Владимир Колычев - Брат, держи удар!

Никите нравился Розенбаум. И песню про уток он знал. Память сама выдала эти слова: «…лечить так лечить, стрелять так стрелять».

Только сам лично стрелять он не больно-то любил. Было дело — убивал. Людей. Но ведь по крайней необходимости. А утки что ему плохого сделали? Чем перед ним провинились? Тем, что нагуляли жирок за лето и первый месяц осени? Так ведь у Никиты свой отель, целый ресторанный комплекс к его услугам — не голодает он…

Но на охоту он отправился вместе с приятелями. Он любил сам процесс. Золотая осень. Солнце светит прямо в глаза… вокруг красота, достойная картин Левитана. И воздух свежий — так легко вдыхать его полной грудью. Приятно слушать, как шелестит под ногами опавшая листва. Нет ничего лучше, чем блуждать по желто-красному лесу.

Их всего трое. Никаких загонщиков с рожками и флажками — вместо них дюжие ребята в камуфляже. Это охотники за зверем, но не за лесным — за двуногим. И Никита, и Павел, и Юрий — люди серьезные, у всех есть враги. Поэтому с ними телохранители. По два человека на брата. Их не видно — только слышно, как шуршат их тени где-то поблизости.

— Говорят, ты, Никита, у нас теперь продюсер? — спросил Юрий.

Здоровый дядька. Пудов на восемь тянет. Ходить ему нелегко. Двойной подбородок и пивное пузо к земле тянут. Вот кому пешая прогулка на пользу.

— Скорее спонсор…

Никита не отказался от Лели, от подруги не столь уж давних дней суровых. Она хотела стать эстрадной звездой. Пожалуйста, какие проблемы… Никита вложил в нее деньги, дал толчок к раскрутке. А вплотную ею занимается Валера — он для Лели и продюсер, и администратор. И друг сердечный. Недавно она первый клип отсняла — пару раз его по ТВ прокрутили. До звезды Леле еще далеко. Но перспектива есть. Никита уверен в ней.

— А ты с этой девочкой не того?.. — спросил Павел. Он знал, про кого речь. И отсюда нездоровый интерес. Не спит ли Никита с певицей Лелей?..

Вообще-то, за такой вопрос можно и по морде схлопотать. Но Никита сегодня добрый.

— Сам знаешь, у меня жена…

— Да я тоже своей жене никогда не изменял, — покачал головой Павел. — А с этой бы девочкой… Может, дашь адресок?.. Я ее не обижу, обещаю…

Никита в этом и не сомневался. Павел — хороший парень. Это в бизнесе он волк матерый — зубастый, клыкастый. Тридцать лет ему всего — а уже президент крупной нефтяной компании. А так он добряк. И примерный семьянин.

— Эй, братишка, что за дела? — удивленно отозвался Юрий. — Ты ж, кроме Катерины своей, и знать никого не хочешь…

Жена у Павла — настоящая красавица. И человек хороший. Он и Катя — идеальная пара. По крайней мере, так считалось до сих пор. И Павел не уставал всех в этом убеждать. А тут на тебе, налево парня потянуло.

— Не знаю, — кивнул Павел, — знать никого не хочу… Мне, правда, только Катя нужна… Только болеет она сейчас. Желтуха. Блин, где она ее подхватила?..

— Болезнь Боткина — это не есть очень хорошо, — авторитетно заявил Юрий.

— С Катей все в порядке. Послезавтра уже выписывают. Соскучился. Меня ж к ней в палату не пускали. Типа, заразно…

— И по жене ты, Паша, соскучился. И по сексу, — сказал Юрий. — Может, правда, девочку тебе подснять? Могу помочь…

— Да ладно, перетерплю. Немного осталось…

Они подходили к болотистому пруду. Темное зеркало воды, камыш вдоль берега. И утки.

Павел первым вскинул ружье. Дорогой у него инструмент, фирменный. Настоящий «зиг-зауэр».

У Никиты помповый «винчестер». Но в ход «пушку» он пускать не стал. Птичку жалко. Но и Павлу мешать не собирался. Вольному воля.

Под шорох крыльев и с кряканьем утки стремительно поднимались вверх. Павел прицелился. Нажал на спусковой крючок. Раз, два… Но ружье молчало.

— Что за черт! — досадливо сморщился Павел.

И быстро переломил ствол — патроны сменить.

Никита вздрогнул от выстрела. Он раздался в тот момент, когда Павел только тянул руку к первому патрону, чтобы вытащить его из ствола.

Один выстрел, второй. И оба из переломленных стволов. Заряды картечи вырвали из земли клочья пожухлой травы. Одна гильза на убийственной скорости вылетела из ствола и выбила Павлу глаз. Вторая смяла ему носовой хрящ.

