Валерий Горшков
Реаниматор
Два пропылившихся тяжелых мерседесовских грузовика неуклонно приближались к латвийско-российской границе. Вдали, за зеленым холмом, уже промелькнула и исчезла вышка связи контрольно-пропускного пункта «Терехово». Человек на русской стороне секунду назад подтвердил, что зона таможенного досмотра практически свободна. Привычной очереди нет: в свой апогей вступил летний праздник Лиго — ночь пива, костров и пьяного разврата. В это время полупьяные таможенники всегда ползают сонными мухами, пропуская по одной машине в два часа, и бывалые дальнобойщики предпочитают пересекать границу либо до праздников, либо после них. В общем, путь свободен...
До того мгновения, когда два одинаковых грузовика пересекут первый шлагбаум, отрезав себе путь к отступлению, оставалось всего несколько минут. Через полкилометра будет развилка. Последняя перед границей. Проскочи ее — и назад хода нет...
Скорпион, высокий широкоплечий сорокалетний громила в мятом костюме, сидел в кабине головной фуры, исполняя роль сопровождающего экспедитора от липовой питерской фирмы, и заметно волновался.
Для волнений действительно имелись причины, потому что грузовики должны были к утру прибыть в Питер. Все шло как по маслу, и вдруг — такая подлянка! Нет, с пьяными янисами проблем не возникнет. Дыша перегаром, они бегло посмотрят документы, проверят пломбы на прицепах и лениво махнут в сторону сопредельной стороны. А вот там...
«Окно» на российской таможне, на наличии которого и строилась вся комбинация, неожиданно закрылось буквально пять минут назад, когда фуры были уже на подступах к КПП. У купленного папой давно и с потрохами начальника смены, рябого и вечно потного капитана Кузьмука, вдруг случился острый приступ аппендицита, и его пришлось срочно госпитализировать. Слава богу, рябой таможенник, скуля от боли в животе, успел набрать номер Скорпиона и сообщить о непредвиденном осложнении. Короче, отмазался, тварь. Только что толку? Переносить на две недели, до выздоровления Кузьмука, спланированную заранее операцию по переброске через кордон и далее, в Красноярск, двух автоматизированных бельгийских спиртовых мини-заводов, закамуфлированных под автозапчасти, крайне нежелательно. Головой отвечающий за халявную таможню Скорпион знал, что в случае запала его ждет не только безумный штраф, но и жестокие «оргвыводы с занесением в челюсть», на которые щедрый в радости, но лютый в ярости папа в любых форсмажорных обстоятельствах обычно не скупился.
«А ведь может, козел старый, сгоряча и в расход пустить! — кусая губы, лихорадочно размышлял трусоватый амбал. — Сам. Прилюдно. Как тогда Волкодава».
Фуры тем временем неукротимо перли вперед. Ничего не подозревающий усатый водила, сидевший рядом с «экспедитором», то и дело поглядывал на наручные «котлы», явно прикидывая, как уже через каких-нибудь восемь—десять часов будет у себя дома. Недавний звонок таможенника не насторожил его — разговаривая со скулящим Кузьмуком, Скорпион не сболтнул ничего лишнего. Да и что можно сказать в такой ситуации? Аппендицит у мудака, мать его! Лучше бы у него нашли сиф или СПИД!
Контрабандный ввоз в Россию и продажа сибирским бутлегерам спиртовых заводиков, по грубым прикидкам Скорпиона, давали папе не менее двух лимонов чистого навара. А за такие бабки кто угодно наждачный круг зубами остановит. К тому же в речном порту Питера ценный груз уже поджидало специально зафрахтованное грузовое судно, которое должно было доставить груз в далекий от цивилизации городок, откуда «запчасти для иномарок» окончательно запутав следы, в сопровождении вооруженной охраны проследуют до Красноярска по железной дороге. Скорпион хоть и отвечал лишь за пересечение границы, но был в курсе общего расклада.
Не в силах самостоятельно принять столь серьезное и ответственное решение, Скорпион коротко буркнул водиле: «Тормозни-ка, Витек, прямо тут, на минутку. Отлить приспичило». Когда машина, натужно рыча мотором, остановилась на обочине, он взял брошенный в раздражении после разговора с Кузьмуком на панель сотовый телефон, вылез из кабины, углубился в придорожный лес и уже там набрал прямой номер старика.
Связь была отличной. Казалось, собеседник находится рядом, за ближайшим кустом.
