Сергей Зверев
Разборка по-кремлевски
Зеркальный потолок сауны отражал бирюзовые воды глубокого бассейна, шероховатый мрамор пола, стильную мебель и огромные аквариумы с золотыми рыбками у стен.
За накрытым столом в комнате отдыха сидело трое: пожилой седоватый мужчина в тонких золотых очках, упитанный розовощекий здоровяк и невзрачный тип с бегающими глазками.
— Ну что — за встречу! — на правах хозяина предложил здоровяк, поднимая рюмку с водкой.
— Сидишь тут и не знаешь — когда еще раз получится, — нервно поддакнул невзрачный.
— Все зависит от нас самих, — успокоительно улыбнулся обладатель золотых очков.
Рюмки сошлись с мелодичным звоном.
— Боюсь, очень скоро ничего ни от кого зависеть не будет, — мрачно резюмировал невзрачный и выпил.
В тот погожий сентябрьский вечер в сауне коттеджа, расположенного на Рублевке, собрались одни из самых влиятельных людей современной России.
Лицо седоватого мужчины в золотых очках наверняка знал едва ли не каждый телезритель пятой части суши. Глеб Чернявский давно уже имел репутацию самого продвинутого кремлевского политтехнолога, автора великого множества успешных и не очень успешных закулисных пиар-проектов.
В отличие от Чернявского, невзрачный тип с нервными жестами всегда сторонился публичности, предпочитая держаться в тени. Алексея Кечинова обязывал к этому не только высокий статус одного из столпов администрации президента, но и откровенная неприязнь к роли «героя телевизионного манежа».
Розовощекий здоровяк — хозяин рублевского коттеджа — полностью разделял подобные взгляды, но по другой причине. Нелюбовь к телекамерам развита у ге-бешников на уровне спинномозгового рефлекса, а уж тем более — у влиятельнейших генералов центрального лубянского аппарата, каковым и был Юрий Подобедов.
Причина, побудившая этих людей собраться, выглядела более чем серьезно — грядущие президентские выборы в России…
— На третий срок он не пойдет, — категорично заявил Кечинов. — Пробовали его и так, и эдак уломать — ни в какую. Мол, я не какой-нибудь диктатор наподобие Лукашенко, конституцию уважаю, менять под себя не буду.
— Значит, нам следует ожидать другого президента, — вздохнул Подобедов, вновь разливая спиртное.
— …у которого, естественно, будут свои друзья, — Кечинов прекрасно понял ход мысли собеседника. — И уж тогда всем нам в лучшем случае придется потесниться. А в худшем…
И хотя высокопоставленный функционер администрации президента не закончил фразы, все и так прекрасно поняли, что он имеет в виду: вполне возможны опалы, отставки, понижения и прочие крупные неприятности.
— Что скажут наши политтехнологи? — Кечинов испытывающе взглянул на Чернявского.
— Все зависит только от нас, — вновь повторил тот и, поправив то и дело сползающие очки, продолжил: — Я думаю, нынешний глава Российской Федерации постарается сохранить преемственность власти.
— Наследник? — вставил лубянский генерал.
— Ну, что-то вроде того.
— И что ты предлагаешь? — высокопоставленный чиновник президентской администрации нервно почесал живот.
— Что, что… Неужели неясно? — Чернявский бегло осмотрелся по сторонам — сауна вполне могла прослушиваться и просматриваться.
— Говори, наши техники тут все проверили, посторонних ушей и глаз нет, — успокоил чекист. — Я сюда даже молодых девок-оперативниц вожу.
— Неплохо бы подобрать наследника самим. Удобного и дураковатого… Эдакую марионетку, чтобы его можно было за ниточки дергать.
— Гладко было на бумаге, да забыли про овраги! — щегольнул знанием фольклора Кечинов. — Как ты себе это представляешь? Вывести наследничка в инкубаторе, привести в Кремль за ручку и сказать: мол, назначай?! Так ведь «сам» — парень не промах! Боюсь — не поведется. К тому же электорат президента все еще любит. Факт, а не реклама!
— Если тебя интересует технология промоушена наследника — это не так сложно, как кажется. Я уже и рецептуру знаю, — успокоил политтехнолог и, выждав паузу, выдал рецепт: —Фашистский бунт в России!
— Ты чего это… — чекист начал медленно закипать. — Ты уже одну революцию в Украине пытался обломать. Когда ихнему предыдущему президенту уголовника с двумя судимостями в наследнички подобрал… Забыл, в чей предвыборный штаб входил? И каким глубоким майданом все это закончилось?
Чернявский тонко улыбнулся, глядя поверх очков.
