– Знаю, – неожиданно ответил за пассажиров таксист. – Чай, не первый год баранку кручу.
– Тогда валяйте! – бросил уже на ходу, направляясь открывать ворота, охранник.
– Фамилия, имя, отчество? – Дежурный врач приемного отделения посмотрел на сидящего перед ним Антона и, не дожидаясь ответа, перевел взгляд на Галину: – Давно пьет?
– Я не пью, – проворчал Антон, зло посмотрев на свою «супругу». Это она мне что-то в еду подмешивает…
– Месяц, – вздохнула Галя.
– До этого запои случались? – продолжал задавать вопросы доктор.
– Да ни на одной работе больше месяца не задерживается, – вздохнула Галина. – Как зарплата, неделю я его не вижу…
У измотанной дневной жарой и надышавшейся в машине перегаром девушки ответ прозвучал настолько реально, что в глазах у доктора появилась жалость к этому хрупкому созданию, измученному мужем-алкоголиком.
– У него черти уже прыгают, – продолжала между тем она, все более убедительно входя в роль. В руках у нее появился платочек, которым, как бы невзначай, она промокнула выступившие вдруг слезы. – Всю ночь с фонариком под диваном ползал, а к утру утюг в окно запустил. – Она всхлипнула. – Хорошо, брат погостить приехал. – Галя с благодарностью посмотрела на безучастно стоящего в стороне Горяинова.
– Зачем окно разбил? – вновь развернувшись в сторону Антона, спросил врач.
– Его дружки заглядывали, – пробормотал Антон, кивнув головой в сторону Горяинова, одновременно с опаской посмотрев под стол. – Не брат он ей никакой, а любовник.
– Кто на четвертый этаж заглянуть может? – простонала окончательно вошедшая в роль Галина. – Карлсон?
Доктор безучастно наблюдал за семейной сценой. К этому он давно привык. Ежедневно становясь свидетелем самых разных историй – от смешных до трагических, медперсонал здесь давно разучился над этим смеяться или горевать, хотя Горяинов едва сдерживал смех.
Галина, стараясь максимально изменить свою внешность, отказалась даже от очков. Теперь близорукий прищур делал ее похожей на сильно уставшую женщину. В общем, сцена была очень правдоподобна.
– В седьмую палату, – наконец приняв решение, вздохнул врач, кивнув санитару на Антона.
Взяв Филиппова под локоть, тот повел его по коридору, остановился перед массивными металлическими дверями и нажал на кнопку звонка. Двери открыли двое его коллег плотного телосложения, в коротких халатах.
– Что, нашего полку прибыло? – ехидно улыбнулся один из них, показав желтые от никотина зубы.
– Добро пожаловать в ад, – прохрипел второй, подхватив Антона под локоть. – Вязать не надо?
– Присмотреть не помешало бы. Буянил, – ответил за него провожатый, закрывая двери снаружи.
Антона провели по длинному коридору, отделанному кафельной плиткой, с тусклым освещением. В горле першило от зловония. Воздух был заполнен запахом мочи, фекалий, перегара и пота. В сочетании с запахом медикаментов и дезинфицирующего раствора этот букет усилил тошноту.
Справа и слева располагались палаты. Дверей не было, но на некоторых имелись решетки.
То и дело навстречу попадались люди, скорее похожие на тени. Едва передвигая ногами, сгорбленные, худые и пожелтевшие от запоев мужчины и женщины с безразличием в глазах провожали его взглядом.
«Вот где фильмы ужасов снимать надо, – мелькнуло в голове у Антона. – Как будто из могил повставали».
Филиппова втолкнули в палату и уложили на кровать. Он почувствовал, что матрац влажный и от него разит нечистотами. Непроизвольно он скривился.
– Не нравится? – заметив это, усмехнулся один из санитаров. – Плати бабки, и поместим в палату для «новых русских» алкоголиков.
– С телевизором и джакузи, – подтвердил второй.
Несмотря на некоторую небрежность в обращении, Антон заметил: парни обратили внимание на то, что новый пациент в отличной спортивной форме, и прониклись к нему уважением.
– Ты, никак, недавно бухать начал? – спросил один из них, привязывая его левую руку к кровати.
Промычав что-то нечленораздельное, Антон округлил глаза:
– Зачем вяжешь?!
– Сейчас тебе систему поставят, – ответил второй, – не дай бог, уснешь и повернешься…
Вошла медсестра со штативом и двумя флаконами какой-то прозрачной, отливающей синевой жидкостью.
Антон отвернулся к стене и закрыл глаза. Ему по-настоящему было плохо.
* * *
Наталья медленно проехала вдоль улицы, внимательно осматривая стоящие у обочины автомобили, и наконец облегченно вздохнула. Машины, которая за два дня несколько раз попадалась ей на глаза, не было.
