Илья Деревянко - Пленных не брать

Перед входом в апартаменты Главного приглашенных тщательно проверяли сканерами,[1] металлоискателем, просвечивали рентгеном и шепотом на ухо предупреждали:

— САМ сегодня не в духе. Будьте с ним поосторожнее и ни в коем случае не просите включить свет!!!

Получив подобное напутствие, приглашенные на цыпочках входили в просторный кабинет, освещенный огоньком одной-единственной маленькой свечи. На ощупь находили дорогу и, стараясь не дышать, рассаживались вдоль длинного прямоугольного стола. Так продолжалось около часа.

— Все в сборе, — заглянув вовнутрь, почтительно доложил дворецкий. (Он же начальник Службы Безопасности.)

— Хорошо, свободен, — хрипло донеслось с дальнего конца стола, утопающего в кромешной темноте.

Дверь закрылась.

— Итак, задача в целом вам ясна? и понятна, — болезненно прохрипел Главный, — осталось уточнить нюансы. Посмотрите еще раз на списки, — на стене засветились два монитора. Один огромный (два на два метра), второй значительно меньше. На каждом из них отчетливо виднелись выстроенные в колонки имена, фамилии, должности, звания приговоренных. Всего порядка двух сотен человек. Первые четыре фамилии на меньшем мониторе были выделены ярко-красным цветом.

— Общий план остается прежним, — сообщил Главный. — Сперва уничтожаются «сторожевые псы», затем все остальные. Ликвидации осуществляются нашими штатными агентами, наемниками и людьми «Z». Первые две категории получают минимум информации, ну а третья… Гм! Сами знаете. И запомните — никаких перевербовок, попыток склонить к сотрудничеству и прочих фиглей-миглей! Только физическое уничтожение при первом удобном случае. Проще говоря — пленных не брать! Вас здесь пятеро. Четверо имеют четкие задания, полученные в запечатанных конвертах. А ты, — световая указка полоснула по лицу рослого плешивого толстяка в шелковой маске, — ты временно сдаешь свои полномочия брату Маркиону[2] и будешь осуществлять координацию непосредственно на месте. Вопросы?!

— Нет… нет… нет… нет… нет… — почтительно прошелестели приглашенные.

Главный вдруг дико, надсадно закашлялся (чуть ли не до рвоты), дрожащими руками достал из тюбика маленькую таблетку, сунул ее в рот и, лязгая зубами о стекло, запил водой из стакана. Спустя секунд тридцать кашель постепенно сошел на нет. Главный отдышался, шумно высморкался, выпил еще немного воды и продолжил голосом умирающего вурдалака:

— Однако, поразмыслив на досуге, я решил внести в план определенные коррективы. Видите четырех «красных»… — тут он непечатно выругался по-английски. — Согласно достоверной информации именно они сорвали целый ряд важнейших, тщательно подготовленных нами операций, причем действовали зачастую в одиночку в отрыве от коллектива или же использовали коллег «втемную». Эти… — Главный снова разразился бранью и проклятиями, — должны быть уничтожены первыми! А пока они живы… хоть один из них!.. Остальных не трогать, ни под каким видом! Вопросы?

— Почему? — робко осведомился «непосредственный координатор».

— Объясняю специально для умственно отсталых, — страшно просипел Главный: — ОНИ САМЫЕ ОПАСНЫЕ! Видя, как гибнут один за другим их друзья и коллеги по работе, они способны активно вмешаться в ход событий, даже без санкции руководства, провести самостоятельное расследование и в конечном итоге превратиться из дичи в охотников. Как уже не раз случалось прежде. ТЕПЕРЬ ПОНЯТНО?!

— Да, — покорно кивнул толстяк.

— Тогда все свободны!!!

Дождавшись ухода приглашенных, Главный тяжело поднялся с места, зажег верхний свет, неуверенно подошел к зеркалу и тут же отпрянул назад с горестным вскриком.

Из зеркала на него глянуло безобразное лицо прокаженного, на последней стадии болезни: раздутое, покрытое язвами, струпьями, гнойной сыпью и чудовищными нарывами. Всего неделю назад оно принадлежало импозантному, шестидесятилетнему джентльмену, выглядевшему не более чем на сорок. Решив выглядеть еще лучше, Главный сделал себе омолаживающую инъекцию из человеческих эмбрионов. (Да нигде нибудь, а в одной из лучших западных клиник.) И… вот результат![3] По изуродованным щекам Главного потекли мутные слезы.

