Это славное имя у всех на слуху. Но за именем для нас пустота. И поделом. Мыслил бы дедуктивно, поигрывая на скрипочке, а главное, имел бы такого литературного отца, как сэр Артур, глядишь, и прорвался бы к потомкам. А ведь заслуживает того Ник Картер, честный, беззаветный труженик на ниве сыска. Он тратил на поиски преступников гораздо больше физических сил, чем Шерлок Холмс — умственных. Каждому свое: один предпочитает пользоваться ногами, другой — головой. Важнее всего конечный результат: преступники неизменно были изловлены. Книги о Нике Картере выходили под его собственным именем. Обезоруживающая безыскусность рассказа усиливала впечатление, что сыщик сам о себе все понаписал. Не удивительно, что в предисловии к антологии классического остросюжетного рассказа «Похищенное письмо», вышедшей в Москве в 1990 году, так и утверждается: автором рассказов о Нике Картере является… Николас Картер. Внесем ясность. Ника породил Джон Расселл Кариелл. В 1886 году он опубликовал повесть «Ученик старого детектива», с которой и началась блистательная карьера Картера под пером вышеназванного и прочих литераторов, скрывших свое имя. Но, впрочем, сейчас нам нет дела ни до них, ни до «дедушки» Картера. Нас интересует его преемник, вынырнувший через несколько десятков лет в обличье американского супершпиона. Итак, знакомьтесь: Ник Картер! Агент № 3 секретного правительственного подразделения ЭКС. По-английски аббревиатура означает и «топор». Отсюда и фирменный знак книжной серии: топор в обрамлении титула «Ник Картер — мастер убийств». Да, в отличие от своего предшественника, нынешнему Нику приходится много и изощренно убивать. Но и противники у него не чета «дедушкиным»: то бывший нацистский лидер, правая рука Гитлера (роман «Фрейлейн шпионка»), то безумные китайцы, готовые взорвать весь мир («Красная гвардия»), то зловеще-красивая принцесса Электра («Семеро против Греции»). Вот и мечется Ник по свету. Он первый белый человек, которому удается пробраться в «запретный город» в Пекине («Китайская кукла»). Под личиной ученого из ГДР проникает в сердцевину войны во Вьетнаме («Ханой»). И как обойтись без миссии в Москву («Тринадцатый шпион»)… Кстати, чтобы отвести возможные обвинения Ника в аморализме, укажем, что он сам против него борется. («Дьявольская кухня» — в этом романе Картер разоблачает заговор, направленный на то, чтобы потоками порнографии размыть нравственные устои Запада.) Кого же напоминает он своими опасными вояжами, своими разящими ударами, неотразимым обаянием? Правильно — Джеймса Бонда. Ник был ответом американцев, которые не могли потерпеть, чтобы кто-то превзошел их спецслужбы, пусть и на страницах книг. ЦРУ даже не пыталось скрывать свои ослиные уши. На каждом романе — посвящение: «Сотрудникам секретных служб Соединенных Штатов Америки». Выходит, и музыку, то бишь тексты, опять-таки анонимным авторам заказывает ЦРУ.
Обычное дело для спецслужб. И наше самое мощное в мире КГБ наверняка этим не гнушается. Взять хотя бы романы о майоре Пронине. Трудно представить, что они писались по велению души… Однако мы же условились, что главное — конечный результат. И вот по нему нынешний Картер превосходит как Бонда — занимательностью историй, динамизмом действия, так и Пронина — хотя бы добротным литературным мастерством. А вообще лучшие романы с Картером напоминают лучшие фильмы с Бондом. Как же выглядит Ник? Рост — метр восемьдесят с лишним, почти медальный профиль, волевой подбородок. Встретишь такого атлетического красавца на улице — ахнешь и дальше пойдешь. Трудно представить, о чем с ним можно было бы поговорить по душам. Впрочем, если бы это ему было нужно, он бы вас живо разговорил. А не выступайте супротив западной демократии! Какие же аргументы Ник представляет в ее защиту? В потайном кармане у него складной «Люгер» мощной убойной силы. Ник называет его ласково и почему-то по-женски «Вильгельминой». В рукаве — стилет по прозвищу «Хьюго». В боковом кармане — маленькая, замаскированная под сувенир, но страшно ядовитая газовая бомбочка, называемая… «Пьер». И завершает экипировку «Пепито» — крохотный металлический шарик, наполненный усыпляющим газом. Да… Встретится с таким типом майор Пронин с глазу на глаз… Вы знаете, как бы ни был силен духом наш контрразведчик, все-таки нет твердой уверенности в его победе. Есть у Ника еще одно оружие — голова. Ей он не только бьет врага, но и здорово соображает. Очень симпатичная черта — самоирония. Она не дает ему заноситься во время триумфов и не позволяет поддаваться унынию во время провалов. А их у Ника бывает с избытком. Для нормального шпиона каждый закончился бы смертью или тюрьмой, для Ника это лишь повод встряхнуть затекшие мускулы. Что еще рассказать вам про Картера? Любимые сигареты — «Плейерс», любимая выпивка — шотландское виски (как и у Бонда. Видно, на самом деле стоящая штука). Чтобы снять напряжение, любит принять очень холодный, очень сухой «мартини». И несколько слов о его начальнике. В отличие от бондовского М., этот фамилии не скрывает, хотя она и выдает его с головой — Хоук, по-нашему Ястребов. У сотрудников он проходит под обозначением «Большая птица». И хотя внешне он похож на фермера или на издателя провинциальной газетенки, но птицу видно по полету, то бишь по боевым операциям, которые под его командованием проводит ЭКС — стреляющая рука разведаппарата США.
