— А Израиль? — допытывался Берса. — Он-то что вам сделал?
— Для евреев мир — это роскошь. — Томсон вздохнул и посмотрел на Явценюка. — Вон у Арсения спроси.
— Есть у нас один такой, — сказал тот. — Коломский. Едва разбогател, частную армию завел.
Сотрапезники снова приняли по чарке. Берса, как и первый раз, запил горилку водой с лимоном.
— Что-то наш гость приуныл, — сказал Явценюк.
— Это тебе показалось, — догадавшись, что это о нем, заявил Берса и отодвинул от себя пустую тарелку.
— Это настоящий украинский борщ по-карпатски, — похвастал Явценюк.
— Борщ хороший, — похвалил Берса.
Парень в вышиванке, появившийся словно тень, убрал использованную посуду и поставил перед Берсой второе. Это была какая-то птица и запеченный картофель, обильно пересыпанный зеленью.
— Это фазан, — пояснил Явценюк.
— О! — восхищенно воскликнул Томсон. — Я знаю такую птицу!
— Не терпится небось на москалей через прицел автомата посмотреть? — неожиданно спросил Берсу Явценюк.
— Век бы их не видеть, — не кривя душой, признался Алхастов, наблюдая, как Томсон ловко орудует ножом и вилкой.
— Согласен. — Явценюк снова наполнил рюмки.
Неожиданно Берсу обдало жаром.
— Арсений, из какого мяса варят борщ?
— Свинину тоже добавляют, — догадавшись, что обеспокоило гостя, ответил Явценюк. — Но ты не волнуйся, ее здесь нет.
Берса откинулся на спинку стула и спросил:
— Скажи, вот ты сейчас сказал, что против вас воюют русские, да?
— Так и есть, — подтвердил Явценюк.
— Неужели Российская армия?
— Почему ты спрашиваешь? — насторожился Явценюк.
— Странно все как-то, — наблюдая за реакцией Томсона, который вдруг напрягся, проговорил Берса. — Я хорошо знаю русских. Более того, был свидетелем того, как они шесть лет назад входили в Южную Осетию. Грузия продержалась несколько дней. С того времени их армия только становилась лучше.
— И что? — Явценюк сверкнул очками.
— Если они вошли в Украину, где их самолеты и вертолеты?
— Ну, как. — Явценюк развел руками. — В этом случае их присутствие на Донбассе будет явным.
— Если они начнут воевать, вы не задержитесь здесь и пары дней, — зло выпалил Берса.
— Что ты хочешь этим сказать? — Явценюк потемнел лицом.
— Почему ты говоришь мне неправду? Неужели считаешь, что я тупой чеченец и ничего не понимаю? Русские не вводили войска в Украину.
— Войска — нет, — согласился Явценюк и часто заморгал. — Но ведь на стороне сепаратистов воюют тысячи людей из России. Этого не отрицает даже их президент.
— Это две разные вещи, — возразил Берса и положил руки на стол. — Когда у нас была война, ваши добровольцы тоже помогали нам. Но никто не говорил, что русские воюют в Чечне с украинской армией.
— Так ты в этом смысле? — Явценюк натянуто улыбнулся. — Просто в Донецкой и Луганской областях основное население составляют русские.
— Мой друг не так понял нас, — пытаясь разрядить обстановку, вмешался Томсон. — Ему не терпится увидеть своих подчиненных и приступить к работе.
— Надеюсь, наши договоренности остаются в силе? — неожиданно спросил его Явценюк, явно стремясь сменить тему.
— Да, — подтвердил Томсон. — Берса подготовит из украинцев диверсионную группу и поможет спланировать показательную акцию.
— Потом поедет на родину? — с задумчивым видом констатировал Явценюк.
— Да, в Чечню, — сказал Берса.
— Знаешь, Берса, я много слышал о тебе. — Явценюк взял и тут же отложил в сторону вилку.
— Я о тебе тоже, — не удержался Берса, пытаясь показаться грубым и неотесанным человеком, умеющим только воевать.
— О том, как ты можешь организовывать и проводить разного рода акции, ходят легенды.
— Ты заговорил так, словно собираешься о чем-то просить, — напрямую сказал Берса.
— Именно так! — оживился Явценюк. — Я бы хотел, чтобы прежде, чем ехать на Донбасс, ты поработал здесь.
— Где именно?
— Думаю, Харьков или Одесса.
— Что я должен сделать?
— Ты ничего не должен, — напомнил о себе Томсон. — Просто тебя хотят попросить оказать содействие в проведении акции, направленной на сплочение украинского народа. Ты можешь отказаться, поскольку это не оговорено в нашем контракте.
