Сергей Недоруб
Песочные часы
Есть множество способов расстаться с жизнью в Зоне. Конечно, не так много, как в большом городе, но все равно достаточно. В Зоне вы не попадете под случайную машину на дороге, вам не свалится на голову кирпич, и никакой канализационный люк не раскроет перед вами с любезностью зияющее отверстие в асфальте. По сравнению с мегаполисом, содержащим толпу бездумных марионеток, Зона, по всем правилам логики, должна была бы быть на удивление безопасным местом. Однако логика — наука беспристрастная, а человеческие мотивации сильно зависят от точки зрения, в которой практически всегда находится собственное Я. На квадратный километр Зоны может содержаться одна-единственная аномалия, да и то Птичья Карусель, которую с легкостью распознает любой детектор аномалий, но сам факт этого может влиять на человека так, словно он оказался с завязанными глазами посередине скоростной автострады. Проблема в том, что человек всеми силами отторгает допустимость на его планете любых понятий, недоступных его разуму, равно как и ситуаций, которые он не может контролировать. Оказавшись в Зоне, он вынужден принимать их на веру и доверить свою жизнь людям и вещам: напарнику, ведущему сталкеру, а иногда даже случайному встречному; приборам, оружию, транспорту, медикаментам. В то время как на Большой Земле человек является раздражительным существом, ему свойственно унижать и оскорблять своих близких, чтобы разрядить напряжение; бухгалтер спорит с директором, охотник ломает ненадежное ружье, водитель с матами стучит ногой по спущенному колесу машины, на которую когда-то с любовью копил деньги, а пенсионер ругает аптекаря за бесполезное лекарство от артрита, не в силах признаться себе, что занятия спортом по молодости и уход за своим здоровьем помогли бы ему куда больше.
Так что в Зоне все не так, как за ее границами. Человек слишком привык к Системе, которой подчиняются все остальные, в то время как он сам может потихоньку нарушать установленный порядок. Автомобиль может задавить, но на шофера можно подать в суд. Грабитель отнимет кошелек, но где-то за углом есть вездесущая милиция, которая, конечно, накажет злодея. Кроме того, нас всегда хранит Золотое Правило: «Со мной такое не случится».
В Зоне же опасности не столь разнообразны: аномалии, радиация, мутанты и Его Величество Человек. Зато нет доступной разуму Системы, которая бы контролировала поведение всего, что можно окинуть взглядом вокруг себя. Независимо от желания попавшего в ее пределы, Зона во сто крат опаснее той жизни, к которой он привык. Никто не защитит тебя от мутировавшего кабана, чье желание вонзить в твое тело грязные клыки соперничает на равных с твоим стремлением этого избежать. Поэтому смирись с тем, что это норма в здешних краях, и приготовься доказывать кабану свою правоту с помощью ножа, стиснутых зубов и крепких нервов. Никто не встанет на твою сторону, если только не захочет от тебя что-то получить взамен, и, даже если помощь придет к тебе, она может прийти и к кабану в виде его соплеменников. В Зоне никто не может быть центром Вселенной и рассчитывать на ангела-хранителя. Слишком много людей осознали эту реальность только после первой раны от когтей чернобыльской собаки, первого ожога от Жгучего Пуха, первой пули в живот от притаившегося в кустах мародера. Но не все выжили, чтобы это оценить. А из тех, кто выбрался живым, далеко не все осознали, что ничего трагичного, в принципе, и не случилось, и что мир не жесток, во всяком случае, не более жесток, чем ты сам, просто все вокруг тебя имеют желания, сходные с твоими, и с этим нужно считаться, так или иначе.
Для человеческих обитателей Зоны — сталкеров — ее особенности являются плюсом, а не минусом.
Сталкер — явление, по большому счету, асоциальное. Он не может или не хочет приспосабливаться к Системе. Причины на то у каждого свои. Одного Система обидела, за другим устроила охоту. Третий является ее карательным инструментом, но об этом никому знать не положено. Систему никто отдельно не изобретал, она появилась стихийно, по массовому желанию создать видимость порядка, установить всеобщий договор, в котором каждый во что-то верит и платит за это свою цену, и где все строго по пунктам регламентируется. Зона — это участок планеты, где подобного договора нет, а человек предоставлен самому себе. Здесь почти ни у кого нет прошлого, и не потому, что существует соответствующее негласное правило, просто тот, кого полностью устраивает жизнь на Большой Земле, в Зону не пойдет.
