– Интересно, интересно. – Стас перевернул пистолет, посмотрел на рукоять.
– Все включено! – хохотнул Игорь и вытащил из нагрудного кармана куртки два полных магазина. – Здесь тридцать штук, на первое время хватит. И вот еще, бонус.
Он подал Стасу небольшой тяжелый пакет с «рассыпухой».
– Здесь еще тридцать штук. Башку разнесут гарантированно, в общем, все, как заказывал. И вот еще, – на капоте «Фольксвагена» появилась кобура, – можешь на плече носить, можешь на поясе. Советую под мышку ее повесить и одеждой прикрыть. Только пиджак или куртку свободную выбирай, чтобы не спалиться. Хотя… – Игорь с досадой махнул рукой, глядя, как Стас неловко вертит в руках кобуру, и помог пристроить ее на место.
– Спасибо. – Стас вышел из гаража, застегнул куртку. Удобно и, главное, незаметно. Висит под сердцем, и тяжести совсем не чувствуется.
– Пробовать будешь?
– Буду. – Стас загнал магазин в рукоять, щелкнул предохранителем.
Игорь вышел из гаража первым, закрыл дверь и повел Стаса за собой по лабиринтам гаражного кооператива. Замыкал цепочку строений металлический сарай с проеденной коррозией крышей. За ним громоздилась заросшая травой груда старых пластиковых мешков, а метрах в тридцати возвышались защитные экраны у дороги, здесь МКАД примыкала к гаражам почти вплотную. Стас повернулся спиной к забору, поднял руку и навел прицел на верхний, с красными и синими полосами, мешок, коснулся пальцем спускового крючка. Рука сдержала мощную отдачу, мушка в прицельной планке почти не сбилась. На белой поверхности появились рядом три дыры, звуки выстрелов пропали в реве двигателей за спиной, а ветер быстро унес облачко сизой, остро пахнущей пороховой гари. Игорь скривился, буркнул что-то вроде «сойдет». На том и распрощались. Стас убрал теплую «беретту» в кобуру и направился к метро. Впереди дел полно, вечером надо будет дома потренироваться. В новом доме и в новом костюме.
С риелтором он встретился в полдень, расписался в документах, получил наличные, отдал ключ. Вышел из отцовской квартиры и, не оглядываясь, зашагал к метро. «Тойоту» два дня назад он продал соседу, тот таксовал в свободное от основной работы время и обрадовался по дешевке идущему в руки хорошему товару. Новую квартиру – тесную двушку с низкими потолками – Стас нашел в последний момент. Выбирал по цене, она оказалась самой низкой, хоть и заплатить пришлось сразу за полгода. Место шумное, проходное – рядом сразу два торговых центра и станция метро. Все закатано в асфальт и бетон, даже кустов нет, не говоря уж о деревьях. Но это ненадолго. Какая разница, где провести две последних в жизни ночи?
Агент – ушлый юноша в обтягивающих джинсиках, черном узком пальто и остроносых ботинках – предъявил Стасу документы на квартиру. Ее хозяин, восьмидесяти трех лет от роду, доверял фирме по торговле недвижимостью сдавать свое жилье внаем и получать от сделки арендную плату.
– Как скажете. – Стас положил на стол деньги, и сделка состоялась. На кухонном столе лежал конверт с билетом, в шкафу под курткой висела кобура с «береттой». Оставался последний штрих, оттянувший на себя почти треть от суммы в таблице расходов.
В дорогой магазин в центре Москвы Стас пришел к открытию и уже минут через сорок шагал с первыми пакетами в руках мимо бутиков. Пальто, серый костюм из тонкой шерсти с шелком, тонкую белую рубашку, черные ботинки, галстук – о цене Стас не думал, во время примерки прикидывал, как поведет себя под пиджаком кобура. «Если что – локтем прикрою, а лучше портфель куплю. Или не надо? Хотя тех, кто сидит на ВИП-местах, не обыскивают на входе…» Часы он купил, ткнув пальцем в первый попавшийся «Брегет» на витрине, расплатился и был таков. На этом первая часть обязательной программы была окончена, он отвез покупки домой и снова вышел под дождь. Хорошо, что метро рядом, добежать можно за пару минут, зато ехать далеко, в разные части города.
На одной могиле он оставил шесть красных роз, нашел кладбищенского сторожа, заплатил и договорился, чтобы тот присматривал за отцовской могилой. На второй – через час – появились шесть белых лилий. Стас постоял, глядя на фотографию Марины, смахнул со стекла прилипшие листья, поправил мокрый венок.
– Подожди, – попросил он, – немного осталось. Сегодня все закончится, и я вернусь к тебе.
Расписанный по минутам день уходил, свежий и выспавшийся перед концертом Стас оделся и долго рассматривал себя в мутное зеркало в прихожей. Все отлично, его ни за что не отличить от преуспевающего ворюги, готового выложить за удовольствие послушать чарующее контральто оперной примы почти миллион рублей. Прижал левый локоть к боку – все отлично, кобура с «береттой» висит под пиджаком и со стороны совершенно незаметна. Выхватить пистолет можно одним движением, сняв с предохранителя еще в кобуре, поднять, прицелиться и выстрелить. Жалко, что пуля уйдет в затылок Огаркова и он умрет в неведении. Ничего, хорошо хоть так все получится. Он и «Ситроен»-то наверняка не заметил, видел только груду металла, когда в машину сопровождения пересаживался. И вряд ли задержался посмотреть, что произошло на дороге.
