Слайды, сделанные с помощью прекрасного фотоаппарата опытным фотографом, который отлично знал, что делает, получились превосходными: точная передача цвета, безупречная резкость изображения. А проектор - лучший, какой только можно было купить на деньги Смита.
Первая группа слайдов демонстрировала руины древнего города, невероятным образом забравшегося на вершину узкого плато, на дальнем конце которого виднелся великолепно сохранившийся зиккурат, столь же внушительный, как и подобные сооружения ацтеков и майя.
Вторая группа слайдов показывала одну сторону города, расположенную на краю утеса, который круто обрывался к реке, протекающей в джунглях. На снимках третьей группы была запечатлена другая сторона города, выходившая к такому же ущелью, на дне которого быстро бежала река. Четвертая группа снимков, очевидно, была сделана с вершины гор и показывала общий вид древнего города, поодаль - поросший кустарником участок, который когда-то, вероятно, обрабатывался под посевы, и две обрывистые скальные стены, встречающиеся в середине подъема. На слайдах пятой группы, снятых с того же места, но в противоположном направлении, было изображено плоское, поросшее травой плато, стороны которого сходились, словно нос лодки.
Какими бы невероятными ни казались все эти снимки, но следующие несколько серий произвели поистине ошеломляющее впечатление. Съемка производилась с воздуха, и по мере того, как слайды сменяли друг друга, становилось ясно, что они, как и некоторые из предыдущих, могли быть сделаны только с вертолета.
Первая серия снимков представляла собой взгляд на город сверху. На снимках второй серии, сделанных, когда вертолет поднялся еще на сто пятьдесят метров, было видно, что город лежит на вершине скального массива с вертикальными стенами, сходящимися в виде носа лодки и разделяющими реку надвое. Образовавшиеся рукава реки были несудоходными из-за множества торчащих из воды камней, вокруг которых бурлила белая пена. Слайды третьей и четвертой серии, отснятые с еще большей высоты, буквально потрясали: сделанные в горизонтальном ракурсе, они являли картину плотно смыкающегося зеленого ковра джунглей, уходящих от самой фотокамеры к отдаленному горизонту. Пятая серия, снятая вертикально вниз, ясно показывала, что громадные внешние стены тех двух ущелий на несколько сотен метров возвышаются над вершиной скального массива, образующего остров, на котором и был построен Затерянный город. На снимках шестой серии, сделанных с еще более значительной высоты, могучий, плотный девственный лес слегка расступался, образуя узкую щель, в мрачной глубине которой был едва различим Затерянный город. Седьмая, и последняя, серия слайдов была сделана с вертолета, поднявшегося еще по меньшей мере на двести метров, и оттуда нельзя было различить ничего, кроме величественных, бесконечных джунглей, ненарушимых на всем необозримом пространстве.
Неудивительно, что самолетам бразильского геодезического управления, пилоты которых заявляли (и, по-видимому, правдиво), что избороздили вдоль и поперек каждый квадратный километр Мату-Гросу, так и не удалось обнаружить местонахождение Затерянного города. Просто с той высоты, на которой они летали, город невозможно было увидеть. Древние люди, видимо, случайно нашли это место, эту самую невидимую, самую недоступную, самую неуязвимую крепость, когда-либо созданную природой и придуманную человеком.
Просмотр закончился, но зрители в гостиной виллы "Гайдн" продолжали сидеть в молчании. Они понимали, что увидели нечто такое, чего не видел прежде ни один белый человек, кроме Гамильтона и пилота вертолета, и чего, вполне возможно, не видел вообще никто в течение многих веков. Все они были люди жесткие, сильные, циничные, измерявшие все деньгами и привыкшие не доверять собственным глазам. Но, видно, не родились еще такой мужчина или женщина, в атавистических глубинах души которых не сохранилась примитивная, унаследованная от предков способность испытывать благоговение при виде того, как срываются покровы с некой тайны.
Целую минуту никто не осмеливался нарушить молчание. Наконец Смит почти неслышно перевел дыхание.
- Сукин сын! - прошептал он. - Сукин сын! Он нашел его!
- Если вы хотели поразить нас, - сказала Мария, - то вам это удалось. Но что мы видели? И где это находится?
- Это Затерянный город, - рассеянно ответил Смит. - В Бразилии. В Мату-Гросу.
- Неужели бразильцы строили пирамиды?
- Насколько я знаю, нет. Возможно, их соорудили представители какой-нибудь другой расы. Кстати, это не пирамиды. Это... Трейси, это больше по вашей части.
