организаторы — очевидно, по заданию российских властей — выдвинули вверх последнего императора России Николая Второго. А кому бы вы отдали предпочтение? Николаю Второму или Иосифу Сталину?
В.Г. Я бы лично на первое место поставил Сергия Радонежского. Через него, через осознание его подвига я еще в советское время, будучи коммунистом и советским человеком, пришел к своему Православию. Это святой, объединяющий всю Россию. Помню, как мы отмечали его юбилей в девяностые годы, помню установку памятника работы Славы Клыкова в Радонеже, которой препятствовали все "перестроечные" силы. Они боялись Сергия Радонежского. Из писателей, конечно, Александр Сергеевич Пушкин. Это и на самом деле "наше всё". Без Пушкина мы были бы другой нацией.
