Он рассмеялся:
– Да, да, именно – общего пользования!
– Нет, сеньор Родригес, я не это имел в виду…
– Так в чем же дело? Не дают? Хорошо, я скажу, что ты пользуешься бессрочным кредитом. Да, да, бессрочным кредитом!
И он опять разразился хохотом.
Нет, нынешний владелец яхты был хороший, много лучше, чем тот, прежний, страдавший морской болезнью, который купил яхту для престижа. За пять лет, что у него была яхта, они выходили в море дважды – в день покупки, чтобы посмотреть, на что она способна, и в день продажи, с той же самой целью.
Сеньора Родригеса престиж не интересовал, он плавал на яхте, чтобы получить удовольствие, и старался это делать почаще. Последние три года они практически провели в плавании, выходя в море иногда заполночь, по внезапной прихоти владельца, приставали к берегу в самых неожиданных местах, подчас с риском для судна.
Не все, далеко не все нравилось капитану в этих поездках, некоторые он даже, по приказу сеньора Родригеса, не всегда заносил в корабельный журнал, что немного беспокоило ту часть его совести, которая отвечала за мореплавание. Остальные участки совести спали, получив серьезный наркоз в виде счета в швейцарском банке.
Не исключено, думал капитан Романофф, что Пабло Родригес занимается торговлей наркотиками, даже скорее всего – это именно так. Но наркотики – такой же товар, как колготки или пепси-кола, пока есть спрос, их будут продавать. И если этим не будет заниматься сеньор Родригес, значит, это будет делать кто-то другой, вот и все. Когда люди перестанут покупать наркотики, сеньор Родригес, может быть, начнет торговать кофе или сахарным тростником.
Бизнес есть бизнес.
А так капитану Романофф нравился этот авантюрный стиль жизни, и, если бы не русские корни, можно было подумать, что в его роду были пираты.
Но, увы, его предок, по фамилии Сидоров, в начале прошлого, XX века, прибыл в Америку из Австралии, где безуспешно пытался покорить австралийскую целину в штате Новый Южный Уэльс. Что вынудило прадеда уехать оттуда, капитан Романофф не знал, может быть, кенгуру вытаптывали посевы, может, аборигены устроили охоту за его скальпом, но, как бы то ни было, господин Сидоров высадился на острове Эллиас у подножья Статуи Свободы, а через несколько лет, после русской революции, переменил фамилию на Романофф, которую вроде бы носил русский царь.
Капитан вышел на мостик, любовно оглядел яхту, обернулся на удаляющиеся огни американского берега и невольно вздохнул. Все было хорошо в его теперешней жизни, прекрасная яхта, которая только по документам числилась «прогулочной яхтой класса А», а по сути была настоящим двухпалубным судном, с мощными дизелями, позволявшими уйти от любой погони, каютами класса «люкс», небольшим рестораном и бассейном на верхней палубе, совсем немного не дотягивавшим до олимпийских стандартов.
Одно было плохо – купив яхту, сеньор Родригес изменил ее имя. Вместо прежнего «Сперанца» – «Надежда», он пожелал назвать судно «Каналья». Что ни говори – не самое подходящее имя для порядочной яхты, и, к тому же, старое морское поверие гласит – корабль, поменявший имя, ждет беда.
Яхта плыла под либерийским флагом, портом стоянки числился Ла-Чоррера в Панаме, владелец был колумбийцем, капитан носил русскую фамилию, команда набрана из кубинских эмигрантов, только кок был чистокровным американцем.
Не уместившиеся в судовую роль девчонки были всех цветов кожи, но у большинства были американские «зеленые карты». Классные девчонки, сисястые, задастые, они большую часть дня валялись вокруг бассейна и, в отсутствии пассажиров, охотно соглашались скрасить нелегкие матросские будни, не обделив своим вниманием никого из команды, кроме повара-кока, который был стопроцентным геем и бегал от них, как черт от ладана.
Ночные вахты были популярны у моряков, а в каюте капитана практически поселились две очаровательные подружки – молоденькая негритянка с лицом и телом девочки-подростка и пышнотелая русоволосая красавица со славянскими корнями.
В бухту залива Апалачи, традиционное место яхтенных стоянок, они зашли пополнить запасы пресной воды и продовольствия, однако застряли там на три дня. Сначала из-за какой-то необычайно важной встречи, которая должна была состояться у хозяина с одним из его контрагентов, как называл Пабло Родригес своих подельников. Потом из-за штормового предупреждения, которое настойчиво передавала местная радиостанция. Не состоялось ни то, ни другое – контрагент сеньора Родригеса не приехал на встречу и вообще словно в воду канул, не на море будь сказано, шторм тоже прошел стороной. Поэтому, как только немного распогодилось, они снялись с якоря.