Павел и ахнуть не успел. Обливаясь кровью, он мешком рухнул на землю. Никита склонился над ним, попытался нащупать пульс. Но, увы, его приятель был уже мертв…

От Сергиева Посада до Москвы совсем недалеко, семьдесят километров. Для такого дисциплинированного водителя, как Марта, час пути. Она любила посещать Троице-Сергиеву лавру. Успенский и Троицкий собор, Духовская церковь — святые места, все здесь дышит любовью к богу, теплом и умиротворением.

Но надо и домой возвращаться. Машина у нее самая обычная — «десятка». Запросто могла бы на «Порше», «Феррари» или спортивном «Мерседесе» ездить. Но для нее и «Лада» — это слишком. Она бы и от нее отказалась, если бы полагала, что машина — роскошь, а не средство передвижения…

Марта считала себя счастливой. А как же иначе? Для настоящего человеческого счастья у нее все есть. Вера в бога, семья — добрый? заботливый муж, дети: маленькие Денис и Вероника. Все у нее хорошо. Одно плохо — много злых людей в этом мире. Бог им судья — это так. Но, увы, были случаи, когда ей самой приходилось выступать в роли судьи. Не хотела она этого — жизнь вынуждала…

Обычно в путешествие по святым местам она брала Дениса и Веронику. И Никиту иногда. Но сегодня будто кто-то свыше помешал ей взять с собой мужа и детей. В Сергиев Посад она отправилась одна. И обратно возвращалась в смиренном одиночестве.

Ее не одолевало предчувствие беды. Настроение отличное. Марта знала, что с ней ничего не может случиться. Бог всегда рядом, он поможет ей. И домой к детям и мужу она вернется целой и невредимой.

Машина легко идет по шоссе. Скорость — всего семьдесят километров в час. Рука твердо держит руль. Все внимание на дорогу… Нет, с ней ничего не может случиться…

До Кольцевой автострады оставалось совсем немного, когда машина вдруг дернулась. Руль с силой рвануло вправо. Марта не смогла удержать его. «Десятка» сильно накренилась. Марта растерялась, ударила по тормозам — а этого делать нельзя. Машину развернуло вокруг оси, выбросило на обочину дороги, она перевернулась и свалилась в кювет.

Хорошо, Марта была пристегнута ремнем безопасности — он смягчил удар. Ничего с ней не случилось — разве что несколько ушибов. Да еще головой при падении несильно стукнулась.

Она отстегнула ремень безопасности. И попыталась выбраться из перевернутой машины. Но вдруг неподалеку послышались чьи-то голоса…

— Значит, вы утверждаете, что гибель Павла Юсупова произошла в результате трагического стечения обстоятельств…

— Я ничего не утверждаю, — нахмурился Никита. — Я лишь рассказал вам, что и как было. А выводы пусть делает следствие…

Не нравился ему этот субтильный типчик с колючим ехидным взглядом. Следователь межрайонной прокуратуры Иван Аркадьевич Живчик. Одна фамилия чего стоит.

— Но разве вы не задавали себе вопрос, почему ружье выстрелило с большим запаздыванием? Как раз в тот момент, когда Павел Юсупов собирался его перезарядить…

— Не знаю, может, капсюль и порох в патроне отсырели, — пожал плечами Никита. — Может, еще что… В общем, вам видней, что да как. А я не специалист…

— И умываете руки? — Следователь улыбнулся так, как будто поймал Никиту на чем-то стыдном.

— Разве я вам это говорил? — еще больше нахмурился Никита.

Его так и подмывало схватить этого Живчика за шиворот и вышвырнуть из кабинета. Чтобы тот не доставал его своими каверзными вопросами. Но, естественно, он сдержал этот порыв, недостойный человека его положения.

— Павел Юсупов — мой друг. И мне искренне жаль, что с ним случилось такое несчастье…

— Это не просто несчастье, — оборвал его следователь. — Это хорошо организованное убийство. В ружье были патроны с замедлителем. Принцип действия механизма вам, конечно, известен…

— Почему «конечно»?.. — возмутился Никита. — Уж не хотите ли вы сказать, что это я подсунул Юсупову эти патроны?..

— Ну что вы, что вы! — будто насмехался над ним Живчик. — Как я могу такое утверждать? Ведь Павел Юсупов был вашим другом… Кстати, а как давно вы с ним… гм… дружите?

— Мне не нравится ваш тон. Мне не нравятся ваши намеки. И если вы не сделаете правильных выводов, вам придется покинуть мой кабинет. И мой адвокат оформит соответствующее письмо прокурору Москвы. Можете не сомневаться, он ознакомится с жалобой лично…

— А я и не сомневаюсь, — усмехнулся Живчик. — Вы человек с большими связями… Прошу прощения, если чем-то обидел вас… Итак, меня интересует: как давно вы дружили с покойным Павлом Юсуповым?