Самое главное в Зоне — уметь вовремя смириться с любой ситуацией. Не безвольно подчиниться, а принять за факт ее появление, и дальше действовать по обстоятельствам. Только такие сталкеры живут относительно долго, так как продолжительность их жизни зависит от множества дополнительных качеств: умение быть незаметным, способность просчитывать свои действия, отлично владеть телом и духом, и многое другое. Если же сталкер решался стать лидером группы, не говоря уже о клане, то минимальные требования и вовсе переходили в разряд запредельных. Лидер сталкеров должен каждый день принимать решения, каждого из которых достаточно, чтобы обыкновенный человек спился, повесился или сошел с ума. Он должен уметь в нужный момент пожертвовать одним и спасти другого, чтобы в новой ситуации столкнуться с проблемой точно такого же выбора. Ему приходится добивать раненого друга и оставлять жизнь врагу, если на то есть причины, которые ему самому, возможно, точно непонятны. Лидеру часто доводится набирать команду независимых по своей натуре людей, чтобы навязать им свои правила, а на следующий день установить новые. Наконец, лидер не обсуждает ни с кем смысл всего происходящего, хотя его самого этот вопрос волнует больше, чем других.
Вот почему лидерами в Зоне становятся совершенно не те люди, которые считаются ими в цивилизованном мире. В Зоне не имеют значения физическая красота, рост, привлекательность, харизма, широкие обещания и все те факторы, на которые легко клюют девчонки с соседнего подъезда, стоящие ниже по служебной лестнице работники и народные избиратели. Стать лидером в Зоне не смог еще ни один накачанный блондин с квадратным подбородком, ни один прапорщик, привыкший орать на юнцов, ни один главарь скинхедов — все их дутые методы воздействия, столь эффективные в городах и селах, основываются на боязни толпы и отдельно взятого человека потерять веру во что-то очень ценное. У сталкеров подобные индивиды быстро приходили в себя при помощи тяжелого кулака, вовремя опущенного на нужное место, или же попросту не возвращались после очередного рейда в глубь Зоны.
Но определенного склада ума для главенствующей роли было все же недостаточно. Лидерами становились опытные, пользующиеся уважением и доверием сталкеры, которые могли и соглашались своими навыками компенсировать слабые места большинства. На плечах лидеров было больше обязанностей, чем у любого из их подопечных. Это значит, что во время рейдов на мародеров во главе группы шли талантливые стратеги, в марш-бросках к различным участкам Зоны главными были проводники. Слово ведущего было законом для всех в группе, независимо от их способностей. Не было никакой иерархии — только один, отдающий приказы, и все остальные, неуклонно их выполняющие.
Одним из таких лидеров стал Бергамот.
Это был грузный мужчина, возрастом за пятьдесят, отличавшийся обширными знаниями о Зоне, разумеется, в тех пределах, в которых Зона подвергалась изучению. Он не отличался особенными талантами выживания, у него не было повышенной чувствительности к аномалиям. Меткая стрельба тоже не являлась его сильной стороной. Сам сталкер никогда на это и не претендовал. И все же Бергамот пользовался уважением, за ответственное отношение к делу и наличие собственной, довольно немудреной философии. Бергамот верил, что Зона не может сама по себе влиять на человека, и всем депрессиям, сумасшествиям и бессвязным мыслям, атакующим человеческих обитателей Зоны, есть четкие объяснения, не содержащие никакой мистики. Просто они неизвестны по причине засекреченности и сложных особенностей психологии сталкерских взаимоотношений. Он не признавал никакого «духа Зоны» — только дух естественной украинской матушки-природы вокруг себя, которую «испоганили радиацией». Чернобыль для Бергамота был еще одним примером человеческой глупости и самонадеянности. Ярким показателем того, как люди создают что-то новое, чтобы гордиться на весь мир своей гениальностью, а позже, если их изобретение вдруг ударяет по ним самим, внезапно ударяются в оправдания, отнекиваются от всех причин и последствий и готовы приплести мистику и высшие силы, чтобы оправдать собственное бессилие. Слабость, слабость и еще раз слабость. Как во внешнем мире слабые духом сетуют на жестокий мир и на жизнь, которая их в очередной раз обломала, так и здесь, внутри Барьера, продолжают кивать на Зону, якобы поглощающую волю всех внутри себя.