- Ну, не совсем по моей. Один из наших журналов некоторое время назад поместил статью об этих так называемых пирамидах, и я провел с автором статьи и с фотографом пару дней в то время, когда они ее готовили, причем исключительно из любопытства. Не могу сказать, что я многое узнал. Они, конечно, похожи на пирамиды, но эти плоские сверху сооружения со ступенчатыми стенами называются зиккуратами. Никто не знает, откуда они произошли, хотя известно, что такие строили в Ассирии и Вавилоне. Как ни странно, этот стиль совершенно не коснулся их ближайшего соседа Египта, где строились гладкостенные островерхие пирамиды, но вновь появился в Древней Мексике - некоторые образцы его можно видеть там и сейчас. Археологи используют их как мощный аргумент в пользу доисторических контактов между Востоком и Западом, однако точно они знают только одно: тайна происхождения этих сооружений скрыта во мраке этих самых доисторических времен. Господи, мистер Смит, да при виде Затерянного города бедняги археологи на стенку полезут! Подумать только, зиккурат в Мату-Гросу!
* * *
- Это Рикардо? Я намерен покинуть дом нашего друга через два часа. Я поеду на... Минутку. - Гамильтон прервал разговор и обратился к Рамону, разлегшемуся на диване в номере отеля "Империал": - Рамон, на чем я поеду?
- На черном "кадиллаке".
- На черном "кадиллаке", - сказал в трубку Гамильтон. - Не хочу, чтобы за мной кто-нибудь увязался.
В этот солнечный день в гостиной Смита собрались шесть человек: сам Смит, Трейси, Мария, Хиллер, Серрано и Гамильтон - все с бокалами в руках.
- Еще? - предложил Смит и протянул руку к кнопке вызова дворецкого.
- Я бы предпочел продолжить разговор, - отказался Гамильтон.
Смит слегка поднял брови в искреннем удивлении: во-первых, он слышал от Хиллера, что Гамильтон сильно пьет, а во-вторых, обычно даже самое незначительное его предложение воспринималось как королевский приказ. Он убрал руку с кнопки.
- Как вам угодно. Итак, мы договорились о цели предстоящей поездки. Знаете, Гамильтон, в прошлом я занимался разными вещами, которые доставляли мне большое удовольствие, но никогда прежде я не был так взволнован...
Гамильтон прервал его, чего никто еще не позволял себе по отношению к Смиту:
- Давайте перейдем к деталям.
- Господи, да вы действительно торопитесь! Мне казалось, что после четырех лет...
- На самом деле это заняло гораздо больше времени. Но даже после четырех лет человек начинает испытывать легкое нетерпение. - Гамильтон указал на Марию и Трейси. Гости Смита никогда не позволяли себе подобных жестов. - Кто эти люди?
- Мы все знаем вашу репутацию неограненного алмаза, Гамильтон, однако нет никакой необходимости быть грубым.
Когда Смит решал прибегнуть к ледяному тону, это у него отлично получалось. Гамильтон отрицательно покачал головой:
- Я вовсе не груб. Просто, как вы уже заметили, я спешу. И предпочитаю проверять, в какой компании я оказался. Так же, как и вы.
- Как и я? - Хозяин снова поднял брови. - Мой дорогой друг, не будете ли вы так любезны объяснить...
- И еще одно, - снова прервал его Гамильтон. Он сделал это уже дважды всего за тридцать секунд, поставив своеобразный рекорд. - Не люблю, когда до меня снисходят. Я не ваш дорогой друг. Как вам уже, должно быть, известно, я вообще ничей не дорогой друг. Я сказал: "как и вы", имея в виду проверку. Или вы не знаете человека, который звонил в "Гранд-отель" и справлялся, действительно ли я там остановился?
Последнее было только догадкой, но очень удачной, и быстрый взгляд, которым обменялись Смит и Трейси, послужил ее подтверждением. Гамильтон кивнул в сторону Трейси:
- Я имею в виду этого проныру. Кто он?
От голоса Смита повеяло прямо-таки арктическим холодом:
- Вы хотите обидеть моих гостей?
- Мне совершенно безразлично, кого я там обижаю. Он все равно проныра. И вот еще что: когда я о ком-нибудь спрашиваю, то делаю это честно и открыто, а не за спиной у человека. Так кто он?
- Это Трейси, - сквозь зубы процедил Смит, - директор-распорядитель международной издательской группы " Маккормик-Маккензи".
Гамильтон даже глазом не моргнул.