— Не надо драматизировать. Я уже все продумал. Есть же такое понятие — «управляемый взрыв». Управляемой нами… Сперва — находим харизматичного подонка, способного повести за собой толпу, особенно — идеологически незрелой молодежи. Придется пойти на финансовые вливания… Чтобы организовать ему как минимум несколько десятков тысяч боевиков. Оружие, пиво, наркота тоже денег стоят. Все это должно вылиться в массовые погромы и большую кровь. Страну ставим на дыбы и замораживаем в ожидании еще большего ужаса. И тут наш человек эту срань геройски усмиряет. Полученного политического капитала ему с лихвой хватит, чтобы баллотироваться в президенты.
— Наш человек тоже должен быть харизматичным подонком? — догадался чекист.
— Естественно, — Чернявский нехорошо улыбнулся. — Я бы даже сказал — полнейшим уродом. Но с во-от такой вот харизмой, не без того.
— Ну, и… — кремлевский администратор заинтересованно взглянул на политтехнолога.
— …для полнейшего успеха и гарантии от вмешательства следует, во-первых, регулярно снабжать нынешнего президента заведомо ложной информацией о том, что происходит в стране, а во-вторых — равноудалить его от двух российских столиц — Москвы и Питера. Лучше всего посадить куда-нибудь под домашний арест, как Горбачева в Форосе. Затем он под прицелом автоматов озвучит обращение к нации, которое несколько раз прокрутят по телевидению. После чего президент уйдет в небытие. Как тот же Ельцин. Как Бориса Николаевича любили в конце восьмидесятых — помните? Ну, и где этот дедуган теперь?
— Ну, допустим, — почти согласился Кечинов. — Но ведь перекрыть каналы связи нереально. Там не только ФСБ, но и ФАПСИ, ФСО… и так далее. Я уже не говорю о том, чтобы посадить его под домашний арест.
— А ты, Леша, подумай, подумай, как это сделать, — ядовито хмыкнул Чернявский. — Заодно и подумай, кем ты станешь после 2008 года. В лучшем случае — говенным пенсионером, будешь георгины на даче выращивать да мемуарчики в стол пописывать.
— Ладно, твою идею можно принять — но пока на теоретическом уровне. — Подобедов вновь разлил водку по рюмкам. — Практически она совершенно невыполнима. Пока неясно, кто станет главным оранжевым революционером. Не говоря уже о том, кого ты, Глебаня, нам всем прочишь в наследники. И тот, и другой должны быть людьми управляемыми и… адекватными.
— А я уже подобрал. Обоих. И революционера-подонка, и усмирителя-урода.
— И кто же это?
Повествование Чернявского было недолгим, но обстоятельным. По его мнению, лучшего выбора, чем Артур Карташов, и подыскать было нельзя. Лидер экстремистов, отсидел два года на общем режиме (как утверждали его соратники — «за правду»), достаточно раскручен через СМИ, а, стало быть, на слуху… В роли же «спасителя России» от фашистского бунта политтехнолог прочил армейского генерала Николая Муравьева.
— Еще Ле Бон утверждал: народный герой должен предстать перед массами на белом коне и в золотых латах, — козырнул эрудицией Чернявский. — А Муравьев — человек с боевым опытом, мятежную Чечню усмирял, Герой России, между прочим…
— Выборы, — осторожно вставил Подобедов. — Прямые, открытые и тайные…
— Фигня твои выборы! — отмахнулся Чернявский. — Все серьезные СМИ в наших руках, а опыт промывания мозгов населению у акул голубого экрана отработан до автоматизма. Генерал — это то, что нам надо. «Сильная рука». Армия — наша, ветераны — наши, ге-бе — наше, менты — наши… кто там еще? Большой бизнес? Клятвенно пообещаем, что никакого пересмотра итогов приватизации не будет — станет наш. Муравьеву организуем какое-нибудь родословное древо, восходящее к Ивану Грозному. Организуем праздничный прием у Патриарха. Монархисты — наши, державники — наши, церковь — наша. Пообещаем повысить зарплаты бюджетникам — и эти проголосуют. Как миленькие — а куда им деться? Так называемая интеллигенция? А она вновь будет поставлена перед выбором: или получаете просто зло в лице генерала-урода, или очень страшное зло в лице подонка-погромщика с откровенно нацистской фразеологией. Как говорится — «голосуй или проиграешь»… Из двух зол обычно выбирают меньшее. Что еще?
— Президент, — вновь напомнил Кечинов. — Он-то сразу поймет, какое дерьмо народу подсовывают… в мишурной упаковке. А он, между прочим, не только гарант конституции, но и верховный главнокомандующий. Со всеми вытекающими.
