Александр Тамоников - Бронебойный диалог

В воскресенье, 22 сентября, капитан Грачев проснулся, как обычно, в 6.00. Присел на постели, тряхнув головой, и тут же услышал голос Наимы, афганской девушки, неделю назад ставшей его женой:

– Почему ты встал, Андрей? Сегодня же выходной.

– Привычка, – упал обратно в постель Грачев.

– Ну, тогда я не буду против, если ты обнимешь меня.

– Да? А если не только обниму?

– Я согласна, чтобы не только обнял, – рассмеялась Наима.

Спустя двадцать минут, когда она ушла в ванную, Грачев, потягиваясь, подумал:

«Эх, хорошо-то как! И чего раньше не женился? Хотя нет, женился бы раньше, не узнал Наиму. Не сошлись бы наши дорожки, и не было бы счастья, любви, а без любви какая семья? Так, не пойми что. А сейчас я счастлив, потому что люблю».

С Наимой он познакомился в Афганистане, когда отряд проводил крайнюю операцию по Хатиму. А ведь если бы кто-то до отлета в Кабул сказал ему, что там, за «речкой», его ждет любовь, не поверил бы. Да и в то, что женится, тоже не поверил бы. Он, Грач, офицер особого международного антитеррористического отряда, человек независимый, свободный, и вдруг связал бы себя узами брака? Да никогда. Ведь у него было много женщин, которые очень хотели заманить капитана в ЗАГС. Были среди них и очень красивые, стройные, фигуристые, сексапильные. Но Грач не сдавался. До тех пор, пока не увидел Наиму, сестру агента Службы внешней разведки, помогавшего спецам отряда в Афганистане. Скромная афганская девушка, ничем особым не отличавшаяся от других, сразу покорила сердце капитана. Вот так, словно пулей вошла в него, пробив бронезащиту недоступности и легкомыслия. Андрей даже понять не успел, когда вдруг ощутил, что не может обходиться без этой девушки. А после того как отряду пришлось срочно эвакуироваться и Наима, которую спецы должны были забрать с собой, осталась в Кабуле, Грачев места себе не находил. Почти месяц жил, как во сне, нахватав от командира кучу замечаний и выговоров. Хорошо, что еще боевого выхода в этот период не случилось. Не готов был к нему штатный связист отряда. А когда ему сообщили, что он может выехать в Термез, встречать свою возлюбленную, прошедший огонь и воду, участвовавший в десятках боевых операций практически по всему миру капитан вдруг испугался. Нет, точнее, не испугался, страх растворился в нем уже давно, а почувствовал сильное волнение – чувство, давно уже забытое. Он помнил, как в ожидании вертолета нервно теребил в руках букет роз, а когда Наима спустилась по трапу на бетонку, не выдержал и побежал к ней. Затем все происходило как во сне – переезд в Ташкент, полет в Москву, дорога до дома. Генерал-полковник Белоногов позаботился и о том, чтобы молодым была выделена двухкомнатная квартира в Москве. Пусть не в центре, пусть не рядом с метро, пусть в «брежневке», небольшой, но своей, с отделкой. Первую брачную ночь Грачев не забудет никогда. Если что-то и можно назвать небесным, до умопомрачения сладостным, то только эту ночь его сладкой близости с Наимой. Как же все-таки непредсказуема судьба! Он нашел свое счастье там, где не раз мог потерять жизнь.

Наима вышла из ванной в коротеньком, облегающем фигуру голубом халате:

– О чем думаешь, Андрюша?

– О нас с тобой. Какая же ты у меня красивая.

– Перестань, красавицы на фото в журналах. Вот это действительно красавицы, а я – обыкновенная восточная женщина.

– Нет, дорогая, те, что на фото, – куклы, пустышки. На них штукатурки больше, чем на стенах нашего подъезда.

– Штукатурки? – удивилась Наима, войдя в комнату и присев на софу. – Ты сказал штукатурки?

– Да, а ты не замечала?

– Нет. Как может быть штукатурка на девушках? На стенах, да, на потолке, но не на девушках!

– Под штукатуркой я имел в виду косметику, – улыбнулся Грачев, – кремы разные, туши, помады, пудры, все, чем перед съемкой создают видимость красоты. Ты бы посмотрела на этих красавиц с утра, когда они просыпаются.

– Зачем мне на них смотреть?

– Ну, я это так, образно.

Наима взяла ладонь Грачева в свою миниатюрную, но довольно сильную руку:

– Пожалуйста, Андрей, не ставь меня в неудобное положение. Я многого не понимаю. Раньше было совсем по-другому, а сейчас все как-то сложно. Я помню Москву в девяностые годы. Сейчас это совершенно другой город. Может, это потому, что я стала старше?

