Сергей Зверев
Им равных нет
Много ли времени нужно, чтобы расколоть худой мир? Доли секунды.
Миропорядок в этой точке планеты Земля издавна был непрочен. Он всегда был готов расколоться и рухнуть в Преисподнюю. Ведь в этих негостеприимных местах слишком много людей, привыкших жить в аду…
В тот день никто не знал, что сложившееся хрупкое равновесие полетит к черту в пасть в никому не известном в большом мире селе Ачхой-юрт. Наоборот, в тот проклятый теплый безветренный июньский день здесь царило радостное настроение.
Царила Свадьба!
Свадьба на Кавказе – это не просто обязательный ритуал, дань традициям. Это событие!!! На свадьбу копят деньги много лет. На свадьбу нужно крупно раскошелиться. На свадьбе нужно на людей посмотреть и, главное, показать себя во всей красе!..
Сегодня женился Ваха – старший сын Шамиля Тайсумова. Раньше это было бы событие рядового значения. Ведь их родоплеменное образование, именуемое тейпом, прочно держалось в середняках. Но время течет, подмывая привычный уклад. И очень часто в смутные времена те, кто были никем, неожиданно для всех становятся всем. Сегодня Тайсумовы стали силой. Сегодня они стали ВЛАСТЬЮ!
С утра окрестности оглашали выстрелы – из пистолетов, автоматов, охотничьих ружей. Тяжелое вооружение для салюта не использовалось, хотя Магомед, средний брат в семье, на полном серьезе предлагал подогнать бронетранспортер от близлежащего отдела внутренних дел и устроить настоящий праздничный салют, чтобы все от зависти сдохли!
Дом Тайсумовых был отстроен заново год назад из добротного красного кирпича и теперь высоким монументальным забором с бойницами напоминал неприступную крепость. Это семейное гнездо основательностью и размерами превосходило даже дворец прокурора района. С утра к дому вереницей тянулись машины гостей. Самые разные. Тормозили у свежевыкрашенных металлических ворот навороченные, с накладными бамперами и выпученными глазами противотуманных фар, джипы. Возник тяжело, как танк, мощный, песочного цвета, «Хаммер». Протарахтели старые «Жигули», представляющие больше антикварную ценность. Замерла убитая в хлам «Газель». Ревя мотором, неторопливо подкатил синий автобус «ПАЗ» с простреленными окнами. Счет гостей исчислялся уже сотнями.
Над местом торжества витали волшебные запахи хорошо прожаренной со специями баранины. Столы стояли везде – в глухом, залитом бетоном дворе, в многочисленных комнатах, устланных и занавешенных коврами так, что не видно ни паркета, ни обоев.
Свадьба проходила по отработанному за столетия сценарию. Сегодня – первый день торжеств, когда невеста и жених находятся в отдельных комнатах и им запрещено даже краем глаза взглянуть друг на друга.
За столами сидели мужчины. Старые и молодые. Бородатые моджахеды в папахах и национальных одеждах и молодые люди в ладно европейски сидящих парадных костюмах. На почетных местах, конечно, возвышались аксакалы. В последние годы их слово перестало считаться законом, как встарь, но внешне им выказывалось всяческое уважение.
Все было чинно и благородно. Мужчины вели неспешные многословные беседы. Женщины сновали как тени между столами, разнося блюда с мясом, салатами, балансируя с подносами, уставленными пузатыми чайниками и стаканчиками. Но все пока проходило достаточно вяло. Здесь ждали самого главного гостя.
– Где он? – нервозно спросил Джабраил, болезненного вида юноша в бархатной мусульманской шапочке. Его тонкие музыкальные пальцы нервно теребили четки из зеленых самоцветов. Он только что вернулся из Саудовской Аравии, где проходил учебу у признанных авторитетов веры.
– Что ты так волнуешься? – улыбнулся его отец Шамиль Тайсумов, глава и хозяин дома. – Увидишь Адама. Он тоже хотел тебя видеть. Он доволен тобой.
– Правда? – щеки Джабраила пунцово зарделись, как у девушки на выданье.
– Правда, – улыбнулся в бороду Шамиль Тайсумов. – Конечно, правда…
Он был уверен, что, несмотря на огромное количество важных государственных дел, его племянник приедет. Потому что род и племя важнее любых государственных дел. Он обязательно приедет – надежда и опора их тейпа. Залог их безбедного и безоблачного существования. Сам Адам Тайсумов, Президент Республики Ичкерия…
При мыслях об Адаме сам Шамиль невольно приосанился. Он гордился своим родственником и никогда не стеснялся этого чувства.