– Показалось, – успокоившись, прошептала она, увеличивая скорость, чтобы перестроиться во второй ряд. Неожиданно ее словно ударило током. В зеркале заднего вида вновь появилась темно-синяя «БМВ» со знакомой паутиной трещин на лобовом стекле.
«Господи, – пронеслось в голове, – точно – слежка!»
От страха в горле пересохло. Потеряв самообладание, она поздно заметила, как светофор загорелся красным. Чудом проскочив перекресток под скрип тормозов и рассерженные автомобильные гудки, она проехала еще квартал и, свернув с шоссе в сторону набережной, запетляла по тихим улочкам Старого города.
«БМВ» пропала. Окончательно убедившись, что «хвост» исчез, она въехала во двор старого двухэтажного дома и, завернув за его угол, заглушила двигатель.
Постепенно страх отступил. Достав сотовый и еще раз для верности осмотревшись, Наталья набрала номер Боброва.
– За мной следят! – без обиняков бросила она в трубку, едва тот успел ответить.
– Тебе показалось, – уверенно заявил он.
– Нет, это точно, – женщина говорила тихо, с опаской.
«А что, если телефон прослушивается! – Ее снова бросило в жар. – Неужели милиция обо всем догадалась?»
– Приезжай в офис, – словно прочитав ее мысли, предложил Александр Михайлович. – Здесь и поговорим.
– Легко сказать, «приезжай», – вслух проговорила она, однако, включив заднюю передачу, принялась выезжать со двора.
Неожиданно запиликал сотовый. Чертыхнувшись, Пешехонова остановила машину и приложила трубку к уху.
– Слушаю.
– Здравствуйте, – раздался незнакомый мужской голос. – Если не ошибся, это Наталья Юрьевна?
– Кто же еще? – подтвердила она предположение незнакомца, отметив про себя, что голос у него приятный. – Может, вы представитесь?
– Меня зовут Григорий. Я бы хотел извиниться перед вами…
– За что? Это во-первых, а во-вторых, я понятия не имею, кто вы.
– Мне тяжело вам объяснить. – На том конце замолчали.
Чувствовалась какая-то нерешительность звонившего. В другой раз Наталья просто бы отключила телефон, но сейчас ее что-то удерживало от этого. Может, приятный, располагающий к себе и немного успокаивающий баритон звонившего был тому причиной, а может, желание немного отвлечься от нехороших, назойливых мыслей.
– Объясните, как можете, – подбодрила она его.
– В общем, я ваш поклонник…
– Что?! – От удивления у нее вытянулось лицо. – Какой еще поклонник?
– Вы меня не знаете, но я опасаюсь, что сегодня имел неосторожность вас напугать.
– Как? – не поняла она.
– Понимаете, вы мне очень нравитесь…
– Вот как, – сказала она, теряясь в догадках, кто этот незнакомец.
– Просто я знаю о вашем горе, и мне было неудобно пойти на прямой контакт. Однако желание видеть вас, бывать там, где бываете вы, заставило меня несколько последних дней следовать за вашей машиной…
– Так это вы! – Пешехонова захлебнулась от негодования, наконец узнав, по чьей милости она чуть не сошла с ума со страха и не разбилась на машине. – У вас синяя «БМВ» с треснувшим лобовым стеклом?
– Да, именно так, – подтвердил незнакомец. – Извините. Я не думал, что напугаю вас. Понял это только тогда, когда вы рванули на красный…
– Вот что, Григорий, – перебила она его, – оставьте свою глупую затею и забудьте номер моего телефона.
Ответив так резко и отключившись, Пешехонова тем не менее почувствовала облегчение.
«Чего только в жизни не случается, – улыбнувшись сама себе в зеркале заднего вида, подумала она, поправляя прическу и критически оглядывая свое лицо. – А все-таки хотелось бы взглянуть на этого Гришу…»
…Наблюдая за перемещениями Натальи Пешехоновой по городу, сегодня Геннадий заметил странные изменения в ее поведении.
Из своего подъезда она вышла в каком-то напряжении. Даже с большого расстояния было заметно, что женщина чем-то сильно напугана и неумело пытается это скрыть. Пока шла к машине, она беспрестанно оглядывалась.
Быстро юркнув в свой «Ниссан-Патрол», еще с минуту разглядывала стоящую возле дома «Волгу», в которой сидели двое мужчин. Лишь когда из подъезда, расположенного рядом, вышла женщина с ребенком на руках, которую, как оказалось, и поджидали, она завела мотор.
Выехав со двора медленней, чем позволяла дорога, проехала рядом с тем местом, откуда он два дня подряд начинал за ней следить, выезжая следом на взятой во временное пользование по доверенности машине хорошего знакомого.
