Александр Тамоников - Наш ответ наркобаронам

Горный перевал на границе Таджикистан – Киргизия. Окрестности контрольно-пропускного пункта второй заставы Караульского погранотряда на трассе Форог – Ашал

Отряд специального назначения «Бадахшан» Федеральной службы по борьбе с наркомафией Х-4 «Виртус» в сорок профессионалов под командованием полковника Полуянова уже четвертые сутки после переброски сюда скрытыми горными тропами, разбившись на четыре группы, оцепившие КПП, наблюдал за работой пограничного пункта.

Через пост проходило много автомобилей, в большинстве своем грузовых, реже легковых. Смены заставы проверяли их, досматривая груз, шоферов, сами машины. Иногда какой-нибудь «ЗИЛ» загоняли на площадку особого досмотра, а его водителя дежурный прапорщик уводил в каменное, накрытое камуфлированной сетью, обложенное мешками с мелким гравием здание казармы, где находилась и канцелярия начальника заставы, что сразу создавало пробку у шлагбаума. Но, как ни странно, это обстоятельство не вызывало среди других водителей недовольного ропота. Видимо, они прекрасно понимали – служба есть служба! И задержание подозрительной техники, как правило, долго не длилось. Прапорщик выводил из казармы шофера, и тот быстро, насколько позволяла дорога каменными блоками, искусственно превращенная в серпантин, уезжал от поста.

Так происходило ежедневно, с 8 утра, когда КПП открывался, и до 18.00, когда пограничники на ночь опускали шлагбаум, а караул в четыре сдвоенных трехсменных поста приступал к исполнению своих обязанностей на подходах к заставе.

Иногда в поле зрения спецов «Виртуса» попадал майор Соколов Виталий Дмитриевич, начальник заставы, численность которой составляла шестьдесят два человека солдат, сержантов и прапорщиков. Но выходил он ненадолго, ограничиваясь обходом территории зоны ответственности его подразделения, короткой беседой с начальниками смен, контролем проверки выбранной им машины, после чего возвращался в казарму.

Однажды за время наблюдения спецназом за пограничным постом майор Соколов на «УАЗе-469» c водителем, прапорщиком-таджиком, неким Абдуламоном Селдымурадовым, после закрытия поста отправился по дороге в сторону поселка Ургаб, который находился в тридцати километрах от границы на территории Таджикистана. Об этом полковнику Полуянову, имевшему данные по всему личному составу Караульского погранотряда, привлекаемого к несению службы на перевале, сообщили с собственных постов наблюдения отряда «Бадахшан», откуда следили за перемещением всей техники заставы. Следили с помощью радиомаяков большого радиуса действия и длительного времени постоянной работы, выстрелами бесшумных снайперских винтовок, вбитых в скаты автомобилей стационарного поста, включая три «ГАЗ-66», четыре бронетранспортера БТР-70, прикрывающих заставу, и командирский «УАЗ». Что конкретно делал в Ургабе майор российской пограничной службы, было неизвестно. Но возвратился Соколов рано утром слегка пьяным.

Может, прапорщик-водитель, который жил в поселке, возил начальника к себе в гости расслабиться? И в этом ничего особенного не было. Полуянов, да и все бойцы спецназа поняли бы майора. От однообразия службы, постоянной жары, нехватки кислорода, воды, которую на пост доставляли специальным транспортом, да еще и отсутствия женщин вполне реально можно было сойти с ума. Бойцов заставы, как и прапорщиков, по данным, имеющимся у полковника спецслужбы, поочередно, через каждые две недели меняли, майор же со своим водителем-прапорщиком оставался постоянно. И так, по последней информации «Виртуса», длилось уже полгода. И все было бы нормально, застава несла службу как положено, ну а постоянное присутствие на посту начальника заставы можно было бы объяснить тем, что его отправили на КПП в наказание за какой-нибудь проступок. Или же по просьбе самого офицера, из-за возможных сложных отношений в семье. Всему можно было найти объяснение и признать несение службы на сложном участке границы вполне удовлетворительным, если бы не одно весьма существенное «но», кардинально меняющее отношение и к майору, и к его начальству, и к постоянному присутствию на КПП высокогорного перевала начальника заставы со своим прапорщиком-таджиком Селдымурадовым! Дело в том, что время от времени в Киргизию через пост в машинах, «проверяемых» пограничниками, переправлялись крупные партии героина. Они доставлялись в город Ашал, откуда с перевалочной базы был налажен транзит наркотика в страны СНГ.

