Максим Шахов - Узник Гуантанамо

Перед стрелковым тиром разгорался локальный конфликт.

– Собачку! Вон ту собачку! Купи-и-и!

Мальчик лет шести в измазанной шоколадом футболке «Дисней» канючил, размазывая по щекам слезы, и вел себя явно не по-мужски. Солидный очкастый папа мальчишки негромко увещевал, чувствуя себя неловко среди скопления празднично настроенных москвичей. После демонтажа аттракционов парк Горького заметно обеднел.

– Понимаешь, она не продается! Ее нужно – выиграть! – стараясь сохранить лицо, толковал папаша. – Выиграть!

– Ну выиграй! Выиграй мне собачку! Пожалуйста! – ныл малый, вгоняя отца в краску.

Стоявший рядом Артем погасил окурок о край урны и хлопнул мальчишку по плечу.

– Показывай, где она, твоя собачка!

Пацан просеменил к двери и ткнул пальцем в душно-пеструю полутьму тира.

– Два выстрела, пожалуйста, – Артем протянул пятисотрублевку сонному парню в мятой футболке с Че Геварой.

Нелепая фиолетовая собачка с колокольчиком на шее висела сбоку, между перевернутым кверху задом слоном и набором зубных щеток, а прямо над ней алел глазок мишени – с копеечную монетку.

Артем взял пневматическую винтовку, приложил к плечу, привычно взял в прицел мишень и плавно нажал на спусковой крючок. Сухо щелкнула винтовка, и вожделенная мягкая игрушка, описав плавную дугу, шлепнулась на пол.

Распорядитель вяло поднял приз и протянул через барьер.

– Держи своего кобелька! – проговорил Артем, потрепав пацана по стриженой макушке.

– Этот дядя умеет, а ты нет! – прижимая собачку к груди, угрюмо заключил малый и искоса глянул на отца.

– Твой папа зато много чего другого умеет, – заметил Артем, выходя из павильона.

– Эй, мужчина, а как же второй выстрел? – окликнул «Че Гевара».

– Вон пацаненок стрельнет – пусть привыкает, – отозвался Артем и прикурил новую сигарету…

То воскресное утро у майора Тарасова сложилось удачно. На утренней пробежке он познакомился с симпатичной брюнеткой, владелицей огромной овчарки, и впервые почувствовал, что последствия недавнего ранения прошли и о них можно забыть. Теперь нужно зайти в «Рамстор», взять что-нибудь поесть на вечер. Целый свободный вечер… Может, с той черненькой пойти вечером прогуляться, ну и с овчаркой заодно?.. Девушку звали Викой. Не забыть бы имя – на всякий случай…

Завибрировал мобильный. На входе парка Горького было шумно, и Артем зажал одно ухо ладонью. Он не ждал ничего хорошего от неожиданных звонков в выходной.

– Майор Тарасов? Добрый день. Вас срочно вызывает генерал Ларичев. Учитывая выходной, можно в цивильном. Куда прислать за вами машину?

– Парк Горького. Центральный вход, прямо перед портиком.

– Через пятнадцать минут ждите, товарищ майор…

Артем побродил перед входом, напевая «Вика, Вика, витаминка» на какой-то идиотский, услышанный по радио мотивчик, стараясь не думать о службе, но мысли о ней настойчиво лезли в голову. Что там затеялось? Какие боевые ему, командиру отдельного спецбатальона, предстоит решать в самое ближайшее время? В том, что спецзадание не за горами, Тарасов был уверен на все сто. А с прогулками по девочкам придется пока повременить – даже на почве общей любви к домашним животным…

Вскоре подошла машина, и немногословный водила торопливо нажал на газ.

На вертушке самой главной военной конторы страны явлению Тарасова, одетого в гражданку, народ никак не удивился. Дежурный офицер хмуро выслушал рапорт майора и кивнул налево, в сторону лестницы.

Стучать у кабинета Ларичева Артем не стал: сразу прошел через пустой предбанник со слепо мерцающей заставкой на мониторе компьютера и, открыв резную ореховую створку двери, проговорил:

– Товарищ генерал, майор Тарасов по вашему приказанию прибыл.

Генерал кивнул, махнул рукой: мол, садись без церемоний – и пододвинул к краю стола буро-серую тактическую карту. Одного взгляда на нее Артему было достаточно, чтобы узнать привлекательные с туристической, но негодные с военной точки зрения просторы Центральной Африки. Припомнив недавние тревожные сообщения из Конгонии, освободившейся от ига колониализма и тут же попавшей под иго местных мафиозных кланов, Тарасов догадался о примерном направлении беседы и не ошибся.