— Ну что, Санек, тебя можно поздравить, а?! — не здороваясь (номер звонившего сразу высветился на дисплее папиного мобильника), бархатным голосом отозвался семидесятитрехлетний авторитет Олег Степанович Белов, известный в криминальном мире Питера под погонялом Тихий. Шесть сроков за кражи, из них первый — условно, ни одного дня работы на государство, несгибаемое следование воровским принципам и неожиданная, буквально за три дня до объявленной коронации в законные, женитьба на приме-балерине Мариинского театра, едва не стоившая ему жизни, сделали старика известным в северной столице человеком. Отказавшись ради красавицы жены и будущего ребенка от закона, по которому Олег Степанович Белов жил аж с послевоенных лет, новоиспеченный супруг сумел прочно закрепиться на ниве питерского криминального бизнеса, заняв свою весьма доходную нишу. Держась равноудаленным особняком и от тогда только начинавших наступать на пятки отмороженных «спортсменов», и от бывших коллег, закаленный жизнью среди двуногих волков и четырнадцатью годами зоны, Тихий умудрялся существовать, действовать и стричь капусту, не конфликтуя ни с рэкетирами, ни с ворами.
Помаленьку «крышуя» знакомых коммерсантов, прокручивая попадавшие в поле зрения личные сладкие гешефты вроде контрабанды спиртовых мини-заводов, имея знакомых в кабинетах на Литейном и в Смольном, через подставных лиц владея несколькими прибыльными фирмами и держа при себе в качестве ударной силы гвардию из тридцати боевиков, Тихий никогда не изображал из себя слишком крутого, но за свое кровное перегрыз бы горло любому, благо ради папы его маленькая армия была готова ринуться в бой хоть с чертом. Большинство банкующих в городе бандитов не рисковали идти на прямой конфликт с Тихим, не зарились на его часть пирога, отзывались о Степаныче уважительно, а при встрече здоровались с сухопарым дедком за руку.
Старик конечно же ждал звонка с известием о благополучном пересечении границы. Время поджимало.
— Уже на родимой стороне, Санечка? — ласково спросил Тихий. — Ну, тогда ништяк...
— Шкреба, Степаныч, — глухо, с напрягом, ответил Скорпион, смахивая со лба бисеринки холодного пота. — Мы пока еще у лабусов. Тут заминочка вышла... Хочу с тобой посоветоваться.
— Груз, надеюсь, в порядке? — В спокойном голосе Тихого промелькнула металлическая нотка.
— Куда он денется! — безмятежно фыркнул громила Скорпион. — По документам все ништяк. Но Кузьмук, сука!.. Его только что с аппендицитом на «скорой» в больницу увезли. Прямо с носилок звонил, зубами от боли скрипел, извинялся! Похоже, не врет. Какой ему резон магарыч терять?
— Так-так, — помолчав, вздохнул Тихий. — Ты вообще далеко от КПП?
— Рукой подать, — сообщил громила, свободной рукой ловко расстегивая «молнию» на брюках и облегченно охая в сторону куста. — А-аккурат перед последней развилкой.
— Есть у меня старая задумка на сей гнилой вариант, — перешел к делу старик. — Я всегда такие гамбиты наперед обдумываю. Плохо, Санечка, припозднились мы. Товар должен сегодня до ночи прибыть в Питер и завтра утречком уйти на пароходе, иначе возникнут сложности. У красноярских все схвачено, проплачено и по времени согласовано. Да и предоплату я уже получил, под честное слово. А мое слово, Санечка, в нашем стремном и опасном деле дорогого стоит. Под него безо всяких документов кредит в Сбербанке брать можно.
— Знаю, Степаныч, — застегивая ширинку, машинально кивнул Скорпион. «Экспедитор» понял, что ответственность перешла с его плеч на плечи Тихого, и почувствовал облегчение.
— Короче, дело к ночи. Сворачивай и дуй в объезд, через другой пост — тот, что на северо-востоке, — поставил точку старик. — Если надо, деньги у тебя есть, дозаправитесь за латы. Придется рисковать, ничего не поделаешь. Если, Сашенька, рябой твой, — старик специально выделил последнее слово, — нас вложил... что маловероятно, ведь не самоубийца же он... тогда в первую голову архаровцы проверяющие будут ждать фуры у него на КПП. Им и в голову не придет, что мы можем такого кругаля дать. А как раз через чухню недоделанную есть шанс тихо проскочить и без «окна». Без наколки на контрабас ни один таможенник пломбы срывать и сверять груз с накладными не станет.
— Я, признаться, тоже думаю, что все чисто. Кто мог узнать о грузе, кроме нас и красноярцев? Да и кому выгодно кидать вам такую подлянку? — выходя из леса на трассу, приободрился Скорпион.
— Хватит лясы точить, не в Госдуме, поди, — резко, по-хозяйски пресек словоизлияния воспрянувшего духом «экспедитора» Тихий. — Делай что сказано, а я пока выясню, что да как... Ну, с Богом.