На заднем дворе захлопали выстрелы. Это начальник РОВД, обнявшись со своим родственником, активным участником незаконных вооруженных формирований, который по такому судьбоносному случаю дела вылез из леса, палили из своих «стечкиных» в воздух. Оба были прилично поддатые, хотя на столах выпивка отсутствовала. Пили осторожно, в крайней темной комнате, таясь. Ведь торжество почтит своим присутствием сам Президент, а он строг. И любит, когда все по шариатским канонам, которые гласят: правоверному не должно пить вино.
Отрываться по-настоящему гости начнут после того, как уважаемый Адам Тайсумов уедет и аксакалы отправятся спать. Аллах ведь вино, а не водку запретил. Да и Аллах не видит через крышу, кто там в доме его завет нарушает…
Снова загрохотали выстрелы – это к теплой милицейско-бандитской компании присоединился заместитель директора Сбербанка Ичкерии. Хлопушка у него была скромнее – всего лишь пистолет Макарова, – но тоже громко била по ушам.
– Ай, за молодых! – орал он…
Вечером стрельба станет более активной. Начнутся вайнахские пляски.
– Ну, где же Адам? – вопрошал Джабраил, все более нервно теребя четки. У него был кофейно-коричневый загар специфического оттенка – такой можно приобрести только в пустыне. И глаза после обучения в Саудовской Аравии стали какие-то туманные, не от мира сего – будто понял он и узрел там нечто невидимое и непонятное простым людям.
– Да не бойся, – Шамиль ласково похлопал сына по щеке и отправился встречать очередного гостя…
– Где он? – завороженно прошептал Джабраил, глядя куда-то перед собой, и зацепил без особого желания пучок зелени со стола…
– А поведай-ка нам, Джабраил, как имам Абдулвалид трактует суру Аль-Хиджр об отношении к старым пророкам и пророкам ложным? – подсел к нему аксакал. – Это особенно важно сейчас.
И лучший выпускник аравийского медресе, прикрыв глаза, как заведенный начал излагать трактовки Корана, удостоившись благосклонных кивков аксакалов.
Тут с улицы послышались переливчатые сигналы. Донесся ликующий крик кого-то из мальчишек, наводнивших дом и метавшихся на побегушках. Все замерло на миг, а потом пришло в движение.
Во двор важно зашел увешанный оружием, как рождественская елка игрушками, Рашид – руководитель личной охраны Президента, а заодно и общий близкий родственник. Он перешептался с хозяином дома Шамилем. Последний что-то недовольно попытался возразить, но потом лишь резко кивнул:
– Ладно, ты меня уговорил, Рашид! Но как я заставлю сделать это гостей?!
– Не беспокойся, – отмахнулся руководитель охраны. – Гости все поймут. Если у них есть хоть что-то в голове!
Шамиль поморщился. Рашид в последнее время распустился и порой бывал просто невыносим. Те привычки, которые он приобрел, воюя с русскими в горах, он оставил при себе, перейдя на сторону русских.
Охраняли Президента Ичкерии с размахом и жестко. Поэтому на время празднество пришлось прервать. Охранники осмотрели помещения с металлоискателями и детекторами взрывчатых веществ. По идее нужно еще было запустить специальную собаку, натасканную на взрывчатку, но собака в мусульманском доме в праздник – это несмываемое оскорбление. Гости роптали, но в целом с пониманием отнеслись к тому, что их досмотрели (каждого и со всей тщательностью), временно изъяли оружие, которого оказалось немало, – стволы сложили в отдельной комнате. Хозяин мрачно смотрел на эту процедуру, но не возражал. Где-то даже это доставляло удовольствие ему – насколько важен его родственник.
Когда все было закончено, Рашид отзвонился по телефону, и через четверть часа к дому подкатил кортеж из двух бронированных синих «Хаммеров» и черного «Мерседеса» представительского класса.
Из салона «мерса» неторопливо вылез и через ворота чинно прошествовал в сопровождении свиты САМ.
Президент, еще молодой человек (два месяца назад с помпой было отпраздновано его тридцатипятилетие), кивал в ответ на почтительные приветствия, сдержанно улыбаясь. За ним семенил хозяин дома.
Адам Тайсумов поклонился старикам, обнялся с каждым из них, при этом для всех у него нашлось слово. Он всячески подчеркивал, что уважает стариков и чтит адат – кодекс жизни предков.
– Берегите свой дом, – кивал он. – Своих родных.
– Да пребудет с тобой Аллах в твоих праведных делах, – отвечали ему.
Президент прошествовал в отдельную комнату, где ждала своего часа пятнадцатилетняя невеста.