На пятые сутки в зоне действия отряда «Бадахшан» на пост прибыл новенький военный камуфлированный «УАЗ» последней модификации в сопровождении отделения пограничников, расположившихся в кузове отрядного «ГАЗ-66». Из командирской машины вышел подполковник, которого через сильную оптику тут же разглядел и узнал командир спецназа. Нет, полковник Полуянов лично не знал этого офицера, но ранее изученные дела командного состава Караульского погранотряда указали на то, что прибывший – сам начальник отряда подполковник Беляев Сергей Андреевич, которому подчинялись вторая застава и горный пост.

Полуянов передал через специальную связь приказ командиру группы «Р» начать дистанционное прослушивание диалога начальников отряда и заставы.

Майор Соколов попытался встретить начальника строго по уставу, докладом:

– Товарищ подполковник, подчиненный мне личный...

На что Беляев бросил:

– Отставить доклад, майор! Ну, здорово, что ли, Виталик?

– Здравия желаю, – ответил майор.

Начальник отряда предложил:

– Пройдем в тень? Печет сегодня с утра, что же к вечеру будет?

Майор согласился, и офицеры прошли в курилку, оборудованную недалеко от шлагбаума, закрытую от солнца все той же камуфлированной сетью.

Подполковник спросил:

– Как наши дела, начальник заставы?

– Нормально! Надоело только все до чертиков!

Беляев повысил голос, в котором зазвучали нотки недовольства и раздражения:

– Что тебе, Виталий, надоело? Баксы лопатой грести надоело? В отличие от начальников других застав, сидящих в горах за копейки оклада? У тебя и кроме доходов привилегированное положение, даже жена, можно сказать, под боком!

Услышав о жене Соколова, Полуянов удивился. За пять суток тщательного наблюдения за постом на заставе женщины замечено не было, не могла же она все время находиться в казарме.

Ситуацию разъяснил сам майор, ответив начальнику:

– Да, рядом, под боком... словно заложница содержится в Ургабе, под надзором самого Мансура!

– Брось, Виталик! Ты же знаешь, что это не так! Ну, какая из Надежды заложница?

– А кто же? Вы и держите ее здесь, чтобы полностью управлять мной!

Беляев вновь повысил голос:

– В чем дело, майор? Ты чем-то изволишь быть недоволен? А тебе не кажется, что о своей судьбе тебе раньше надо было думать? Перед тем, как впервые пропустить через перевал машину с наркотой!

– Мне нужны были деньги на операцию матери!

Подполковник рассмеялся:

– А когда пропускал вторую машину, а затем и третью, четвертую, то на эти деньги кого оперировал?

Соколов, опустив голову, молча закурил.

Но Беляев был настойчив:

– Ты не ответил на вопрос, майор! Почему и дальше стал пропускать наркоту, получая за это неплохие деньги, пока я не поймал тебя? Не в самих ли деньгах дело, Виталик? В них, родимых, и только в них! А что? Где еще так просто можно заработать целое состояние, как не здесь, на этом самом посту? Освободил от досмотра нужную тачку, считай, три штуки «зеленых» в карман положил. А если ты в месяц так раз пять сделаешь? Это сколько навару выходит? Пятнадцать тысяч долларов? Квартира в России или средняя новая иномарка! И это, повторюсь, за месяц и при минимальном аппетите. Об одном ты не подумал, когда начинал свой бизнес. О том, что не только ты такой шустрый. А остальные, в том числе и я, простачки, лохи безмозглые. Вот и попал на крючок, дружок! Ты мне по гроб жизни благодарен должен быть! Ведь мне достаточно было взять тебя с поличным на подставе и... но ладно, не будем об этом. Только не забывай, благодаря кому для тебя никакой трагедии не произошло! Как ты снимал с наркоперевозчиков бабки, так и снимаешь. Но уже организованно, по наводке и под прикрытием! Правда, львиную долю теперь отдавать приходится, но то, что остается тебе, значительно превышает те суммы, что ты сбивал ранее в одиночку! И бог нам всем велел делиться, а то так и подавиться можно! Так что ты свои эмоции попридержи, а лучше отбрось совсем. Устал? Понимаю! И скажу, что мне здесь, на отряде, сидеть осталось месяц-два, получу полковника – и в столицу, на должность генеральскую. Тогда и ты можешь, по выбору, либо продолжать обдирать местных аборигенов, чего я тебе не советую, либо валить из войск. На гражданке с тем чулком баксов, который ты здесь набил, со своей Надей нигде не пропадешь! Но хватит о постороннем. По моим данным, ты за неделю должен был сбить семьдесят штук, я не ошибаюсь в арифметике?