— Не помогает, не помогает противоядие! — простонал он, несколько раз судорожно всхлипнул, упал на карачки и зарыдал навзрыд…

«Эк разобрало старого Вилли!» — с усмешкой подумал дворецкий в смежном помещении, спрятал за пазуху прибор, при помощи которого записал на миниатюрный диск встречу в апартаментах шефа и разблокировал камеры скрытого наблюдения…

Несколькими часами позже, сменившись с дежурства и заперевшись в бронированном подвале у себя дома, он просмотрел и прослушал запись секретного инструктажа. Слова звучали четко, разборчиво, а вот изображения мониторных списков получились не очень. (Все-таки через стену снимали!) Правда, четыре основные фамилии читались вполне сносно. Дворецкий остался доволен. Эта, а также две предыдущие записи потянут не меньше чем на тридцать миллионов долларов! Только надо оставаться предельно осторожным и ничем себя не выдать. Иначе месть шефа будет ужасна!!!

Спрятав сегодняшнюю добычу в тайник, он уселся на старый табурет и принялся не спеша обдумывать две вещи:

1. Когда (завтра или послезавтра) будет удобнее и безопаснее связаться с русским резидентом.

2. Куда смыться с полученными деньгами и как получше там замаскироваться.

Ведь утечка-то рано или поздно обнаружится!..

В это же самое время плешивый толстяк, уже без маски, полуприкрыв веки, вольготно развалился в кресле самолета (первый класс, разумеется!), направляющегося в Россию. В прошлом военный, он привык четко, безукоризненно и без проволочек выполнять полученные приказы. Поэтапная казнь людей, приговоренных масонским трибуналом к смерти, должна была начаться практически сразу по прилете «координатора» в Н-ск. То есть утром, 25 октября, не позже одиннадцати часов по московскому времени…

Майор ФСБ Корсаков Дмитрий Олегович, 1976 года рождения, дважды герой России, русский, беспартийный, неженатый

«КамАЗ» неожиданно вынырнул из-за поворота и понесся по встречной полосе прямо на нас. Я, признаться честно, даже не успел удивиться, однако водитель шефа среагировал молниеносно, до отказа вывернул руль, и бронированную «Волгу» Рябова криво выбросило на обочину.

— Развелось сумасшедших на белом свете, — недовольно проворчал Владимир Анатольевич.

— Бух-трах-дзинь-гк-р-р-р, — донеслось с шоссе. Сумасшедший «КамАЗ» на полном ходу врезался в точно такой же с виду, но нормальный, мирно ехавший за нами.

— Дима, посмотри, что там с людьми, — велел мне полковник и обратился к водителю: — Выезжай из грязюки обратно на дорогу, а то увязнем конкретно.

Покинув салон, я чуть ли не по колено вляпался в раскисшее от дождей серо-бурое месиво, мысленно ругнулся, ступая, как аист, добрался до асфальтового покрытия, с горечью взглянул на испачканные брюки (только вчера купил!) и быстро зашагал к месту аварии. Позади надсадно заурчал мотор «Волги»…

За рулем сумасшедшего «КамАЗа» сидел труп с бледным до синевы лицом, с отвисшим подбородком и застывшими, стеклянными глазами. Голова покойного безвольно свесилась на плечо. Правда, от чего наступила смерть, понять было невозможно: ни кровинки, ни царапины… А водитель нормального, пожилой мужчина с сильно кровоточащей щекой (видать, осколком лобового стекла задело), уже объяснялся с тремя невесть откуда взявшимися гаишниками: упитанными, лоснящимися, самодовольными. Приблизившись к ним, я моментально понял — мужика «грузят» по полной программе, норовя сделать из него единственного виновника ДТП. (То ли для плана, то ли с далеко идущими коммерческими намерениями.)

— Ну-с, Дебиев Олег Сосланович, ты же б….ь, человека угробил, — вертя в руках документы «преступника», зловеще вещал усатый гаишник с погонами капитана.

— Не жилось тебе в твоей Осетии. Прописку в Н-ске за сколько купил?.. Молчишь, сука?!! Ничего! Скоро заговорит… Нет, запоет по-петушиному! — гыгыкнул мордастый старшина. — В СИЗО языки легко развязываются. Особенно в прессхатах.[4]

Третий, узколицый лейтенант что-то торопливо писал на вложенном в кожаную папку листе бумаги. Очевидно, составлял протокол.