Рог не ожидал увидеть его в таком виде. На улице этот человек появлялся, можно сказать, в неопрятном, всегда одном и том же мятом плаще, потертой фетровой шляпе, сливаясь с основной массой людей, имеющих достаток ниже среднего. В общем, эдакая серая мышка, ничем не привлекающая к себе внимание.
Оказавшись в гостиной, Леля профессиональным взглядом окинула интерьер и вопросительно посмотрела на хозяина апартаментов:
– Я думаю, мы создадим обстановку непринужденной беседы. Вы же не будете требовать затемнить лицо?
– Конечно, нет. – Уголки его губ слегка приподнялись в снисходительной улыбке.
– Тогда снимать будем с этого места, – она указала на забитый книгами шкаф, – а осветители поставим по углам за спиной оператора.
– Извините за нескромный вопрос, – он покосился на Рога, который стал устанавливать треногу в указанном Лелей месте. – Вы же представители газеты, зачем запись на видео?
– Это попутный заказ телеканала НТК, – спокойно пояснила она. – Наша газета работает в тесном контакте с телевидением. Вы не беспокойтесь, за это мы тоже с вами рассчитаемся.
– Не в деньгах дело. – Он с опаской посмотрел на объектив видеокамеры и, вздохнув, указал рукой на круглый стол, за которым собирались начать беседу.
– Еще не все, – Леля потерла руки, словно они у нее замерзли. – Вам нужно будет закрепить на лацкане пиджака микрофон, а стол чем-то оживить. Ну, например, двумя чашечками кофе.
Говоря, Леля постоянно перемещалась по комнате, останавливаясь то в одной ее части, то в другой, делая вид, будто выбирает место для смены плана через определенный промежуток времени работы оператора с одной точки.
– Кофе? – задумчиво произнес он. – Но я отпустил домохозяйку, поэтому боюсь, что тот, который готовлю сам, вам не понравится.
– Не волнуйтесь, – «журналистка» махнула рукой, – просто покажите, где у вас кухня.
Пока Леля колдовала у плиты, Семигал не спускал с нее глаз.
– Вы с сахаром или без? – спросила она, когда кофе был готов.
– Только с сахаром, – улыбнулся он.
– А я горький, – разливая ароматный напиток по чашкам, ответила она. – Мода у журналистов такая.
На самом деле Леля просто опасалась, что в последний момент он под каким-нибудь предлогом поменяет чашки, на дне одной из которых лежала капсула с ядом.
Через пару минут, усевшись друг напротив друга, они начали работать.
– У вас в доме чистота и порядок, между тем всем известно, что вы живете один. Это заслуга домработницы?
– Частично да, – подтвердил он.
– После того как вы покинули Россию, на вашу жизнь покушались. Правительство Соединенного Королевства принимает какие-то шаги по обеспечению вашей безопасности?
– Я профессионал, – не без гордости ответил он. – Прекрасно знаю способы и методы поведения соответствующих структур России, поэтому сам справляюсь с подобными проблемами.
– Год назад вы явились к господину Беспалову и сделали заявление, что стали диссидентом из-за нежелания принимать участие в операции ФСБ по устранению этого человека. Скажите, вы получили какое-нибудь материальное вознаграждение за предупреждение этого человека об опасности?
– Я сделал это от чистого сердца, – покачал головой Семигал.
Услышав это, Рог едва не выронил видеокамеру.
«Наглец!» – усмехнулся он про себя. Уж кто, как не Рог, знал, какие деньги были выплачены негодяю за эту клевету.
Разговор затянулся на добрых два часа. Леля повторно требовала переснять отдельные моменты, Рог метался, путаясь в разбросанных по полу проводах с видеокамерой по комнате. Несколько раз пришлось готовить кофе, устраивая небольшой отдых.
Когда все было кончено и «представители СМИ» собрались уходить, Семигал неожиданно задержал Лелю в дверях:
– Простите, а вы не замужем?
– Зная из интервью, что вы ведете затворнический образ жизни, и лично убедившись в этом, вот вам моя визитка, – она протянула ему небольшую пластиковую карточку.
На прощание он поцеловал ей ручку.
– Как трогательно, – усмехнулся Рог, усевшись в машину. – А были клиенты, которые целовали пистолеты?
Леля лишь улыбнулась какой-то странной улыбкой, от которой по спине Рогова пробежали мурашки.