Цель Пабло Родригес указал совершенно определенно.
Выйдя на палубу, он отлепил правую руку от одной из девиц и махнул в сторону открытого моря:
– Туда!
И капитан Романофф взял курс на то место на карте, где сходились Северный Тропик и 90 градусов на запад от Гринвича.
Вечеринка по случаю удачного выхода в море затянулась далеко за полночь, поэтому, когда пробили полуденные склянки, никого из пассажиров на палубе еще не было. Штиль сменился попутным ветром, капитан распорядился дать полный ход, и яхта буквально неслась по волнам, представляя, должно быть, со стороны живописное зрелище – белоснежный, устремленный вперед корпус корабля на фоне синего, с белыми барашками волн, моря, сливающегося на горизонте с таким же синим небом, по которому, как волны, бежали барашки облаков.
Когда наступило время ленча, на палубу начали выползать первые пассажиры. Две девушки с помятыми лицами и телами привели под руки Пабло Родригеса, с трудом удерживающего на лбу резиновый пузырь со льдом.
Босс рухнул в плетеное кресло, стоящее возле бассейна, посмотрел на плещущуюся за бортом воду и поморщился.
– Что это гудит, капитан? – спросил он слабым голосом.
– Машины, – бодро ответил капитан. – Идем полным ходом.
– Зачем? Зачем надо куда-то идти полным ходом, вы куда-нибудь торопитесь, шеф? Я – нет.
– Сеньор Родригес, когда судно идет на большой скорости, то качка почти не чувствуется, – сказал капитан, показав руками, как качка действует на измученный алкоголем организм.
Сеньор Родригес проследил за его руками, потом бросил взгляд за борт и сказал:
– О, нет, качки не надо, но сделайте так, чтобы это не гудело.
– Йес, сэр! – по-военному ответил капитан, приложив руку к фуражке, и отправился в рубку, где первым делом посмотрел на часы, потом определил положение судна.
Скорость сбавлять он не стал. До точки рандеву[3] осталось четыре часа хода.
Постепенно вокруг бассейна собрались все пассажиры, несколько бокалов мартини со льдом заметно улучшили самочувствие гостей сеньора Родригеса, да и сам босс почувствовал себя лучше.
Опрокинув в себя еще один бокал бодрящей жидкости, он решил выступить с речью:
– Господа! – начал Родригес, не рискуя, впрочем, подниматься с кресла.
– О! Dispenseme! Извините! – поправился он. – Дамы и господа! Я хочу предложить вам безумную авантюру, да, да, господа, именно безумную авантюру! Давайте развернем нашу чудесную яхту, кстати, кто-нибудь знает куда мы плывем? О чем это я… Да, мы развернем нашу чудесную яхту, направим ее на Кубу и захватим ее, да, да, господа, именно захватим! Если это получилось у адвоката Кастро, приплывшего на яхте «Гранма» с двенадцатью бандитами, то почему это не может получиться у нас? Нас даже больше, нас…
Он мучительно пересчитал в уме приглашенных, потом добавил себя, вычел девушек и неуверенно сказал:
– Шестнадцать…
И покосился на стоявшую у его левого плеча девицу.
Та начала энергично кивать головой, и свободные от бюстгальтера груди стали раскачиваться из стороны в сторону с такой силой, что усилилась бортовая качка.
– Да, нас – шестнадцать, – повторил сеньор Родригес, – и мы вполне можем это сделать. Да, господа, мы это можем!
Стоявший в сторонке капитан поднял глаза к солнцу, которое, словно капелька жира, медленно стекало по голубой тефлоновой сковородке неба к затянутому дымкой горизонту.
Потом он подошел к дверям радиорубки, открыл ее своим ключом, тщательно запер за собой дверь, и включил передатчик. Когда загорелись зеленые лампочки, говорящие о том, что рация исправна и готова к работе, он быстро настроился на волну, телеграфным ключом отбил быструю вереницу знаков, услышал сигнал приема и выключил рацию, не забыв сдвинуть верньер настройки.
– Мы не будем казнить сеньора адвоката Кастро, нет, нет, не будем, – продолжал Родригес, – я перед ним преклоняюсь, я хочу быть на него похожим. Он – великий человек, и он достоин подражания. Мы дадим сеньору Кастро хорошую пенсию, пусть он наслаждается жизнью, и мы тоже будем наслаждаться жизнью на нашем острове Куба, который наконец-то станет островом настоящей свободы! Капитан, мы можем повернуть на Кубу?