Владимир Милов
Отравители разума (фрагмент)
…Заводила студенческой компании из Калифорнийского университета Сисси Мелфорд, обезумев от наркотиков, мчит свой «Ягуар», набитый однокурсниками, по встречной полосе шоссе. Итог неизбежен — лобовое столкновение с другим автомобилем, одиннадцать трупов. В тот же вечер и ночь с пятницы на субботу в трех университетских городках в разных частях США студенты учиняют страшные беспорядки, повлекшие за собой десятки смертей. Словно массовый психоз овладел ребятами. Хоук, проанализировав эти и подобные им события, имевшие место за неделю и за две перед тем, пришел к выводу: кто-то пытается отравить молодую кровь страны. Шеф немедленно вызывает Ника, который проводит первый день отпуска, блаженствуя в объятиях голливудском красотки Челси Чейз. Хоук телефонным звонкам буквально, вырывает Ника из постели и пресекает его сетования фразой: «Это самое важное поручение, которое когда-либо давалось эксмену». Ник отправляется в Беркли, в Калифорнийский университет, в обличье профессора философии Хейга. Крайне незавидная роль для Ника, который честно признает, что прочитал книг не больше, чем другие шпионы. Но он не теряет присутствия духа, и на первой же лекции ему удается расположить к себе слушателей…
Ник отъехал от учебного корпуса и набрал скорость. Через полтора квартала остановился на красный свет.
Он вынимал трубку изо рта, когда машина внезапно прыгнула вперед. Еще до того, как раздался скрежет, Ник понял, что произошло: в его автомобиль сзади врезался какой-то чертов идиот с неисправными тормозами. Неисправные тормоза… Или что-то другое?
Он взглянул в зеркало и понял: что-то другое.
Ник вылез из машины. На уме у него было несколько мыслей, и среди них самая приятная: теперь есть отличный предлог для того, чтобы перебраться в другой автомобиль, в котором было бы чуть больше места для ног и намного больше мощи. Так как у «фольксвагена» двигатель расположен сзади, можно биться о заклад, что он смят в лепешку и машина пробудет в ремонте несколько недель.
Еще одна мысль тешила Ника: он сумел заприметить «ланчиа» на парковке возле своего дома и как она тронулась следом за ним. То, что «ланчиа» догнала его таким драматичным образом, показалось очень любопытным, если не сказать больше.
Ник бросил яростный взгляд на нарушителя, а потом осмотрел машину. Его догадка о степени ущерба подтвердилась. А «ланчиа» практически не пострадала: ее мощный бампер был дополнительно укреплен стальными полосами. Дорогое удовольствие, однако.
Итак. Он профессор колледжа, не обремененный сверхдоходами, и, несомненно, его должен волновать прежде всего свой верный автомобильчик. Но стоило только Нику взглянуть на водителя «ланчиа», как он понял, что на его месте любой, не говоря уж о профессоре, сдержал бы взрыв ярости. В конце концов, он застрахован, а женщины-водители способны довести до белого каления при разборе дорожных происшествий. Для профессора Хейга это было, конечно, происшествием.
Голос женщины достиг его слуха прежде, чем Ник достиг ее автомобиля. Она не побеспокоилась выбраться из машины или хотя бы заглушить двигатель.
— Если вы не умеете управлять автомобилем, почтеннейший, ходите пешком или наймите такси.
Ник остановился и внимательно оглядел водителя.
— Если вы не можете отличить красный свет от зеленого, почтеннейшая, — бросил он раздраженно, в душе любуясь ее изысканным обликом, — я бы посоветовал вам проверить зрение. А, может быть, вы не знаете, в каком случае пользоваться тормозами, а не бампером? — Сам же думал, глядя на нее, что редко когда в своей жизни и за годы странствий встречал столь поразительную девушку. Ее журчащий голосок в сочетании с экзотической красотой подсказал ему сразу же, что она, видимо, наполовину китаянка. Бледно-оливковая кожа, не запятнанная косметикой, была идеальной оправой для волшебных глаз, вздернутого носика, высоких скул и точеных коралловых губок, которые, казалось, скрывали тысячи приманок к немыслимым наслаждениям. Но теперь они скорее требовали, чем заманивали.