Всю дорогу до гостиницы, где Рог должен был пересесть в свою машину, ехали молча. Леля несколько раз пыталась заговорить, но он не поддержал ее. Голова была занята другими, куда более неприятными, мыслями, чем состоявшееся отравление никому не нужного горлопана. Рог размышлял над ситуацией, в которую его втянул Гриб. Хитрец давно склонял Рога к тому, чтобы устранить Беспалова и взять под контроль его капиталы как в России, якобы оформленные на подставных лиц, так и за рубежом. Предлагал поделить все поровну. Сдуру, как теперь считал Рог, он согласился. Гриб заметил, что начальник службы безопасности имеет зуб на Беспалова, который держал его на коротком поводке. Узнав, что шеф собирается во Францию, Рог пришел к выводу – это шанс. Удачный вариант устранения олигарха руками спецслужб казался беспроигрышным. На пару с Грибановым они по своим каналам допустили «утечку» информации о встрече, на которой, кроме Беспалова, экстрадиции которого уже несколько лет добивается Россия, будут еще по крайней мере две личности, объявленные в международный розыск. Однако, как выяснилось, Беспалов не доверял даже им, и наводка оказалась ложной. Кроме того, удалось выяснить, что за все время пребывания за границей он потратил на адвокатов, подкуп чиновников и другие грязные игры почти весь свой капитал. Все, что теперь осталось у некогда считавшегося миллиардером человека, – это недвижимость, включая недавно приобретенный замок, самолет да несколько яхт.
Рог успел предупредить Грибанова, что он выходит из игры и умывает руки. Заодно намекнул ему, что, если тот проговорится о его участии в неудавшемся заговоре, Рог будет не только настаивать на оговоре, но и заткнет пасть другими, более надежными, способами.
– Надо эту скотинку еще раз припугнуть, – пробормотал он вслух.
– Что? – Заезжая на парковку, Леля удивленно посмотрела на него.
– Так, ничего, – спохватился Рог.
Оставив машины в просторном заасфальтированном дворе, Филиппов в сопровождении майора Линева направился к длинному кирпичному дому, больше напоминающему казарму. В принципе предназначение этого здания, где размещался взвод кадыровцев, соответствовало его архитектурным особенностям. Офицеры группы продолжали сидеть внутри двух микроавтобусов, доверив свою безопасность нескольким караульным из числа чеченских военных. С другой стороны, даже перед этой, лояльной к нынешней власти категорией горцев они не появлялись без масок. Поэтому, прежде чем выйти из «Газели», Антон расправил свою камуфлированную шапочку с прорезями для глаз и рта.
Миновав стоявшего у выполненного в форме арки входа еще одного часового, они оказались в просторном помещении, отдаленно напоминающем караулку. Часть его была отгорожена решеткой, за которой располагалось несколько вмонтированных в пол скамеек. Так называемая «камера временно задержанных» была пуста. Вдоль стены напротив, между окон, наполовину заложенных мешками с песком, стандартные пирамиды для оружия. Посередине длинный стол, за которым двое бойцов играли в нарды. При виде Линева один из чеченцев встал и, расплывшись в радостной улыбке, вытянул вперед руки:
– Здравствуй, Данила! Какими судьбами?
– Хамкат! – коренастый, русоволосый майор при виде чеченца даже хлопнул себя по колену. Они обнялись. – Вот так встреча! – И, развернувшись к Антону, лаконично пояснил: – Пять лет назад вместе работали. Он месяц у меня проводником был.
– Ты к командиру? – лицо чеченца сделалось серьезным. – Зачем спросил? И так ясно. Даже знаю, какой вопрос.
– Он у себя?
Чеченец кивнул.
Они прошли по небольшому коридору и оказались у железных дверей. Данила несколько раз стукнул.
Кто-то ответил на чеченском: «Войди».
– Алесхан, ты же знаешь, что я по-вашему плохо понимаю, – переступая порог канцелярии, со столом и металлическим сейфом в углу, усмехнулся Данила.
– Откуда мне знать, кто стучит? – От окна отошел рослый чеченец, и они обменялись рукопожатиями. – Придумать надо стук на русском и на чеченском, тогда другой разговор.
Контрразведчик показал рукой на Антона:
– Вот тот человек, о приезде которого я тебе говорил.
– А он что, страшный такой, да? – чеченец изобразил шутливый испуг.
– Почему? – не понял Линев.
– Маска не снимает. Может, думает, лицо увижу, от разрыв сердца умру?
Все, включая Антона, рассмеялись.
– Порядок такой, извини, – Антон ответил на рукопожатие.
Все сели за стол.
– Все равно вы нам, чеченцам, не доверяете, – с грустью в голосе проговорил командир взвода кадыровцев.
– Не в этом дело, – давая понять, что не первый раз отвечает на подобный вопрос, Антон вздохнул. – Понимаешь, будешь знать меня в лицо и вдруг случайно узнаешь в том же Грозном на рынке. Крикнешь имя, а я на оперативном мероприятии. Как раз в это время представился бандиту Иваном. Так что прости, брат, но мы даже от русских в штабе группировки лица прячем.