— У нас разве есть контракт? — Берса удивленно вскинул брови, еще не зная, правильно ли он поступает, пытаясь поставить американца в дурацкое положение.
— Я верю твоему слову больше, чем любому договору на бумаге, — с пафосом сказал Томсон и посмотрел на Явценюка.
— Ты мог бы устроить серию небольших взрывов на мероприятиях, которые будут проводить «Патриоты Украины» и «Правый сектор»? — спросил Явценюк и замер в ожидании ответа, забыв закрыть рот.
— Устроить теракт, в котором вы обвините русских сепаратистов? — попытался угадать Берса.
— Именно так, — не сводя с него взгляда, подтвердил Явценюк.
— Как ты знаешь, я собираюсь возглавить батальон, который находится на вашей территории. — Берса посмотрел на Томсона, который объедал крылышко фазана, и вновь перевел взгляд на Явценюка. — Мне будут необходимы деньги на оружие и экипировку. Поэтому если я возьмусь, то не на благотворительных началах.
— Не вопрос! — воскликнул Явценюк и поднял руки на уровень плеч. — На это мы деньги найдем.
Неожиданно Берса обомлел. Покончив с птицей, Томсон опустил пальцы правой руки в чашку с водой, где плавал лимон, и помял ими салфетку, лежавшую на краю стола. Потом он точно так же ополоснул левую руку.
Берса перевел взгляд на свою чашку, из которой запивал горилку, потом уставился на Явценюка. Заметив реакцию гостя на такое открытие, хозяин дома едва сдерживал смех, набивая рот остывшим картофелем.
Глава 9
Сон в клубничной грядке
Дом, в котором располагался массажный салон, находился в глубине квартала. Старый, дореволюционной постройки, он имел пять этажей и стоял в окружении огромных тополей с причудливо изогнутыми стволами.
— Почему не в гостинице, а здесь? — спросил на чеченском Шамиль.
— Мы большой шум подняли, — стал объяснять Вахид. — Полиция наверняка сейчас ищет двух бородатых кавказцев в кожаных куртках и джинсах, которые намереваются совершить теракт. Не удивлюсь, если жильцов дома эвакуировали, сейчас там полно собак и кинологов. Здесь же нас точно никто искать не будет.
— А если облава? — не унимался Шамиль.
— Какая еще облава? — Вахид нахмурился.
— Полиция часто устраивает рейды по злачным местам, — пояснил Шамиль. — Потом по телевизору показывают. Что будешь делать, если отец увидит?
— Не увидит, — уверенно заявил Вахид. — Потому что не покажут. И вообще, это проблема тех, кто ее организует.
— Ваха и Аслан? — Женщина средних лет с усталым лицом выглянула на лестничную клетку и вновь посмотрела на гостей. — Вы звонили?
— Не видно, да? — оскалился Вахид. — Или мне подходит имя «Иван»?
— А я, наверное, вылитый японец. — Шамиль шагнул через порог, бесцеремонно оттеснив женщину в сторону.
— Карина! — театрально позвала она, прикрывая дверь.
В коридоре появилась полная дама в длинном, до пола, изумрудном халате и расплылась в улыбке силиконовых губ.
— Добрый вечер! — поприветствовала она мужчин грудным бархатистым голосом оперной певицы.
— И вам не хворать! — проворчал Вахид.
— Что желаем? — спросила Карина.
На лице этой женщины было столько макияжа, что оно казалось неживым. Паутинка трещин в тех местах, где под боевой раскраской были спрятаны морщинки, делала кожу похожей на смятую бумагу. Вахиду даже стало немного жаль Карину. Она была уже в том возрасте, который обилие косметики лишь подчеркивает.
— А что в таких случаях надо сказать? — на полном серьезе спросил ее Вахид.
— Брюнеток или блондинок. — Карина томно закатила глаза под потолок. — Может, вы любите с двумя…
В коридоре бесшумно появились три девицы.
— А тебя можно? — нагло глядя ей в глаза, спросил Вахид.
Ему было противно от той роли, которую он взялся играть. Но ничего не поделаешь, по-другому нельзя. Нужно с порога нагнать страху, чтобы потом было легче подчинить эту публику своей воле.
Однако прелюдия не возымела должного эффекта. Девушки лишь прыснули со смеху.
Карина цыкнула на них и надменно покачала головой.
— У меня другие обязанности.
— А массаж вы и правда делаете? — неожиданно вмешался в разговор Шамиль.
— Можем и массаж, — ответила смуглая блондинка в полупрозрачном пеньюаре.
Придерживая рукой баул, висевший на плече, Вахид двинул по коридору, поочередно заглядывая в комнаты. В первой были диван, журнальный столик, в глубине стояла кровать. Во второй — только кровать.