Стас схватил с подзеркальной полки мобильник – звонила диспетчер. Такси ждало у подъезда. Стас накинул пальто, взял портфель, выключил в квартире свет и присел на пустую полку для обуви. «Пять, четыре, три, два, один. Поехали!» Он захлопнул дверь, прыгая через ступеньку, сбежал по лестнице, уселся на заднее сиденье «Форда».
– Крокус-Сити, – скомандовал Стас водителю и положил портфель на колени. Хоть и выехали заранее, а все равно не рассчитали, угодили в пробку. Пока объезжали, пока стояли на светофорах, пока неслись по кольцу к концертному залу, Стас не сводил глаз с часов. Только бы успеть – вдруг в зал перестанут пускать после приезда Огаркова, вдруг его место займет кто-то другой, вдруг…
К парковке у зала они подлетели за пару минут до начала концерта. Стас кинул деньги на переднее сиденье, выскочил из машины и рванул по лестнице к дверям. Так и есть – опоздал, тут пусто, ни суеты, ни спешки, никто никуда не торопится. Стас попытался соорудить на лице свою самую обворожительную улыбку, готовясь умолять персонал пропустить его в зал, ворвался в тренькнувшие перед ним двери.
– У меня билет, куда идти?! – бросился он к важному юноше в униформе, на ходу стаскивая с себя пальто. Тот сделал грустное лицо и сообщил голосом диктора, читающего с экрана некролог:
– Концерт отменен, прима не приехала из-за болезни. Примите наши извинения за испорченный вечер.
Удобный график – сутки через трое. Отдежурил, помедитировал перед монитором, глядя на изображения с шести камер наблюдения, сдал смену и домой. Отсыпаться, отъедаться, смотреть в окно, бродить под дождем по улицам. Столько ходить пешком Стасу раньше не доводилось, он только сейчас оценил этот способ хоть на время отделаться от сжигавших душу и сердце мыслей. От шока, вернее паралича, он отошел через сутки, поднялся с дивана и полдня тупо слонялся по чужой квартире. Странное чувство – словно летел на лыжах с горы, да так, что елки и скалы сливались, теряли контуры, как расходящийся в небе след самолета. И уже показался впереди трамплин, старт в вечность. Он уже близко, только руку протяни – и тут удар, толчок в плечо отшвырнул с трассы, небо и земля закручиваются в воронку, пропадают из виду. А потом ты видишь себя среди голых камней и льда, поднимаешься на дрожащих ногах, смотришь на обломки лыж, прислушиваешься к себе. Вроде все цело, можешь двигаться, можешь жить дальше. Вот только зачем?
Дорогая дизайнерская одежда висела в шкафу, «беретта» лежала на столе, рядом поблескивала в отсвете монитора россыпь патронов. Стас снарядил магазин, загнал его в рукоять пистолета, вскинул, прицелился в стену. На лбу Огаркова красовалось жирное красное пятно, его центр пришелся точно в перекрестье прицела. «Патроны побереги, пригодятся». Стас убрал «беретту» в кобуру, положил на антресоли. Еще сутки он совершенно свободен, потом на дежурство. В ЧОП охранником взяли без проблем, хватило паспорта и военного билета. Руководитель смерил взглядом фигуру кандидата, задал несколько вопросов, и все, можете приступать к работе. Да и не охранник он никакой, а сторож – проверка пропусков, обход объекта да контроль работы камер наблюдения, всего и делов-то. Любой справится, но за копейки желающих мало, вот и взяли его, не глядя, и запихнули на самый тухлый объект – в коррекционную школу. Зато спокойно, дети тихие, многие и говорить-то толком не умеют. Сотрудники культурные, вежливые, здороваются утром и вечером. Стас кивал в ответ, провожал последнего, закрывал ворота и возвращался на пост. Чай, бутерброды – и вперед, вдоль забора. Обход занимает сорок – сорок пять минут, в зависимости от погоды и настроения. Сразу за воротами дорога, за ней башни нового микрорайона, два магазина, рядом строится огромный торговый центр. Дальше, если дойти до торца здания школы, отчетливо слышен грохот поездов – рядом проходит ветка железной дороги, в темноте через заросли кустов видны огни и ярко освещенные окна вагонов. Затем идут высоченные, с витками «егозы» поверху, бетонные плиты забора соседнего предприятия, их сменяет грязная, в выбоинах дорога и площадка с мусорными контейнерами за ней. Вонью оттуда несло жуткой, поэтому здесь Стас не задерживался, шел к воротам школы, смотрел на освещенные окна высоток. И возвращался обратно, в тепло и тишину, к мыслям, планам. Чертил таблицы, схемы, рвал бумагу в клочки, выбрасывал в корзину. Это тебе не план-фактный анализ, не динамика продаж. Исходных данных кот наплакал, известны только два параметра. Он жив, и Огарков тоже, а между ними пропасть. Бездна размером с Большой каньон или Марианскую впадину, ее недра полны чудовищ, и пахнет так, что аромат помойки за забором элитным парфюмом покажется. И еще кое-что не обсуждалось, принималось сразу за аксиому, за постоянную, за параметр, близкий к понятию «абсолютный ноль».