– Нет, Наима, это потому, что Москва действительно сильно изменилась, и не везде, к сожалению, в лучшую сторону. Но… пора и мне принять душ.

– А что будем делать потом?

– Ты же хотела вещи себе купить, продукты. Пройдемся по магазинам.

– Да, и надо посмотреть недорогую стенку, а еще напольную вазу.

– Стенку ладно, а ваза-то нам зачем? Напольная?

– Для цветов. Больших красивых цветов, чтобы дома было празднично.

– Ладно, посмотрим и вазу, – вздохнул Грачев. – В конце концов, хозяйка в доме ты.

– Нет, Андрей, в доме хозяин мужчина.

– Я отдаю эту почетную должность тебе.

– Ступай в душ, я там полотенце сухое повесила, спортивные брюки и майку положила на стиральную машинку. Ты освежись, а я пойду приготовлю завтрак.

– Наима, я очень тебя прошу, давай обойдемся хотя бы сегодня без тушеной с овощами баранины. И вообще, я завтракать как-то не привык.

– И это плохо, не зря же мудрость гласит, завтрак возьми себе, обед раздели с другом, ужин отдай врагу. А у тебя все наоборот получается. А может, тебе не нравится, как я готовлю?

– Ну что ты! Так не готовят даже в ресторанах. Кстати, а не сходить ли нам на ужин в ресторан?

– Нет, – отрезала Наима, – не хочу. И это не каприз. Я там буду чувствовать себя плохо. А еще я не хочу, чтобы ты смотрел на других женщин. Так что давай вечер проведем дома.

– Хорошо. Только на других женщин я и не собирался смотреть.

– Мужчины всегда смотрят на красивых женщин.

– А женщины на красивых мужчин не смотрят?

– Замужние женщины не должны смотреть. Зачем тогда выходить замуж? Если женщина выбрала мужчину и любит его, то других мужчин для нее не должно существовать.

– Ты очень правильно говоришь. Я в ванную.

– А я – на кухню.

В 9 утра Андрей и Наима вышли во двор пятиэтажки, который был буквально забит машинами. Удивительно, как дворник-узбек умудрялся подметать асфальт, не задевая их.

– Здравствуйте, – поздоровался он с Грачевым.

– Ассолом аллейкум, – ответила Наима.

– Ва аллейкум, уважаемая, – улыбнулся узбек.

Дворник Юлдаш знал, что Наима из Афганистана, мусульманка, замужем за русским мужчиной, который не брезговал, как многие, общения с ним.

– Юлдаш, – спросил Грачев, – и чего ты напрягаешься? Все равно из-за машин никто не заметит результата твоего труда. Шел бы к себе да пил спокойно чай.

– Э-э, нельзя! Я нанялся работать, значит, должен работать. Если не буду работать, то как пойду зарплату получать? Деньги должны платить за работу.

– Но тут же невозможно работать!

– Я привык.

Грачев осмотрел двор. Его «Киа» была зажата двумя внедорожниками.

– А я вот не привык. И как мне выезжать? Кстати, Юлдаш, ты не знаешь, чья это «Тойота» слева от моей машины?

– Знаю. Я здесь всех знаю.

– И чья?

– О, это важный человек, думаю, он директор рынка, не меньше.

– Почему рынка?

– А где еще увидишь такого важного человека? Только на рынке. Там он – хозяин и делает все, что хочет. Он и тут делает, что хочет. Вчера, когда ставил свой черный машина, видел, что справа ваша стоит, а слева было пусто. Он поставил вплотную к вашей. Я думаю, специально.

– Почему?

– Так он раньше ставил свою машину там, где сейчас ваша стоит. Вот и поставил «Тойоту» близко, чтобы вам было тяжело выехать.

– Да? А где живет этот красавец? – недобро спросил Грачев.

– Э-э, какой красавец? Толстый, невысокий, на лице прыщ, но важный. И не живет он здесь, к женщине приезжает. Правда, почти каждый ночь.

– Квартира какая, Юлдаш?

– А?! Квартира? Сейчас скажу, второй этаж направо, это значит, первый подъезд, пятнадцать квартир…

Но Грачев уже сам все просчитал:

– Если второй этаж направо, то это квартира двадцать один.

– Да, двадцать один, точно, – кивнул узбек.

– Что собираешься делать, Андрей? – взяла мужа за руку Наима.

– Мы с тобой собрались ехать или ждать, пока очень важный человек встанет и соизволит убрать свой «гроб»?

– Но не пойдешь же ты на квартиру его женщины?

– Именно это я и собираюсь сделать.

– Но, Андрей, так нехорошо.

– А специально притирать чужую тачку хорошо?

– Нет, но…

– Кто-то мне говорил, что женщины не должны вмешиваться в дела мужчин, а? Не напомнишь кто?

– Я за тебя волнуюсь.