Битый час Ларичев толковал о воинском долге, международной разрядке и сладких соблазнах колониальной армейской службы. По словам генерала, выходило, что славный боевой путь, пройденный советскими воинами-интернационалистами, должны продолжить российские миротворцы… Артем заскучал: ему почудилось, что он перенесся во времени на двадцать два года назад и слушает политинформацию в исполнении замполита. Видимо, почуяв это, Ларичев запнулся и попросил своего офицера повторить сказанное выше. Тарасов четко отбарабанил краткое содержание монолога, и хозяин кабинета, видимо, остался доволен. Закончив вступительную часть беседы, генерал внезапно стал сухим и деловитым.

– Без самодеятельности, майор! – внушительно проговорил в заключение Ларичев.

– Не любите мою самодеятельность? – одними уголками губ усмехнулся Артем.

– Честно? Терпеть не могу! – тоже не без иронии ответил генерал. – Так вот: если в Африке не станешь проявлять самодеятельность, а будешь действовать согласно уставам и инструкциям, то по возвращении кроме контрактных и премиальных сразу получишь вторую звездочку!

– Буду стараться, – заверил Тарасов.

Ларичев протянул Артему запечатанный сургучом пакет.

– Двигай теперь, к себе в батальон. Вскроешь, изучишь – и действуй! Помни: ни на кого так не надеюсь, как на «Шишкин лес»!..

Только в коридоре Тарасов вспомнил, что генерал ничего не сказал насчет машины. Своим ходом, так своим…

– Служишь, значится, здесь? Хорошее дело! – выдыхая табачный дым сквозь усы, одобрительно проговорил водила-частник, которого Артем поймал в центре. – Платят-то нормально, да?

Вид Тарасова, одетого в тренировочный костюм, никак не наводил на мысль о том, что этот простой на вид сухощавый мужик с седоватыми висками командует секретным подмосковным объектом, в просторечии «Шишкиным лесом», где базировался батальон «Гамма»…

Как все здесь было знакомо! Артем лихо подкатил на машине к КПП, расплатился с частником и, отмахнувшись от дежурного, быстрым шагом двинулся к штабу.

– Комбат прикинут по гражданке, значит, жди учебную тревогу! – заметил сержант-сверхсрочник, присев на шлагбаум.

– Отставить разговорчики! – гаркнул юный лейтенант, дежурный по КПП, снимая трубку внутренней связи. – Надо в столовку звякнуть, зампотыла предупредить – вдруг батя приварок пойдет проверять…

– Батя-то? Не пойдет! – убежденно заявил сверхсрочник. – У него са-а-всем другие интересы…

– Командиров рот ко мне! – взбегая по ступенькам штаба, бросил Тарасов кадээсу[1], томящемуся за лакированным столом… – По списку вызывай!

Вот они выстроились в шеренгу в коридоре штаба. Артем видел их в сотый, по крайней мере, раз, но и в сотый раз не уставал удивляться двум вещам: толстому животу по сути вполне спортивного командира автороты и идиотскому выражению лица своего зама по воспитательной работе, между прочим, не без интеллекта парня.

– Командование поручает нам – ну и мотострелкам вместе с артиллеристами, – важное задание в дальнем зарубежье. Нужны добровольцы. Командирам рот составить списки бойцов, достойных представлять славные воинские традиции России в роли миротворцев. Эти списки просмотрю лично. С рапортом жду через час. Зам по воспитательной работе – со мной…

Капитан Саня Белорыбин подобрал свою нижнюю губу и протопал вслед за Тарасовым в командирский кабинет.

– Ты рот-то закрывай иногда, – усаживаясь за стол и включая компьютер, заметил Артем. – А то ненароком проверка, а у воспитутки слюни капают… Что думаешь насчет того, чтобы Борзова с собой взять?

– Хороший выбор, – глубокомысленно изрек Белорыбин. – Несмотря на возраст, старается, проявляет…

Что проявляет старший лейтенант Борзов, воспитатель недоговорил. Засидевшийся в капитанах Белорыбин редко хвалил молодых офицеров, так что к его мнению стоило прислушаться.

– Труханова и Абдуразакова стоит направить… – задумчиво протянул Тарасов. – Уверен, что они рапорты подадут…

– Далекая поездка? – поинтересовался зам.

– В Африку, Саня, в черную Африку…

– Африка – она вся черная, – усмехнулся Белорыбин. – А если я рапорт подам, возьмете?

Артем поднял на капитана удивленные глаза.

– Тебя-я-я?! – протянул он. – Взял бы, только воспитывать в солнечной Конгонии некого. Разве что зеленых мартышек…